В январском 2014 года докладе, подготовленном командованием Сирийской свободной армии (ССА), на основе анализа данных, добытых из источников в силовых структурах режима и других, военизированных проасадовских группировок, утверждается, что за годы конфликта общие потери правительственных войск составили 65 тысяч человек убитыми. Из сирийской армии дезертировало около 7 тысяч высокопоставленных офицеров, половина которых находится за пределами Сирии, главным образом, в Турции и Иордании. При этом необходимо иметь в виду, что общая численность дезертировавших солдат и офицеров равнялась (февраль 2013 г.) приблизительно 100 тысячам человек. Из 360 боевых самолетов и вертолетов уничтожено 277 машин. 6 военных аэродромов перестали функционировать. Выведено из строя около 60% танков и другой бронетехники. От когда-то мощной и боеспособной военной машины Сирии осталось меньше половины личного состава — сильно деморализованных солдат и офицеров.
Неудивительно, что сирийский режим, на сегодняшний день уверенно контролирует не более 30% территории страны и, по различным оценкам, должен был бы потерпеть сокрушительное поражение еще 1,5-2 года тому назад, если бы не получил помощь от своих зарубежных союзников. Ценой частичной утраты национального суверенитета, Б.Асад был вынужден призвать на помощь иностранцев. Это, прежде всего, боевые отряды ливанской «Хизбаллы», общая численность которых по разным оценкам колеблется от 10 до 14 тысяч бойцов, а также иракские шиитские военизированные бригады «Абуль Фадль Аббаса» (несколько тысяч бойцов), которыми фактически руководит элитный корпус иранской республиканской гвардии «Аль-Кудс» под командованием генерала Касема Сулеймани. Последний, по данным из источников военной сирийской оппозиции, фактически руководит обороной Дамаска и его пригородов. Данные о количестве иранских военных советников и специалистов воюющих на стороне Б.Асада весьма противоречивы и недостоверны. Однако большинство экспертов полагает, что их общая численность не превышает 15 тысяч человек.
Характерно, что численность самой ССА, состоящей преимущественно из дезертировавших солдат и офицеров, а также отрядов народного ополчения, не превышает 30-35 тысяч человек. Отсутствие поставок вооружений из союзных им стран Запада, главным образом, США, Великобритании и Франции, существенно осложняет ведение ими боевых действий даже против сильно ослабевшей армии режима, не говоря уже о шиитских вооруженных отрядах из Ливана, Ирака и Ирана. Вряд ли они смогли бы долго противостоять этой силе, если бы не поддержка так называемой вооруженной «исламистской» оппозиции, общая численность различных отрядов которой по разным оценкам колеблется от 70 до 80 тысяч бойцов. В отличие от ССА, чью идеологическую основу в целом питают мировоззрения светско-националистического характера, исламские бригады и фронты не испытывают особо сильной нужды в финансировании и оружии, которое поступает им из-за рубежа, главным образом из арабских монархий Персидского залива, прежде всего Саудовской Аравии.
При этом КСА не исключала на каком-то этапе и поддержку ССА на выгодных для себя условиях. Так, в первой декаде августа 2013 года Сирийская национальная коалиция (СНК) заявила о совместных с ССА планах по созданию объединенной войсковой группировки численностью до 6 тысяч человек, чтобы взять под контроль ряд освобожденных территорий, преимущественно на юге Сирии. Не случайно данное заявление было сделано главой СНК Ахмедом Джарба, который в начале 2013 года усилиями КСА был «пролоббирован» на это пост, а позднее в январе 2014 года и переизбран. По словам некоторых членов СНК эта войсковая группировка должна была сформировать костяк будущей национальной армии. Ее численность на первых порах могла составить около 10 тысяч человек, из которых 6,5 тысяч являлись перебежчиками из асадовской армии, которые нашли себе прибежище на территории Турции и Иордании. Одновременно военные инструкторы из США, Франции и Пакистана в течение нескольких месяцев должны были оказывать содействие в процессе формирования этой структуры в тренировочных лагерях на территории Иордании.
В октябре 2013 года в Париже на встрече с президентом Франции министры иностранных дел КСА, Иордании и ОАЭ договорились усилить международную поддержку «демократических» сил в сирийском сопротивлении, чтобы дать им возможность противодействовать атакам на них со стороны режима. Согласно достигнутой договоренности предполагалось оказать поддержку главным образом СНК (А.Джарба) и Высшему военному совету (С.Идрис). Однако дальнейший ход событий в Сирии, на развитие которых все более активно стала влиять Иран, несколько изменил вектор данной поддержки и само ее содержание.
В это же время на севере Сирии 13 отрядов сирийской вооруженной оппозиции объявили о создании нового вооруженного альянса. Данный шаг был во многом продиктован растущим влиянием в этих районах сирийского («Джабхат ан-Нусра», создан летом 2012 г. аль-Голани) и иракского филиала «Аль-Каиды» «Исламского государства Ирака и Леванта» (ИГИЛ, образован в апреле 2013 г.)), что было ясно продемонстрировано в ходе событий в пограничном с Турцией городке Азаз откуда ИГИЛ (аль-Багдади) выбила другие отряды сирийского сопротивления. С другой стороны, формирование указанного военного союза отразило растущее в рядах сирийских повстанцев недовольство деятельностью СНК, ВВС и их западных союзников. К тому же в конце сентября 2013 года 40-50 отрядов сирийского вооруженного сопротивления, действующих в районах провинции Дамаск, заявили о создании еще одного военного союза для объединения усилий с целью защиты своих позиций и формирования благоприятных условий для штурма сирийской столицы. Новая коалиция получила название «Аль-Джейш аль-Ислам» (Армия Ислама), которая в дальнейшем вошла в состав «Исламского Фронта». Во главе этой военизированной структуры встал Захран Аллюш, который одновременно являлся генеральным секретарем партии Исламского освобождения Сирии (ИОС) со штаб-квартирой в Саудовской Аравии.
Необходимо отметить, что З.Аллюш является выходцем из восточных пригородов Дамаска. Он представляет достаточно известную семью провинциальных салафитских улемов, тесно связанную с КСА. После освобождения из сирийской тюрьмы в 2009 году, он основал в конце 2011 года «Лива’а аль-Ислам» (Исламская Бригада), которая набрав силу к лету 2012 года прославилась взрывом здания Совета национальной безопасности в Дамаске в июне 2012 года.
Вскоре после своего создания сама «Джейш аль-Ислам» подверглась фракционным тенденциям. Ряд отрядов сопротивления, действующих в составе Сирийского исламского фронта освобождения (СИФО), отказались присоединиться к «Джейш аль-Ислам» и вышли из совместного оперативного командования, создав свой альянс в начале октября 2013 года. За рамками «Джейш аль-Ислам» оказались еще несколько отрядов сопротивления: «Хабиб аль-Мустафа», «Бригады Сахеля» и «Характ Ахрар аш-Шам аль-Исламийя (ХАШИ)». Последнее объединение салафитского толка «Исламское движение освобождения Леванта» было создано летом 2011 года А.Абдаллой аль-Хамави. Набрало силу к зиме 2012 года, оно стало активно действовать в районах Идлиба, Хамы и Халеба (Алеппо). На сегодняшний день является достаточно крупным отрядом вооруженного сопротивления общей численностью от 15 до 25 тысяч бойцов. К тому же З.Аллюш умудрился испортить отношения с группами светского гражданского сопротивления, которые создали свою структуру для защиты Думы (пригород Дамаска), пытаясь вытеснить оттуда исламистов в лице «Джейш аль-Ислам».
Как ясно видно, отряды сирийской вооруженной оппозиции, как светского, так и религиозного характера, испытывают явные трудности с единством своих рядов. Однако, по мнению ряда западных и арабских военных экспертов, начавшаяся в последние месяцы активная борьба практически всех сил сирийского вооруженного сопротивления против ИГИЛ может способствовать их сплочению, причем на общепатриотической основе. Действительно, в декабре 2013 года и в начале января 2014 года «Исламский Фронт» (около 40-45 тысяч бойцов), в состав которого вошли основные исламские бригады сопротивления совместно с ССА вел активные боевые действия не столько против правительственных войск Асада, сколько против ИГИЛ. Противники ИГИЛ, которые обвиняют эту мощную (около 10 тыс. высокопрофессиональных бойцов) организацию в связях с режимом, Тегераном, Багдадом и Москвой, пытались вытеснить ее отряды с их позиций на севере (Алеппо), северо-востоке (Ракъа) Сирии. Любопытно, что связанная, как и ИГИЛ с «Аль-Каидой», «Джабхат ан-нусра» также периодически участвовала в совместных боевых операциях против ИГИЛ, что, на наш взгляд, было связано с борьбой за сферы влияния в Сирии. К тому же, в отличие от ИГИЛ, состав которого в основном укомплектован добровольцами из других арабских стран, Турции и выходцами из северокавказских регионов России, «Джабхат ан-Нусра», как и другие исламские организации состоит на 95% из сирийцев.
Однако, то, что сегодня происходит в Сирии, вряд ли было бы справедливым называть «исламистской» революцией. Скорее это народное вооруженное восстание, которое снабжается и финансируется, прежде всего, из исламистских источников. Достаточно быстро те, кто взялся за оружие оказались в полной зависимости от тех, кто мог их снабдить этим оружием. Как правило, подобная помощь, особенно по мере ее роста, зачастую предоставлялась в зависимости от лояльности групп сопротивления исламистской повестке, что на практике выражалось не только в выборе названия отряда, но и особом поведенческом стереотипе (установление шариатских законов, например) на освобожденных территориях.
Радикализации сирийского конфликта и превращению его в межрелигиозную борьбу во многом способствовал сам режим. Избрав силовую тактику подавления сирийского восстания Б.Асад и его близкое окружение, неизбежно должны были найти себе «главного» противника в лице экстремистов. Поэтому первый и самый сильный удар был нанесен по светским, демократическим силам. Те, кто в марте 2011 года вышли на улицы сирийских городов с патриотическими требованиями реформ и свобод очень быстро оказались перед выбором, либо вовсе остановить мирные протестные акции, либо взяться за оружие. Многие гражданские активисты и их лидеры сильно колебались и предлагали иные методы воздействия на власть. Но рост насилия и жестокость действий власти в отношении мирного гражданского населения вынуждал многих, особенно, молодежь браться за оружие. В условиях «ассиметричной» войны, когда режим использовал авиацию и артиллерию для бомбардировки захваченных повстанцами районов, а вооруженное сопротивление испытывало острую нехватку оружия акции смертников стали единственным средством поддержанию баланса сил на поле боя. Это дало мощный рост джихадистским отрядам в силах вооруженного сирийского сопротивления и способствовало на начальном этапе росту их популярности среди части населения освобожденных районов. Сыграло свою роль и отсутствие должной реакции международного сообщества, которое оказалось бессильным не только остановить, но и осудить варварские действия режима. Указанные выше обстоятельства раскололи вооруженную оппозицию, выдвинув на передовые позиции радикальных исламистов, и дезорганизовали политическую оппозицию, которая не сумела сплотить силы вооруженного сопротивления на единой патриотической основе и политической платформе.
В результате сегодня внутрисирийский вооруженный конфликт все больше приобретает характер межконфессиональной усобицы, а сама Сирия превратилась в эпицентр глобальной религиозной борьбы и острого международного соперничества. Это ведет страну к полной утрате государственного суверенитета и территориальному расколу.
В случае достижения политического решения по Сирии необходимо учитывать, что процесс формирования нового сирийского государства будет во многом определяться складывающимся сегодня соотношением сил на полях боев. В этой связи, заинтересованным сторонам уже сегодня необходимо предпринять соответствующие меры по поддержке всех движений светского и патриотического (пусть даже с внешним исламским окрасом) характера, выступающих за политическое решение (пусть без Асада), чтобы создать условия для изменения внутреннего баланса сил, что могло бы оказать существенное влияние на определение основных параметров будущего сирийского государства.