Говорят, что география – это судьба. Возможно, это не всегда так, но, пожалуй, в отношении Кавказа это справедливо. В мире не так много регионов, где его военно-стратегическое положение и экономическое значение совмещалось бы с невиданным этно-религиозным разнообразием на такой ограниченной территории при наличии исторически обусловленных спорных моментов. Это объективно создает предпосылки для перманентного состояния напряженности, которая на протяжении, по крайней мере, двух последних столетий неоднократно взрывалась вооруженными конфликтами и войнами.
В XXI веке ситуация на Кавказе формируется сложнейшей политической палитрой двухсторонних и многосторонних отношений трех бывших советских республик Закавказья – Азербайджана, Армении и Грузии, а также не в последнюю очередь, если не сказать больше – в первую очередь — тоже кавказскими государствами – Россией, Турцией и Ираном. При этом не следует забывать и о военно-политическом влиянии внерегиональных стран, в первую очередь, США, Евросоюза и Израиля.
По мнению некоторых политологов (американский профессор Джеймс Койл ), на Южном Кавказе к настоящему времени сложился непростой баланс сил: Азербайджан – Грузия – Турция – США с одной стороны, Россия – Иран – Армения – с другой. Возможно, в таком раскладе есть некоторая натяжка и схематизм, а реальность гораздо сложнее, но подобный подход также имеет право на существование.
Хотя, безусловно, еще рано говорить о блоковом расколе в этом регионе. Но, несомненно, мы являемся свидетелями воздействия разновекторных сил на субъекты кавказской политики, заставляющих их втягиваться в различные альянсы. Причем векторы региональной политики каждого из южнокавказских государств определяются множеством факторов, порожденных особенностью двусторонних и многосторонних отношений, в том числе с Россией, Соединенными Штатами, Ираном, Турцией.
Но мы не будем замахиваться на анализ всего комплекса отношений как между этими двумя группами стран, так и внутри групп. Сфокусируемся на отношениях двух влиятельных кавказских государств, накрепко связанных между собой географически, исторически, этнически, конфессионально, — на Иране и Азербайджане.
Отношения Ирана с Азербайджаном отличаются особой спецификой. И это понятно.
Так уж исторически сложилось, что по Гюлистанскому 1813 г. и Туркманчайскому 1828 г. договорам, подписанным Российской Империей и Персией, азербайджанцы оказались разделены между двумя державами. Причем большинство этнических азербайджанцев проживает на территории Ирана. По оценкам специалистов, их число в этой стране достигает 17–18 миллионов человек (порядка 20–25% населения). Некоторые источники приводят цифры от 16 (CIA World Factbook) до 35 миллионов иранских азербайджанцев. В то время как в самом Азербайджане проживает меньшая их часть – около 9 миллионов.
Азербайджанцев и персов объединяет не только территориальная близость, но и религия: те и другие исповедуют шиизм, что, естественно, оказало влияние на формирование схожих нравов и обычаев двух этносов.
Все это, безусловно, сближает два народа. Многое притягивает Иран и Азербайджан друг к другу, но многое и отталкивает. Так, уникальность азербайджанского сознания состоит в сочетании шиитской ментальности (объединительный фактор) и собственно тюркской национальной основы (фактор, не способствующий единению).
На протяжении почти двух столетий часть азербайджанцев была подданными одной империи – Персидской, часть – другой – Российской. Это не могло не сказаться на изменении национального сознания «южных» и «северных» азербайджанцев, причем суть перемен лежит в разных системах координат. В Иране – в плане постепенной, иногда насильственной ассимиляции азербайджанцев с титульной персидской нацией (после исламской революции 1979 г. – на фундаменте хомейнизма, во главу угла ставящего единство в исламе). В России – при сохранении национальной автономии, но секуляризации и европеизации азербайджанцев. Особенно активно этот процесс пошел в Советском Азербайджане, когда коммунистические идеологи и политики, выкорчевывая из сознания азербайджанского народа «религиозные пережитки», формировали «нового человека» на базе единства в пролетарском интернационале или позднее – единства в новой общности людей – советском народе.
Таким образом, к началу 90-х годов, к моменту распада СССР различия в национальном сознании «северных» и «южных» азербайджанцев были значительны. Однако это не помешало как с одной, так и с другой стороны выдвигать идеи объединения азербайджанцев.
С момента провозглашения независимости бывшего Советского Азербайджана начался новый этап в истории ирано-азербайджанских связей, характеризуемый уже межгосударственными отношениями Тегерана и Баку. При этом старые, традиционно-исторические этно-религиозные проблемы оставались и даже разрастались до уровня межгосударственных, наполняясь новым политическим содержанием.
Суть проблем, которые охватывают многие аспекты региональных взаимоотношений, правомерно искать в гегелевском законе диалектики о единстве и борьбе противоположностей.
При единстве конфессиональных (у персов и азербайджанцев) и этнических (у азербайджанцев двух стран) черт, имело и имеет место несовпадение взглядов у правящих элит в Тегеране и Баку по вопросу приоритетов в государственных и национальных интересах.
В конце 80-х – начале 90-х годов ХХ века Иран, только что вышедший из восьмилетней войны с Ираком, делал переоценку своих доктринальных постулатов, разработанных уже покойным к тому времени лидером исламской революции аятоллой Хомейни. Конечно, в Тегеране не стоял вопрос об отказе от учения Хомейни, скорее – о наилучшем его приспособлении к изменяющемуся миру. Так, оставив в качестве стержня своей военно-политической доктрины идею об «экспорте исламской революции», иранские клерикалы переместили акценты с силовых методов его осуществления на идеолого-культурологические. Поскольку хомейнизм не делает различия между религией, идеологией и политикой, то, естественно, иранская пропаганда за рубежом была и остается религиозной по своей сути.
Не трудно догадаться, что Азербайджан остается в числе первых и основных целей ирано-шиитского внимания.
Однако, как считает российский востоковед Нина Мамедова, тенденции эволюции исламского режима, происшедшей за 35 лет, позволяют говорить о том, что прогноз начала 90-х годов об опасности распространения в странах региона фундаментализма со стороны Ирана оказался неоправданным. Сегодня угроза иранского шиитского фундаментализма скорее гипотетическая, нежели реальная.
Конечно, Иран не отказывается от распространения своего религиозного влияния. Показательным в этом отношении является деятельность такого исламского фонда, как Комитет имама Хомейни в Нахичеванской республике Азербайджана. Отделение этого Комитета несколько лет ведет благотворительную деятельность в этом автономном анклаве Азербайджана, и сама по себе деятельность Комитета представляет собой пропаганду преимуществ исламской системы, элементом которой являются подобные фонды.
Но все же вопреки желаниям Тегерана бурного всплеска исламского фундаментализма в Азербайджане не произошло. Специалисты-политологи, в том числе Алексей Малашенко, объясняют это несколькими причинами. Во-первых, высоким уровнем урбанизации Азербайджана, интернациональным характером его столицы, европеизированностью значительной части азербайджанской интеллектуальной элиты. Во-вторых, и это немаловажно, – любое усиление влияния Ирана в Азербайджане отождествляется в азербайджанском обществе (в том числе и среди верующих шиитов) с ростом иранской угрозы, что заведомо ограничивает перспективы распространения в Азербайджане шиитского фундаментализма.
Можно констатировать, что в Азербайджане степень готовности местного населения воспринять идеи исламской шиитской революции чрезвычайно мала.
Параллельно с позиционированием Ираном шиитского фактора в двух странах «раскручивался» и тюрко-этнический сюжет.
«Азербайджанский вопрос» явился одной из причин межгосударственной напряженности между Ираном и Азербайджаном. Еще на заре азербайджанской независимости бывший в то время президент Азербайджана Эльчибей заявил, что азербайджанцам следует объединиться в единое государство и создать Великий Азербайджан. Но это было расценено иранским правительством, как попытка раскола их государства. Пришедший на смену Эльчибею новый президент Гейдар Алиев значительно смягчил эту напряженность, но проблема осталась. В частности, в стране действует объединение «За единый Азербайджан», которое в свое время основал экс-президент Эльчибей. В Азербайджане продолжаются разговоры об азербайджанском единстве, порождающие антииранские настроения, подогреваемые шпионскими скандалами. В стране неофициально действует такая сепаратистская организация иранских азербайджанцев, как «Национально-освободительное движение Южного Азербайджана». А официально – Конгресс азербайджанцев мира (КАМ).
На сегодняшний день сложно определить, насколько сильна энергия национальной идентичности в районах Ирана, где проживают азербайджанцы. Уникальность ситуации заключается в том, что многие этнические азербайджанцы, проживающие в Иране, уже настолько ассимилировались с персами, что не дефиницируют себя азербайджанцами.
Кроме того, значительное число иранских азербайджанцев, сознающих и признающих свои этнические корни, так успешно, прочно и глубоко интегрировались в иранское общество, в том числе и правящую элиту страны (на всех уровнях и во всех сферах), что считают себя, прежде всего иранцами. В этом длинном ряду называют имена духовного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи, бывшего министра иностранных дел д-ра Велаяти, членов парламента, представителей местных органов власти, руководителей крупных иранских компаний, бизнесменов и так далее. Иранские азербайджанцы уверены, что более половины личного состава иранской армии – азербайджанцы.
При этом все же значительная часть иранских азербайджанцев, особенно проживающих в сельской местности, живут собственной жизнью, далекой от политики больших городов и от проблем национального самоопределения.
Как говорят классики, бытие определяет сознание. Поэтому, естественно, у различных слоев азербайджанского населения Ирана – различные взгляды (если они вообще есть) на азербайджанскую проблематику в ИРИ.
Разброс во мнениях чрезвычайно широк: от полного отделения Иранского Азербайджана от Ирана, создания независимого государства (здесь, правда, есть нюансы – некоторые выступают за объединение с бывшим Советским Азербайджаном и создание Великого Азербайджана, другие – за существование двух независимых Азербайджанов) до предоставления компактно проживающим азербайджанцам элементарных культурно-национальных прав.
Однако, как отмечают наблюдатели, в последние годы общий накал национальных движений, в том числе и азербайджанцев, в Иране несколько спал.
Действительно, стремясь к расширению своих национально-культурных прав, иранские азербайджанцы не обнаруживают практически никаких сепаратистских поползновений и не считают, что впереди возможны волнения на межэтнической почве. Идеи отделения от Ирана или объединения с Азербайджанской Республикой не пользуются у них популярностью. Лишь немногие выражают политическое, общественное и экономическое недовольство (настроения, которые разделяет большинство иранцев) на языке межэтнических разногласий.
Безусловно, в настоящее время этно-религиозные факторы сказываются на развитии межгосударственных отношений Азербайджана и Ирана.
Но всё же сегодня на базе сложных исторических межгосударственных проблем выделяются новые – политические. Это:
– проблема правового статуса Каспийского моря;
– проблема Карабаха;
– роль США и Израиля в регионе.
Каспий. Как известно, на севере Каспия Азербайджан, Россия и Казахстан достигли согласия. На юге между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном – наиболее сложное положение. Тегеран настаивает на разделе бассейна Каспийского моря на пять равных частей – таким образом, чтобы контролировать не 13%, как сейчас, а 20% площади Каспия, включая нефтяные месторождения Алов, Шарг и Араз, которые Азербайджан считает своими. Вспомним ирано-азербайджанский инцидент лета 2001 г. на нефтяных месторождениях. Оба государства начали конфликтовать после того, как корабли ВМС Ирана блокировали азербайджанские суда, оснащенные аппаратурой для проведения нефтеразведки.
Нет сомнений, что общая пятисторонняя договоренность по Каспию самым положительным образом скажется и на двусторонних азербайджано-иранских отношениях. Но, к сожалению, до этого еще далеко. И «каспийская напряженность» между Баку и Тегераном будет отрицательно влиять на двусторогнние отношения.
Наиболее сложная проблема межгосударственных отношений на Кавказе – это проблема Карабаха.
Иран, первоначально оказавший Азербайджану многоплановую помощь, включая предоставление кредитов, поставки оружия и боеприпасов, выступал с инициативой о посредничестве в урегулировании нагорно-карабахского конфликта. Однако постепенно прагматизм в государственной политике Тегерана стал превалировать над идеологическими соображениями, прежде всего в сфере безоговорочной поддержки единоверцев-шиитов. Это выразилось, в том числе и в корректировке позиции Ирана в азербайджано-армянском конфликте.
Симпатии Ирана стали смещаться к Армении. На первый взгляд, союз между подчеркнуто христианской Арменией и Исламской республикой может показаться не совсем естественным. Однако реальная политика диктует свои приоритеты. Иран предоставил Армении транзитный коридор (закрытый со стороны Турции) с целью расширения возможностей ее внешней торговли. Более того, Иран стал настойчиво осваивать армянский рынок, сопровождая свои действия предоставлением кредитов и вложением капитала. Тегеран и Ереван на сегодняшний день заключили более 30 различных соглашений и договоров. Иран обеспечивает Армению электроэнергией, газом и нефтью, строит новые дороги. В определенной мере это содействовало выходу из изоляции, как Ирана, так и Армении. При этом тот факт, что Армения официально не имеет военного контингента в Карабахе, укрепление отношений с ней Ирана, по мнению Тегерана, не может рассматриваться как поддержка страны-агрессора, а политическое, экономическое и военно-техническое сотрудничество с Ираном позволяет Армении поддерживать свой экономический потенциал.
Иран стал придавать Армении особое значение в связи с подписанием Турцией и Азербайджаном договора о стратегическом сотрудничестве, одной из целей которого служит создание пантюркистского сообщества. Армения с Нагорным Карабахом как бы делит тюркскую дугу на две части, препятствуя их объединению. Поэтому, конечно, такая ситуация не служит укреплению азербайджано-иранских отношений.
Противоречия между Тегераном и Баку связаны также с тем, что Азербайджан продолжает развивать и углублять отношения с Турцией, Соединенными Штатами, НАТО и Израилем.
Уже на протяжении почти 35 лет для Исламской Республики Иран главный враг – «великий сатана» – США. Тегеран крайне обеспокоен даже гипотетической возможностью создания на территории Азербайджана американских военных баз и размещения там воинских контингентов вооруженных сил США.
В то же время известно, что Баку имеет и развивает дружеские отношения не только с США, но и с Израилем, который в табеле о рангах врагов ИРИ занимает после США второе место и именуется в Иране никак не иначе как «малый сатана», «сионистский режим», «режим, оккупировавший палестинские территории».
То, что между Азербайджаном и Израилем существуют масштабные военно-технические связи — факт, который не отрицают ни израильтяне, ни азербайджанцы. В рамках оборонного контракта, оцениваемого в 1,6 млрд долларов, заключенного в 2011 году, Азербайджан производит беспилотники по израильским чертежам. Израиль обеспечивает Баку средствами ПВО и другой современной военной техникой. Причем всё возрастающие объемы военно-технического сотрудничества не попадают в официальную статистику товарооборота двух стран, который по своим показателям и так уже вывел Азербайджан в лидеры среди мусульманских стран-партнеров Израиля.
Примечательно также, что еще несколько лет назад стороны договорились об обмене разведданными. Было бы естественно, если бы за такую заботу о военном потенциале Азербайджана Израиль захотел бы что-то получить кроме долларов. Например, возможность использовать бывшие советские военно-воздушные базы на территории Азербайджана. Как подсчитали аналитики, в рабочем состоянии там сейчас четыре такие базы: в Кюрдамире, Гяндже, Насосном и Гале.
Официально сообщения о переговорах по этой проблеме никем не подтверждены. Но совершенно очевидно, что сегодня и Израиль и Азербайджан крайне заинтересованы друг в друге в военном плане. Близкие партнеры Баку – американцы не могут ему помочь в наращивании мускулов, так как США являются сопредседателем Минской группы ОБСЕ по разрешению карабахской проблемы наряду с Россией и Францией. Реальный помощник в этом деле – Израиль. В свою очередь, Израиль после охлаждения отношений с Турцией увидел в Азербайджане нового союзника в мусульманском мире. Причем союзника, удачно граничащего с его главным противником – Ираном.
Но все же, по-видимому, союз Израиля и Азербайджана в большей степени является одним из элементов психологической войны, уже давно ведущейся между Израилем и Ираном. Ну и Баку, проводящий многовекторную политику и имеющий сейчас не самые лучшие отношения с Тегераном, тоже не прочь поучаствовать в этой войне.
Однако при этом обращает на себя внимание одно высказывание президента Азербайджана Ильхама Алиева. В американской дипломатической переписке 2009 года, опубликованной WikiLeaks, приводится цитата И.Алиева, охарактеризовавшего азербайджанско-израильские отношения как «айсберг, девять десятых которого скрыты под водой».
Естественно, что подобная внешнеполитическая ориентация Азербайджана раздражает многих в Тегеране.
С другой стороны, не способствует сближению Баку и Тегерана и вспыхивающие время от времени в Иране дебаты о денонсировании Гюлистанского и Туркманчайского договоров.
Так, в прошлом году группа депутатов парламента Ирана подготовила законопроект, суть которого: правительство Ирана объявляет о прекращении действия Гюлистанского и Туркманчайского договоров. Иными словами, раздел исторического Азербайджана между Россией и Персией на две части – Южный (Иранский) и Северный (Российский) — признается недействительным. Следовательно, Иран получает право объявить об аннексии всей территории нынешней независимой Азербайджанской Республики. Правда, эта инициатива иранских депутатов не была поддержана большинством, но вызвала резкую реакцию Баку.
Несмотря на сложные моменты в двусторонних отношениях между Ираном и Азербайджаном в последние месяцы наметились позитивные тенденции. Особенно это проявилось после прихода к президентской власти в ИРИ Хасана Роухани, сменившего агрессивно-пропагандистский курс своего предшественника во внешней политике на умеренный, прагматичный. Во главу угла была поставлена задача развивать и улучшать отношения со странами как на Западе (включая США и Евросоюз), так и на Востоке. При этом особым приоритетом стали отношения с соседями по всем азимутам.
В результате — пропагандистская риторика обоюдных обвинений как из Тегерана, так и из Баку затихает.
Лидеры двух государств стали чаще встречаться. В этом году состоялись три встречи президентов Ирана и Азербайджана – в Давосе на экономическом форуме, в Турции на переговорах Анкара – Тегеран – Баку и в апреле – во время официального визита Ильхама Алиева в Тегеран.
Иранские и азербайджанские СМИ охарактеризовали этот визит как исторический, как начало важного этапа для дальнейшего углубления развития дружественных и партнерских связей и взаимного плодотворного сотрудничества между двумя странами.
В ходе визита было подписано четыре документа. Стороны подчеркнули, что имеются все возможности для расширения сотрудничества в области инвестиций, энергетики, транспорта, информационно-коммуникационных технологий, инфраструктуры, культуры и др.
На днях вступило в силу соглашение о совместном строительстве на реке Араз Ордубадской ГЭС в Нахичеванской автономной республике, и ГЭС Мазре на сопредельной с Ираном территории Азербайджана, каждая мощностью 35-45 МВт, вступило в силу.
Расширяется участие Азербайджана на иранском рынке инновационной продукции.
По приглашению азербайджанской стороны министр обороны и поддержки вооруженных сил Ирана, генерал-майор Хусейн Дехгани в сентябре этого года совершит визит в Азербайджан.
В последние месяцы активизировалась взаимная деятельность внешнеполитических ведомств. Официальные лица и в Тегеране, и в Баку стали делать многообещающие заявления по улучшению отношений.
В заключении следует отметить, что сегодня Тегеран и Баку вполне способны преодолеть все трудности на пути укрепления взаимопонимания. Однако, по всей вероятности, этот путь будет долгим. Слишком глубоки и разветвлены корни недоверия. Но политикам двух стран необходимо сделать всё, чтобы подрубить эту корневую систему. Ведь, добрососедские отношения между Ираном и Азербайджаном чрезвычайно важны не только для двух этих стран, для безопасности региона, но и для России, которая имеет хорошие партнерские связи, как с Исламской Республикой Иран, так и с Азербайджанской Республикой.