Ядерная энергетика Марокко

2 июля, 2014 | Автор: | Напечатать эту статью

Интерес к производству ядерной энергетики в Марокко появился еще в 1970-х годах. В 1986 г.  для подготовки базовой инфраструктуры и координации деятельности в области ядерной электроэнергетики Марокко был создан Национальный научно-технический центр по ядерной энергии (CNESTEN). В 2000-х серьезно стали рассматриваться возможности создания атомных станций, в том числе путем проведения консультаций с зарубежными и международными организациями. Однако до 2007 года никаких конкретных планов обнародовано не было. Еще в 2006 году министр энергетики и добычи королевства Мухаммед Боуталеб заявлял: «Марокко не имеет ядерной программы и не намеревается создавать термоядерные объекты для удовлетворения своих нужд в электрической энергетике. Производство электричества через термоядерную станцию очень дорого и требует время, в то время как внутреннее потребление не удовлетворено» (1). (Правда, при этом не совсем понятно, что точно имелось им ввиду – отсутствие намерений вообще создавать ядерные станции или только термоядерные станции, что следует исходя из дословного перевода, учитывая, что технически создание термоядерной станции в мире и сегодня возможно лишь в перспективе). В январе 2007 года этим же министерством был разработан проект планового документа по сохранению энергии, который включал ряд мер, направленных на экономию энергии, а также мероприятия по развитию производства энергии из возобновляемых источников. При этом о развитии ядерной энергетики там ничего не говорилось. Однако уже летом 2007 года со стороны Абдаллы Алауи, президента Марокканской энергетической федерации, а также заместителя генерального директора ONEE Абдельхамида Беррады были озвучены альтернативные мнения. Абдалла Алауи высказал мнение, что лучшим путем для развития энергетики Марокко, равно как и всех развивающихся стран, является поворот в сторону развития ядерной энергетики. Абдельхамид Беррада поддержал эту точку зрения, упомянув, что инвестиции в этот сектор не являются дешевыми, однако, страна не должна подвергаться риску, связанными с большими объемами импорта, а должна быть менее энергозависимой. В этом же интервью он добавил, что при использовании ядерной энергии Марокко могло бы стать менее зависимо по причине того, что, в отличие от цен на нефть, которые разнятся, ядерная электроэнергия производится по цене, известной заранее, при том, что реактор наполняется топливом один раз в 3 года. Следует добавить, что данные высказывания были озвучены в свете выпуска Высшим Комитетом королевства по планированию доклада «Энергетические перспективы 2030», который, в частности, представил опасения, связанные с большими темпами роста спроса на энергию в стране. С целью минимизации этой растущей проблемы (а возможно, и угрозы стране), доклад предложил план действий, частью которых являлись инвестиции в сектор ядерной энергии (2). Далее правительство неоднократно заявляло о дальнейшем развитии этого направления как составляющей общей энергетической стратегии, в 2009 году министром энергетики Аминой Бенхадрой  было озвучено намерение построить к 2020 году первую ядерную станцию мощностью 1000 МВт, расположенную в г. Сиди Булерба  (3). Было налажено сотрудничество королевства с МАГАТЭ. В последующие годы был подписан ряд соглашений с США и Францией в области ядерной энергетики, которые касались общих вопросов (обучение, подготовка кадров, сотрудничество в области науки, проведение совместных мероприятий, сотрудничество в сфере безопасности, противодействие терроризму на ядерных объектах и т.д.). Велись переговоры и консультации, в том числе с российской компанией «Атомстройэкспорт», связанные с возможным строительством станции в г. Сиди Булебра (более подробно ниже).

Достоверно неизвестно, какой именно фактор повысил интерес правительства к развитию ядерной энергетики. Наиболее вероятно, это пришло из соображений энергетической безопасности, которые, в случае Марокко, заключаются если не в обеспечении собственными ресурсами, то в диверсификации источников производства электроэнергии, а также увеличении энергопроизводящих мощностей на фоне высоких темпов роста спроса на нее. Кроме того, в Марокко имеются возможности, хотя и неопределенные с точки зрения рентабельности и технологических аспектов, добычи и производства топлива для ядерных реакторов из фосфатов (более подробно об этом ниже).

Что касается непосредственных планов, то самым крупным из них на сегодняшний день является строительство уже упомянутой станции в г. Сиди Булебра (расположен между городами Сафи и Эс-Сувейра на атлантическом побережье) мощностью от 700 до 1000 МВт. Место для строительства станции было выбрано, в первую очередь, исходя из результатов сейсмических, геологических и гидрологических  исследований, показавших наличие подходящих условий для строительства ядерных объектов (4). Разговоры о возможности строительства этой станции велись с начала 2000-х годов, в 2005 году, после переговоров и разностороннего анализа, МАГАТЭ выпустило отчет с разносторонним заключением о проекте (включая вопросы безопасности, защиты окружающей среды, экономической обоснованности), в котором говорилось, что возражений по строительству станции со стороны организации не имеется и выражалась поддержка его реализации (5).

Правительство Марокко в 2009 году заявило о твердом намерении построить АЭС, сроки ввода в эксплуатацию назывались как 2017 год, так и 2020 год. Помощь в подготовке к принятию проекта оказывала российская компания «Атомстройэкспорт», она является одним из кандидатов на строителя объекта. Общая стоимость инвестиций в проект первоначально оценивалась как 15 млрд дирхамов (данные приведены в ценах 2008 года).  «Атомстройэкспорт» прошел предквалификационный отбор по международному тендеру на строительство АЭС, руководство компании неоднократно проводило переговоры с марокканскими партнерами. При этом «Атомстройпроект» является потенциальным конкурентом с французской Areva и американской General Atomic, которые тоже проявляют интерес к участию в строительстве станции. По информации журнала L’Économiste со ссылкой на источник в CNESTEN, привлекательность российской компании обусловлена, в первую очередь, более низкой по сравнению с американской и французской компаниями стоимостью возведения реактора. Сам реактор будет соответствовать модели ВВЭР-1000, разработанной в 1980-х гг. в СССР.  В то же время этот неназванный источник в той же статье утверждает, что, помимо экономических соображений, партнерство в развитии ядерной энергетики должно также учитывать политические аспекты, по причине чего преимущество должны иметь страны, которые являются близкими партнерами и союзниками Марокко. Таковой, в первую очередь, по мнению авторов статьи, является Франция (7). Однако в настоящее время сам тендер еще не проведен. Первоначально, при принятии самого проекта, сроки тендера назывались 2011 – 2014 год, однако какая-то свежая информация в прессе, а также на официальных сайтах компаний «Атомстройпроект» и Areva о нем отсутствует. При этом необходимо сказать, что в настоящее время говорить об угрозе его сворачивании или серьезной задержке преждевременно, т.к. заявленные сроки его выполнения (по разным данным, 2017 – 2020 гг.) еще далеки.

При этом было выражено беспокойство и возражения со стороны некоторых политических сил против строительства этой станции, которые обосновывались ее близостью к острову Лансароте (400 км) Канарского архипелага, являющегося частью Испании (6). Касательно реакции со стороны Испании следует отметить, что вопрос развития ядерной энергетики в стране на протяжении нескольких лет являлся предметом опасений и возражений в связи с экологической составляющей, правительством в 2000-х годах заявлялось о намерении отказываться от ее использования в будущем. И в данном случае протесты не направлялись конкретно против королевства, а марокканский проект явился лишь поводом для критики ядерной энергии. В то же время, эта информация  опубликована в январе 2011 года, т.е. до событий на АЭС «Фукусима», поэтому они не являются эмоциональным всплеском, а отражают настроение определенных социальных групп и общественно-политических организаций. Не исключено, что дальнейшая критика развития ядерной энергетики в Марокко со стороны Испании будет продолжена.

Определенные опасения в связи со строительством станции существовали и в Марокко. Так, по информации ежедневной марокканской газеты «Ас-Сабах» (номер от 6 мая 2011 года), в 2011 году в королевстве появилась некая координационная группа, называющая себя «Марокко без ядерной энергии», выступающая против развития ядерной энергии в королевстве (8). В этой же статье приводятся высказывания профессора Хуссейна Ради, президента Марокканской Ассоциации по развитию ядерных технологий о том, что события в японском городе Фукусима повлекли за собой задержку в реализации проекта в г. Сиди Бульбра, вследствие которых правительство оказалось в нерешительности в вопросе принятия решения о начале строительства, а также о появлении некоего координационного комитета, целью которого является сопротивление реализации этого проекта. Там же приводятся его доводы, которые защищают идею проекта, основанные на том, что тип реактора будет отличаться от реактора на АЭС «Фукусима», а также на том, что меры безопасности при строительстве и эксплуатации станции будут соблюдаться очень строго. При этом он указал на необходимость развития ядерной энергии с целью диверсификации источников энергоносителей в стране. В то же время, доктор Гизлян Гуляб, чьи слова так же цитируются в статье, координатор той самой группы «Марокко без ядерной энергии», возражает против строительства АЭС и против развития ядерной энергии в стране вообще. Свою позицию он обосновывает тем, что ядерная энергия «не является чистой по причине того, что ядерные отходы не исчезают сотни лет и наносят вред окружающей среде, и атомная станция, даже если на ней не произойдут взрывы, будет наносить вред воздуху, воде и океану». Кроме того, он уверен в том, что в случае реализации проекта ущерб будет нанесен туристическому сектору, потому что станция находится вблизи от г. Эс-Сувейра, являющимся одним из главных туристических центров Марокко, и «не один иностранец не пожелает проводить свой отдых рядом с местом расположения АЭС». Кроме того, он считает, что возведение АЭС не является дешевым мероприятием, т.к., помимо строительства, стоимость будет увеличиться на расходы по страхованию, техническое обслуживание и постоянный контроль над ней, что более дорого по сравнению с остальными источниками энергии. Более привлекательным, по его мнению, является сектор солнечной энергетики, который по причине климатических условий имеет хорошие перспективы в Марокко.

В связи с наличием таких противоположных мнений, не исключена возможность того, что ядерная энергия в Марокко может стать инструментом в руках определенных политических сил, конкурирующих за привлечение электората.

Таким образом, правительство Марокко имеет цель построить энергогенерирующие мощности, функционирующие на ядерном топливе, с привлечением иностранных инвесторов и подрядчиков. Главным препятствием этого является отсутствие собственных финансовых и технологических ресурсов, что вызывает необходимость в привлечении иностранных инвесторов и подрядчиков. Удельные капиталовложения в сооружение АЭС в 1,5- 2,5 раза превышают удельные капиталовложения в сооружение ТЭС, что связано со спецификой использования ядерного топлива и крупными капитальными затратами на обеспечение необходимых мер по безопасности при эксплуатации и по защите окружающей среды (11). Однако преимущества в виде диверсификации источников электричества, наличия крупных мощностей, относительно низкими затратами на урановое топливо при большом объеме производимой энергии перевешивают часу весов в пользу привлекательности сектора. Тем более, что королевство сумело добиться доверия со стороны таких авторитетных организаций, как МАГАТЭ, а также стран – лидеров по освоению ядерных технологий. Что касается некоего снижения интереса, который наблюдается в последние 3 года, то он может быть вызван событиями 2011 года. Это авария на АЭС «Фукусима», последствия которой вызвали опасения во многих странах в связи с потенциальной угрозой экологической катастрофы. Возможно, правительство действует осторожно в связи с угрозой социально-политических потрясений, прежде всего протестного характера, что после событий, называемых «арабской весной», особенно актуально. Ведь, как показывает практика, сегодня любое событие, особенно распространенное в интернете и обработанное соответствующим образом, может вызвать эмоциональный взрыв в обществе и перерасти в  массовые беспорядки с далеко идущими последствиями. А говоря об «антиядерных» протестах, необходимо сказать, что они имели и имеют место быть в разных регионах и странах. При этом их призывы, связанные с необходимостью защиты окружающей среды, с «бесперспективностью», с дорогой себестоимостью на реализацию, деньги на которую, к примеру, «будут отниматься у бедных марокканских детей и идти на обогащение западных компаний и коррумпированных чиновников»,  могут найти достаточно широкий круг сторонников, особенно в среде молодежи и, как следствие, благодатную почву для организации беспорядков и протестов. Поэтому, возможно, правительство пытается предпочитает не афишировать активность вокруг ядерных проектов, или «подождать», когда эмоции в глобальном обществе, вызванные аварией на «Фукусиме», успокоятся.  Кроме того, иностранные инвесторы могут не торопиться в Марокко еще и потому, что «арабская весна» прошла только недавно и не обошла стороной Марокко, что, конечно же, вызывает сомнения в стабильности и успешности реализации проектов.

Однако, несмотря на все вышеперечисленные препятствия, со стороны марокканского правительства высказываний об отказе или сворачивании проекта по строительству станции не было слышно. Что касается экологических опасений, то они, безусловно, имеют право на существование. Однако необходимо понимать, что авария на АЭС «Фукусима» явилась не закономерным итогом использования ядерной энергетики, а результатам ряда факторов, в том числе объективного характера, прежде всего стихийного бедствия. Кроме того, с определенных сторон ядерная станция наносит меньше вреда окружающей среде, чем станция, использующая уголь и нефть и выбрасывающая большой объем вредных веществ в атмосферу ежедневно. Что касается утверждения об угрозе туризму в г. Эс-Сувейра, то это является преувеличением, т.к. станция должна быть расположена не в городе, а на удалении в несколько десятков километров от него. Кроме того, туристы, в т.ч. европейские, не боятся посещать такие страны, как Швейцария и Франция, где атомные электростанции представлены десятками и вырабатывают значительное количество электроэнергии, нанося больший вред окружающей среде. Более чувственным ударом для туристического сектора может стать дефицит электроэнергии в туристической зоне.

На наш взгляд, позиция руководства страны в этом вопросе твердая и в дальнейшем оно будет стараться привлечь инвестиции в сектор с целью создания мощностей по производству ядерной энергии.

Еще одним потенциальным преимуществом для развития ядерного сектора, которым обладает Марокко, является возможность производства урана из фосфатов. Как известно, королевство занимает первое место в мире по их запасам и добыче (до 70 % от мировых запасов и до 15 % от мировой добычи (12)). Что касается непосредственных перспектив возможности производства фосфатного топлива в стране, то они есть, однако зависят от ряда факторов, прежде всего объективного характера.

Глобальный рынок природного урана часто описывается такими терминами, как «непрозрачный», «нестабильный» и «непредсказуемый» (9). Изначально главной причиной этому являлось двойное назначение этого источника энергии: он используется как в военных, так и в гражданских целях. Однако с 1990-х годов ситуация изменилась, т.к. военная сфера начала поглощать значительно меньшее количество этого сырья. Но окончательной ясности это не принесло – прогнозы цен на уран очень часто не исполняются, несмотря на весомые обоснования доводов. Данные о запасах являются противоречивыми, рынок и сегодня не стал таким активным, как, например, нефтяной или газовый, а количество его участников ограничено. Кроме того, не совсем понятны перспективы развития сектора. С одной стороны, мы являемся свидетелями того, что все больше стран, в том числе не относящиеся к развитым, стараются получить возможности для использования урана, инвестируя в строительство мощностей по производству энергии. С другой стороны, часто можно услышать о намерениях отказаться от ядерной энергетики, сократить или даже прекратить ее производство, в первую очередь по экологическим соображениям. Это высказывалось, в частности, такими влиятельными европейскими  политиками, как А.Меркель и Ф.Олланд. Причем, несмотря на все сомнения в твердости данных намерений, было бы ошибочным считать эти слова популизмом или частью политической рекламы. Хотя твердой тенденции по снижению доли ядерной энергетики в мире еще не наметилось, определенные меры, особенно в странах Европы, принимаются, в том числе, направленные на развитие возобновляемых источников. Что касается последних, то их доля сегодня уступает тому месту, которое занимает ядерная энергетика. Однако в последние годы темпы роста, особенно в Германии, выглядят внушительно и оптимистично, поэтому в будущем возможно изменение глобальной структуры энергоисточников, в том число не в пользу ядерной энергетики. Значительную роль в появлении таких взглядов сыграла авария на АЭС «Фукусима» в Японии. Кроме того, силами ученых делаются попытки создания термоядерного реактора, в случае удачной реализации которой может произойти своего рода революция в развитии мирового производства электричества. В любом случае, предсказать перспективы развития сектора в среднесрочной и долгосрочной перспективе, а следовательно, и цены на урановое топливо, в настоящее время крайне сложно.

Что же касается стоимости урана, то она подтверждает неясные перспективы его применения (см. таблицу). Если в начале 2003 года рыночная цена за фунт урана соответствовала показателю  11,2 $, а в 2007 – 99,2 $, то по состоянию на июнь 2014 года этот она составляет менее 30 $. Это является самым низким показателем за последние 9 лет, а  производители этого сырья, в том числе российские, заявляют о закрытии проектов и об их отсрочках, о прекращении инвестирования в новые месторождения (10). Причем, что достаточно важно в нашем анализе, пик 2007 года был результатом очень краткосрочной тенденции и может рассматриваться как исключительное явление, которое может и не повториться. Также понижение цен до сегодняшнего уровня не прогнозировалось никем, даже после аварии на АЭС «Фукусима». Некоторые аналитики видели в этой аварии главную причину понижения цен и прогнозировали их рост одновременно с возобновлением работы японских АЭС. Однако, одна Япония, пусть и являющаяся одним из крупнейших потребителей ядерного топлива, не сумеет значительно поднять цены.

Таким образом, достаточно сложно предсказать ценовую перспективу урана, однако с большой вероятностью можно сказать, что в ближайшие несколько лет она вряд ли поднимется выше 50 $ за фунт.

image001

Крупнейшие запасы урана имеются в Канаде, Австралии, США, России, Казахстане, ЮАР, Намибии, Нигере, Иордании, Украине, Узбекистане.

Следует отметить, что месторождения ураносодержащих руд различаются и классифицируются по различным показателям, в т.ч. по содержанию урана: богатые (более 1%, или 10 000 PPM), рядовые (0,1-1%, или от 1 000 до 10 000 PPM), бедные (0,03-0,1 %, или от 300 до 1 000 PPM) и убогие (менее 0,03 %, или 300 PPM). Богатые встречаются крайне редко (в-основном, это жилы ураницита, которые имеются в Заире, Канаде (Большое Медвежье озеро), а также в небольших количествах в Чехии и Франции). Рядовые – считаются с приемлемым уровнем рентабельности и наиболее осваиваемые в настоящий момент. Однако зачастую уран извлекается и из бедных и даже убогих руд, в основном в виде побочного продукта, в т.ч. из нетрадиционных источников (подробнее о них ниже). Примером этого является ЮАР, где радиоактивное топливо извлекают из руд, содержащих всего 0,01 – 0,015% урана, которые также содержат золото, являющееся основным объектом промышленной добычи.  Еще один пример — США, штат Флорида, где этот показатель в фосфатах составляет 0,006-0,008% и создано 6 заводов по извлечению урана из фосфатов. Кроме золота, из урановых минералов извлекают медь, титан, тантал, ванадий и ряд редкоземельных металлов. 12% мирового выпуска урана приходится на производства, где уран извлекается в качестве побочного продукта.

Еще одной важной показателем является стоимость извлечения урана, которая определяется затратами на добычу, переработку и получение единицы продукта. Руды принято оценивать по двум стоимостным категориям: до 80 долларов за килограмм и от 80 до 130 долларов за килограмм (приведены данные 2009 года) продукта. Разработка месторождения при стоимости извлечения более 130 долларов за килограмм в настоящее время представляется нецелесообразным с точки зрения рентабельности (без учета попутных производств из сырья).

Помимо собственно урановой руды, существует так называемые нетрадиционные ресурсы. Согласно Красной книги МАГАТЭ, к ним относится уран, содержащийся в фосфатах, рудах цветных металлов, карбонатитах, черных сланцах и лигнитах (буром угле).

Интерес в мире к данным технологиям, в т.ч. к извлечению из фосфоритов, имеется, производство на их основе осуществляется. В настоящее время в США функционируют 8 заводов по извлечению и производству ядерного топлива из фосфорной руды (6 – в штате Флорида и 2 – в Луизиане), 2 завода – на территории Бельгии (в прессе встречается упоминание одного завода, так как оба дополняют друг друга, занимаясь извлечением урановой руды и ее обработкой), 1 в Канаде (Альберта), также планируется построение подобных мощностей в Бразилии (16).

Как уже было сказано, Марокко – крупнейшая страна в мире по запасам и производству фосфатов. Запасы этого сырья были открыты здесь в 1920 г., тогда же была создана компания OCP (Office Cherifienne des Phosphates), являющаяся монополистом в этой сфере, а в 1946 году было открыто содержание урана в фосфатах.

По оценкам, которыми оперируют в Марокко, всего в мире фосфатные компании могли бы выдавать в год до 3700 тонн урана. Марокко считает, что на его долю могло бы приходиться до 2840 тонн из общего количества (12). Согласно данным ONEE, запасы урана в фосфоритах достигают 5,5 млн тонн, притом что имеются также неразведанные запасы в количестве 10 млн тонн (14).

Следует отметить, что, помимо крупных запасов, марокканские фосфаты привлекательны с точки зрения содержания урана: показатели PPM здесь 115 (месторождение Хурибга) и 155 (месторождение Сафи). Они уступают только США – на месторождении во Флориде этот показатель достигает 180 (13). Согласно данным ONEE, имеются отдельные, по всей видимости, немногочисленные, случаи содержания урана в фосфатах на уровне 500-600 PPM. Для сравнения – на российском месторождении Кола значение показателя всего 10 PPM.

Однако, несмотря на все эти внушающие оптимизм данные, королевство не имеет никаких планов по созданию мощностей по производству урана.

Что касается перспектив превращения страны в крупного экспортера ядерного топлива (имеется ввиду, не экспорта извлеченного урана, а фосфатов для их последующей переработки), то и они в настоящее время весьма туманны, хотя случаи экспорта подобного рода имели место. Более того, при текущих ценах с экономической точки зрения Марокко при эксплуатации собственной станции будет значительно выгоднее импортировать привезенный уран, чем использовать свой, «фосфорный», даже при наличии соответствующих производственных мощностей.

Главной причиной этого является достаточно высокая стоимость производства урана из фосфатов (50-70 $ за фунт) (15), которая применяется при технологиях производства ядерного топлива из фосфатов. Напомним, это минимум в 2 раза превышает сегодняшний показатель рыночной цены на уран. Однако, даже эти 50 $ (в случае с Марокко значение показателя, по данным ONEE, приближено к 70 $), являются себестоимостью, без учета коэффициентов рентабельности, налоговых и таможенных платежей и транспортных расходов. Хотя доля последних при транспортировке радиоактивного топлива меньше в разы по сравнению с углем или газом по причине их малого объема при большой энергетической отдаче, они все равно имеются.

При этом, инвестирование в создание мощностей по извлечению урана из фосфорной руды обойдется не дешево. Данных о стоимости сооружения перечисленных выше мощностей нет. Известно, что в 2007, на фоне высоких цен на ядерное топливо, американская компания CF Industries (является владельцем 2-х из 6-ти заводов во Флориде) рассматривала объем строительства новых мощностей, производящих 346 тонн урана в год. Согласно ее предварительным подсчетам, стоимость этого проекта составила бы 200 миллионов долларов (17). Понятно, что в случае реализации подобного проекта в североафриканской стране, стоимость возросла бы с учетом отсутствия собственных подрядчиков и необходимости привлечения иностранных. Однако для удовлетворения внутреннего спроса, который, возможно, появится к 2020 году и составит около 20-ти тонн обогащенного урана в год, что эквивалентно объему, немного превышающему 150 тонн природного урана (имеется ввиду планируемое сооружение АЭС  мощностью до 1 ГВт и потребляющая не более 2-х тонн в год), эти мощности являются очень большими. При этом затраты на производство топлива при его себестоимости 70 $ за фунт составят более 20 млн $ в год. В связи с этим возможность экспорта произведенного радиоактивного сырья крайне низкая по причине его более дорогой стоимости. Сумма затрат на приобретение традиционного ядерного топлива для такой АЭС составят примерно 9 млн $ в год, исходя из текущих цен. Даже при таком поверхностном анализе мы видим, насколько невыгодно экономически производство уранового топлива из фосфора.

На современном этапе производство таким путем может быть оправдано только соображениями энергетической безопасности, исходя из которых, по всей видимости, и были сооружены мощности в США и Бельгии. Однако позволить себе такие расходы ради этой цели Марокко вряд ли сможет.

Что касается интереса к марокканским фосфатам как к ядерному сырью, то он имел место именно в период повышения цен в середине 2000-х годов. Тогда компания ONEE заявляла о возможности построения собственных мощностей (по ее заявлению, на строительство требовалось 2 года), бельгийская компания Prayom на основании соглашения приобретала у Марокко фосфаты, из которых в качестве побочного продукта было извлечено 690 тонн урана (9). Кроме того, в октябре 2007 года между AREVA  и Office Cherifien des Phosphates, было подписано соглашение о сотрудничестве в области производства урана (18). Информация о дальнейших мероприятиях в рамках этого соглашения, а также о переговорах по производству «фосфорного» урана отсутствует. По всей видимости, интерес к отрасли угас в связи с понижением цен на традиционное радиоактивное топливо.

Как представляется, в случае повышения цен до уровня 2007 года, причем это должно быть не кратковременное явление, а стабильный тренд, интерес к марокканским фосфатам у мировых производителей урана, а также у правительства королевства  появится вновь. Однако долгосрочное повышение цен в краткосрочной и среднесрочной перспективе маловероятно, прогноз на долгосрочную перспективу сделать весьма сложно.

В заключение хотелось бы обратить внимание на недавнее исследование, проведенное компаниями Uranium Equities и Cameco, которое заключалось в сооружении демонстрационной установки, использующей новую технологию извлечения урана из фосфатов. Оно было проведено в мае 2012 года. В период проведения исследования утверждалось, что в случае достижения положительного результата будет получена возможность производства урана из фосфорной руды по себестоимости 20-25 $ за фунт (19). Новая технология получила название PhosEnergy Process. Интересно, что стоимость этого экспериментального проекта составила 16 млн $. Согласно некоторой информации, применение данной технологии на территории США (эта фаза являлась частью общего эксперимента) позволила получить примерно 880 фунтов урана по цене 18 $ за фунт (20). Правда, при этом оговорено, что для возможности такого производства в том же объеме требуется дополнительные инвестиции в объеме 9 млн $ на создание оборудования. Руководством Cameco принято решение о дальнейшем инвестировании в исследовательский проект (объем инвестиций – 4 млн $). По данным Cameco, случае признания технологии рентабельной ее применение возможно в ближайшие 3-4 года.

Конечно, пока это является всего лишь исследовательским проектом, однако высокое внимание к нему (прежде всего, выражающееся в большом объеме инвестиций), и утверждения о высокой вероятности успеха, в том числе со стороны российских специалистов (21), говорят о возможности принятия и распространения технологии PhosEnergy Process. В случае, если это произойдет, спрос на фосфаты может быть повышен в разы, а для Марокко откроются широкие перспективы по превращению крупного поставщика ядерного топлива на мировой рынок. В этом случае инвестиции в сектор производство урана в Марокко могут стать более привлекательными, а ядерная энергетика королевства получит серьезный стимул для развития.

 

Источники

«
»
52.42MB | MySQL:106 | 0,622sec