16 марта 2014 г. завершается официальный визит (ранее, в феврале 2006 г. в Китае побывал нынешний правящий монарх, король Абдалла бен Абдель Азиз) саудовского наследника престола принца Сальмана бен Абдель Азиза (в течение двух последних месяцев совершившего поездки в Индию, Пакистан, Мальдивскую республику и Японию) в Пекин. В течение пяти дней второй человек саудовского политического истеблишмента (которого сопровождала значительная делегация) обсуждал в китайской столице вопросы экономического, военного, политического, культурного и информационного сотрудничества между обеими странами. Уровень саудовского представительства, как и объем представляющих интерес для обеих сторон вопросов, стоявших в повестке дня саудовско-китайских переговоров, а также итоги визита, предусматривающие расширение двустороннего экономического сотрудничества, увеличение объема китайских инвестиций в Саудовской Аравии и саудовских в Китае, взаимодействие в сфере военного производства, обмена информацией, в том числе, и по проблемам противостояния терроризму, а также положения китайских мусульман, и, наконец, проведение консультаций с высшим китайским руководством в связи с наиболее существенными вопросами международного положения, — все это позволило саудовской прессе писать о том, что связи между «Королевством Саудовская Аравия и Китайской Народной Республикой вступают на этап стратегического партнерства».
Как замечал генеральный директор саудовского спутникового телевизионного канала «Аль-Арабийя» и ведущий колумнист «Аш-Шарк Аль-Аусат» Абдель Рахман ар-Рашид в опубликованной им 16 марта 2014 г. в этой газете статье «Китайцы и будущая саудовская коалиция», «мы стоим на пороге предстоящих пяти либо десяти трудных лет, которые требуют от нас иного подхода к вопросам управления региональными и международными отношениями, чем тот, к которому мы привыкли на протяжении шести истекших десятилетий». Этот новый подход должен исходить, как он подчеркивал, из понимания того, что «Соединенные Штаты более не будут играть столь же значимую роль, что и в прошлом», что «внимание Европы будет сосредоточено на ее озабоченности взаимоотношениями с ее южными, североафриканскими соседями», что «государства Залива будут вынуждены создавать небольшие блоки, исходя из необходимости самозащиты», но также и из понимания важности задачи «создания дополнительных коалиций, основанных на значимых интересах (масалих кабира)». Свидетельством того, что Саудовская Аравия уже действует в направлении создания таких «коалиций» и стал, по словам Абдель Рахмана ар-Рашида, «визит принца Сальмана» в Пекин, важность которого определялась несколькими обстоятельствами. Среди них, если следовать логике его рассуждений, «особое место Саудовской Аравии в сфере китайских экономических приоритетов, — Китай ежедневно покупает более одного миллиона баррелей саудовской нефти», как и то, что «Саудовская Аравия остается духовным авторитетом для китайских мусульман». Конечно, подчеркивал генеральный директор телевизионного канала «Аль-Арабийя», «Китай не обязательно займет место Америки» в сфере саудовских внешнеполитических предпочтений (хотя, по его словам, «рост производства американского сланцевого газа неизбежно сократит импорт саудовской нефти»), но отношения с Китаем принципиальны еще и потому, что «китайская философия и практика действия отличаются от российских, — повсюду, куда вмешивается Россия, она демонстрирует непривлекательность своего облика (ваджх кабих)».
Важным аспектом визита принца Сальмана бен Абдель Азиза в Пекин стали двусторонние саудовско-китайские консультации по наиболее принципиальным вопросам, связанным с положением в регионе Ближнего Востока и Залива. Этот аспект затрагивался и в объемном интервью (опубликованным 16 марта 2014 г.), которое дал главному редактору «Аш-Шарк Аль-Аусат» Адилю ат-Турейфи глава китайского внешнеполитического ведомства Ван И, изложив точку зрения своей страны в связи с отношениями с Саудовской Аравией, положением в Сирии, иранской ядерной программой и перспективами палестино-израильского урегулирования. Эти разделы интервью заслуживают серьезного внимания.
Итак, как подчеркивал китайский министр иностранных дел, «в последние годы китайско-саудовские отношения переживают этап быстрого и всестороннего развития, что определяется тем, что их лично патронируют руководители обеих стран». При этом «несмотря на различия между странами, определяемые их историческим прошлым, культурой, социальным строем и темпами развития», и Китай, и Саудовская Аравия «тесно, равноправно, на основе взаимного доверия и взаимного уважения взаимодействуют друг с другом». Конечно, замечал Ван И, это взаимодействие «определяется взаимной пользой, воплощающей себя в прочной экономической интеграции», что, в свою очередь, «на практике создает согласие между интересами обоих народов и предвещает многообещающее будущее» для двустороннего взаимодействия. Излагая китайское видение перспектив этого взаимодействия, глава внешнеполитического ведомства Китая считал необходимым заявить о том, что уже в настоящее время обе страны «связывает стратегическая дружба».
Разумеется, замечал, в свою очередь, А.ат-Турейфи, основой отношений между обеими странами выступает торговля (в истекшем году «саудовско-китайский товарооборот достиг 73 млрд долларов», прежде всего, за счет нефти). Есть ли, при этом, задавал он вопрос своему китайскому собеседнику, иная база для двустороннего взаимодействия?
По словам Ван И, взаимодействие его страны с Саудовской Аравией, конечно же, связано с энергетическим сырьем: «Саудовская Аравия – крупнейший производитель энергетического сырья, а экономический рост Китая требует его все большего притока». Тем не менее, считал он необходимым заявить, «Китай рассматривает Саудовскую Аравию в качестве страны, занимающей особое место в его внешнеэкономических и внешнеполитических связях». Исходя из этого, он не стремится «ограничить отношения с ней только нефтяной сферой», но строит свои связи, ориентируясь на «всестороннее сотрудничество с Саудовской Аравией в области политики, экономики, культуры и образования, считая своей целью еще более углублять это сотрудничество в будущем».
Есть, однако, говорил А.ат-Турейфи, еще одна сторона взаимодействия, объединяющая обе страны. Это противодействие терроризму.
Да, разумеется, подчеркивал Ван И, Китай «противодействует всем формам терроризма», никоим образом «не связывая это явление с определенными государствами, этническими либо религиозными группами». Далее он продолжал: «Мы высоко ценим саудовское осуждение опасных террористических акций, произошедших 1 марта (2014 г. – Г.К.) на вокзале городе Куньмин в провинции Юньнань. Обе наши страны пострадали от терроризма, обе они столкнулись с трудностями и опасностями, противостоя террористам. Мы и в дальнейшем будем развивать взаимодействие с Саудовской Аравией в этой сфере на основе принципов взаимоуважения и равенства, в интересах сохранения мира в регионе и во всем мире».
Китай, задал вопрос главный редактор «Аш-Шарк Аль-Аусат», «заинтересован в Ближнем Востоке, но какие геополитические интересы заставляют его проявлять этот интерес, кроме источников энергетических ресурсов?».
Отвечая на этот вопрос, китайский министр иностранных дел подчеркивал: «Регион Ближнего Востока уникален и важен с точки зрения геополитики, экономики, культуры и энергетики. В отношении этого региона мы действуем, исходя из следующих пунктов:
Первое. Справедливость или сохранение основ международных отношений, как и уважение выбора народов на основе их самостоятельного желания.
Второе. Мир или сохранение стабильности региона на основе поиска политических решений существующих проблем.
Третье. Развитие. Подлинное развитие государств Ближнего Востока отвечает интересам всего мира и, конечно, интересам Китая.
Четвертое. Взаимодействие или нахождение пользы, используя черты другого партнера, познавая другие цивилизации и используя их опыт.
В этой связи, — заявлял Ван И, — мы готовы в будущем предложить Ближнему Востоку больше товаров и в большей мере участвовать в поддержании мира и развития этого региона, конечно же, исходя из наших собственных возможностей».
Тогда, задал новый вопрос А.ат-Турейфи, «какую позицию Китай занимает в отношении ядерной программы Ирана?».
«Наша позиция, — отвечал глава китайского внешнеполитического ведомства, в отношении ядерного досье Ирана абсолютно проста и постоянна. Мы отвергаем иранские претензии на обладание и развитие ядерного оружия. Мы поддерживаем идею превращения региона Ближнего Востока и Залива в зону, свободную от оружия массового поражения». Одновременно он считал необходимым подчеркнуть, что «соглашение между группой 5+1 и Ираном стало важным успехом дипломатических усилий». В силу этого обстоятельства, говорил он, «ведущиеся государствами группы 5+1 и Ираном переговоры по всеобъемлющему соглашению должны быть направлены на то, чтобы все стороны уважали озабоченности других, на урегулирование всех разногласий подобающим образом, на достижение взаимной пользы и взаимной выгоды». Тем самым, как считал Ван И, «проблема будет решена коренным образом, что отвечает и интересам Ирана, и интересам всего региона». Сам же Китай, по его словам, как «постоянный член Совета Безопасности и член группы 5+1 выполняет все возложенные на него международные обязательства»: «Мы советуем двигаться по пути умиротворения и подталкиваем к продолжению переговоров. Мы стремимся найти мирное решение, которое снимет опасения всех сторон. Мы надеемся на то, что Иран и арабские государства Залива решат свои разногласия на основе взаимных консультаций и переговоров, что превратит отношения между ними в более гармоничные».
А как подходит Китай к «противостоянию в Сирии», спросил главный редактор «Аш-Шарк Аль-Аусат»? Далее он продолжал: «Вы занимали четкую позицию недопущения внешнего вооруженного вмешательства. Каковы ваши подходы к Женевской конференции и усилиям, предпринимаемым в интересах достижения политического урегулирования?».
Отвечая на этот вопрос, министр иностранных дел Китая говорил: «Продолжающиеся более трех лет военные действия в Сирии, как считают все международные стороны, доказали, что война не решает проблему, что достижение политического урегулирования на основе переговоров – единственный путь, ведущий к выходу из кризиса». Да, продолжал он далее, «переговоры в рамках Женевской конференции показали, что обе стороны – сирийское правительство и оппозиция выразили желание продолжать переговоры, несмотря на расхождения и трудности». По словам Ван И, «переговоры – трудная задача», но «диалог и переговоры – длительный процесс, требующий постоянных, непрерывных усилий, поскольку одна или две конференции не могут положить конец комплексу ненависти, накопившемуся в ходе продолжавшихся три года кровавых столкновений». Как он считал, «международное сообщество должно подталкивать обе сирийские стороны к третьему раунду переговоров, которые должны пройти в ближайшем будущем в духе Заявления Женевской конференции и привести к “срединному пути”, который удовлетворит чаяния обеих сторон и будет принят всеми заинтересованными сторонами, что обеспечит мир и будущее сирийского народа».
Определяя позицию Китая по кризису в Сирии, глава китайского внешнеполитического ведомства подчеркивал: «Мы как постоянный член Совета Безопасности в полной мере осознаем нашу ответственность и наши обязательства в отношении международного мира и стабильности. Наша позиция по Сирии объективна, беспристрастна, серьезна и осознанна. Ее суть воплощается в следующих принципах. Во-первых, защита целей и принципов Устава ООН и основных принципов международных отношений и, в первую очередь, принципа невмешательства во внутренние дела как одной из аксиом международных отношений. Во-вторых, сохранение независимости, суверенитета и территориальной целостности стран в рамках существующего миропорядка. В-третьих, сохранение мира и стабильности в регионе, защита основных и долгосрочных интересов сирийского народа».
Описывая далее деятельность Китая в связи с развитием внутрисирийского конфликта, Ван И отмечал: «В течение трех последних лет мы последовательно действовали, стремясь подтолкнуть развитие событий к политическому решению, к решению об уничтожении химического оружия в Сирии, как и оказывали гуманитарную помощь. Мы активно участвовали в конференции Женева-1 и Женева-2, играя в ходе их проведения позитивную роль. Мы сохраняем контакты со всеми сирийскими сторонами, поощряя их к переговорам и советуя достичь примирения».
Наконец, та часть интервью министра иностранных дел Китая главному редактору «Аш-Шарк Аль-Аусат», которая определялась вопросом А.ат-Турейфи: «Как китайская сторона оценивает палестино-израильский мирный процесс и его перспективы, какую роль в этой связи играет Китай?».
Ван И считал, что возобновившиеся «в прошлом году переговоры между Палестиной и Израилем – очень хороший знак, хотя в момент, когда эти переговоры затронули основополагающие моменты, усилились трудности. Палестинская сторона, — продолжал далее министр иностранных дел Китая, — заняла гибкую и прагматичную позицию в интересах продолжения переговоров. Мы надеемся, что израильская сторона внесет новые темы в повестку дня переговоров, создав положение, когда ее слова, дела и шаги будут опираться в большей мере на поддержку [позиции партнера], чем на противостояние. Международное же сообщество должна занять беспристрастную и справедливую позицию, направленную на достижение в ближайшее время прорыва на переговорах».
Далее глава китайского внешнеполитического ведомства подчеркивал: «Как друзья Палестины и всех арабских государств мы оказываем прочную поддержку справедливым чаяниям палестинского народа. Мы поддерживаем создание независимого и суверенного палестинского государства в границах 1967 г. со столицей в Восточном Иерусалиме. Наша страна, — отмечал он, — всегда играла позитивную роль в решении палестинского вопроса. В истекшем году мы выдвинули состоящее из четырех пунктов китайское видение путей урегулирования этого вопроса. … В конце прошлого года я посетил Палестину и Израиль, предприняв усилия к тому, чтобы добиться реализации этого видения. Я говорил обеим сторонам, что взаимное признание права каждой из сторон на существование является предварительным условием переговоров. Я также подчеркивал, что взаимное признание озабоченностей каждой из сторон – неизбежный элемент урегулирования, как и отмечал, что, если каждая из сторон поставит себя на место другой стороны, то это подтолкнет переговоры в положительном направлении. Надеюсь, — замечал Ван И, — что каждая из сторон приняла во внимание эти слова, что будет содействовать успеху переговоров».
Завершая ответ на вопрос главного редактора «Аш-Шарк Аль-Аусат», глава китайской дипломатии сказал: «Палестина и арабские государства заявили о том, что мирные переговоры это их стратегический выбор. Мы это высоко ценим. Решение палестинского вопроса требует взаимных усилий палестинской и израильской сторон, как и концентрации усилий и разума международного сообщества. Китай, со своей стороны, стремится придать больше “позитивной энергии” переговорам между Палестиной и Израилем, которые могут при участии всех сторон, при максимуме усилий содействовать тому, чтобы в ближайшем времени добиться всеобъемлющего и справедливого решения палестинской проблемы».