Иранская атомная программа присутствует в диалоге между Республикой Грузия и Исламской Республикой Иран, отражаясь в нем разными гранями. Начало отношениям в этой сфере было положено, по данным ираниста Н.Тер-Оганова, в 1997 г., когда Иран закупил компоненты грузинского атомного реактора. Примерно тогда же, ввиду невостребованности грузинских физиков-ядерщиков, они были привлечены к работе над иранскими атомными проектами.  В начале января 2003 г. этот факт официально признал тогдашний президент Грузии Э.Шеварднадзе, считавший важным его урегулировать таким образом,   «чтобы, с одной стороны, «не испортить отношения с Ираном», а с другой — устранить «законную озабоченность» американцев».

В последние годы, в связи с острым кризисом вокруг иранской ядерной программы, эта тема стала объектом беспокойства ввиду потенциально возможной причастности  Грузии к обеспечению военного решения проблемы. Особенно острым этот вопрос стал на рубеже 2011-2012 гг., когда мировая и региональная пресса обсуждали  возможность реализации Западом (главным образом – США) и/или Израилем военного удара против Ирана, с целью нейтрализации опасности нуклеизации страны. Грузинские СМИ в январе 2012 г. рассматривали намеченную на 30 января встречу грузинского президента М.Саакашвили с президентом США Б.Обамой как возможность давления Белого дома на  грузинское руководство. Как считали местные эксперты, «ключевой темой переговоров между главами государств станет ситуация вокруг Ирана и готовность Грузии оказать Соединенным Штатам посильную помощь в случае эскалации ирано-американского конфликта». Ожидалось, что глава Грузии может пообещать, что его страна предоставит суверенную грузинскую территорию в качестве плацдарма для американских войск, если США посчитают необходимым напасть на Иран. По мнению российской прессы, такое смыкание с американцами объяснялось очень просто: оно диктуется стремлением обезопасить страну от «российской военной угрозы».  Доказательства находят в таких  фактах, как широкое финансирование со стороны США реконструкции военных аэродромов в Вазиани и Марнеули и порта Батуми , где могут потенциально базироваться подразделения ВВС и ВМФ США.

По этому поводу высказались грузинские политики, в том числе бывший президент Э.Шеварднадзе, заявивший: «Я не исключаю, что ради того, чтобы удержаться у власти, Саакашвили влезет в военную кампанию против Ирана. Это может стать настоящей катастрофой для нашей страны. Война против Ирана не должна вестись с нашей территории». Грузинский эксперт по вопросам Кавказа М.Арешидзе высказал мнение, что в случае начала войны США с Ираном  Грузия может быть использована как база для снабжения тыла атакующих Иран сил. С ним солидаризируется  конфликтолог П.Закареишвили, сравнивающий лояльность Грузии и Турции по отношению к США и находящий более лояльной именно Грузию. Но есть и аналитики, которые считают, что помощь Грузии США при реализации военной операции против Ирана невозможна. У Грузии с Ираном нет общей границы, а Армения и Азербайджан вряд ли дадут согласие на пролет.  В качестве главного довода они приводят следующий: небо над Южным Кавказом контролируют российские системы ПВО С-300 и «Бук». Именно поэтому российские военные будут предупреждать иранцев об опасности со стороны  ВВС США. Проблема гипотетически возможного военного решения иранской атомной проблемы подробно анализировалась в Грузии и в аспекте внутренней безопасности, что подогревалось географической близостью двух стран.  Пресса страны писала, что «Грузия, если она в какой-либо форме будет вовлечена в эту военную операцию, окажется в исключительно сложном положении. Последствия могут быть только негативными, но все это имеет второстепенное значение по сравнению с тем, какие меры может принять Россия» Высказывалось и мнение о том, что для Кавказа вообще опасно вмешательство и России: «Пока она только  угрожает и делает заявления, что если США и Израиль осуществят какую-либо операцию против Ирана, Россия не останется безучастной. Это говорится, но не конкретизируется, какие будут предприняты меры, и как Россия поддержит Иран»

Но о конкретике грузинская пресса писала еще в конце 2011 г., отметив, что в последнее время заметно усилилось патрулирование кораблей российского Черноморского флота вдоль территориальных вод Грузии. Как писала грузинская газета «Резонанси», «В случае широкомасштабной войны против Ирана, Россия попытается найти пути надежного боевого обеспечения своих военных объектов через территорию Грузии, и для этого ей, возможно, придется прорвать транспортную блокаду Грузии для обеспечения транспортного коридора в сторону Армении».  В России, по мнению грузинских СМИ считают, что Грузия «возможно, выступит на стороне антииранских сил». В случае начала войны в Иране возможно появление еще одной проблемы. Она связана с тем, что в апреле 2011 г. Грузия вышла из соглашения о транзите военных грузов из России в Армению. Следовательно, единственная на Южном Кавказе российская военная база оказалась изолированной. Снабжение российской армии топливом, продовольствием осуществляется только по воздуху. Со своей стороны, Армения аналогичную продукцию – бензин, дизельное топливо и керосин покупает в Иране. Следовательно, в случае войны в этой стране, снабжение российской военной базы по данному каналу прекратится.

Важным аспектом диалога между Грузией и Ираном в атомной сфере является ее отношение к санкционной политике Запада и международных структур. В начале 2012 г., когда санкционные меры уже действовали и Запад готовился водить новые санкции, в частности, в нефтяной сфере, Грузия сделала заявление, что она намерена развивать отношения с Ираном в экономической и гуманитарной сферах, «при этом учитывая санкции, введенные странами НАТО и Евросоюза». Такая позиция была озвучена вице-премьером, министром  по вопросам интеграции в европейские и евроатлантические структуры Г.Барамидзе. «Грузия открыта для сотрудничества со всеми государствами, в том числе с Ираном, а также для развития отношений между народами». Как сказал министр, Грузия не ждет каких-либо осложнений в этом направлении. Он добавил, что часто создается какой-то истерический фон в отношении Ирана, что абсолютно безосновательно. Однако, как видно из дальнейших слов Г.Барамидзе, у Грузии в отношении санционной политики та же позиция, что и у стран НАТО и ЕС, и она не ведет двойную игру.

На иранском направлении это означает, что Тбилиси будет развивать те направления экономических взаимоотношений, « которые не попадают под санкции, введенные против Ирана» .В этой связи интересно  коснуться подписанного во время визита в Тбилиси министра иностранных дел ИРИ Манучехра Моттаки 3 ноября 2010 г. Соглашения о введении безвизового режима для граждан двух стран.  Сам Моттаки расценил это событие следующим образом: «Введение безвизового режима даст возможность гражданам двух стран беспрепятственно перемещаться. В дальнейшем это будет способствовать росту числа туристов, а также углубит экономические связи между двумя странами… Мы расширим и повысим двусторонние торговые отношения, участие в различных проектах, которые будут осуществляться в Грузии».

Результат не замедлил сказаться: число туристов из Ирана по сравнению с предыдущими годами выросло многократно, а торговый баланс — на 63%. Грузия стала одной из 40 стран мира, куда иранцы смогли путешествовать в безвизовом режиме. Как и можно было предположить, введение безвизового режима въезда в Грузию для граждан Ирана вызвало в Грузии разноречивые оценки.  Чрезвычайный и Полномочный посол Грузии в Иране Гиоргий Джанджгава  в интервью телекомпании «Рустави-2» сказал, что упразднение визового режима между Грузией и Ираном пойдет на пользу грузинской экономике. Что касалось экспертных оценок, то серьезные опасения высказал консультант по политическим вопросам, член Республиканской партии Грузии Паата Закареишвили, заявивший, что с введением безвизового режима  «Грузия практически становится площадкой исламского мира, где, вполне возможно, сложится довольно опасное для имиджа и безопасности нашей страны положение».

В Грузии, где внимательно отслеживают отношение США к тем или иным трансформациям  ее внешней политики, сразу же обратили внимание на серьезную реакцию США на введение упрощенного безвизового режима с Ираном. Она была озвучена уже в марте 2011 г. в ежегодном отчете американского Госдепартамента, где безвизовый режим напрямую увязывался с возможным каналом ввоза в Грузию  наркотиков . Но более серьезным, с точки зрения США, было то, что участие в экономическом сотрудничестве и различных форумах в Тбилиси могли принять и компании, внесенные США и Западом  в список подлежащих санкциям. Так, в начале июля 2013 г. представители четырех иранских компаний из американского «черного списка»  – банки «Садерат-э Иран», «Банк-э Теджарат-э Иран», Сина Банк и компания по управлению бытовыми и промышленными сточными водами «Золал-е Иран»  – приняли участие в первом ирано-грузинском деловом форуме в Тбилиси.  Последняя подозревалась в содействии распространению оружия массового поражения». В Грузии считали необходимым прислушиваться к американским опасениям, хотя бы потому, что США, «предоставившие Тбилиси в период с 1992 по 2011 гг. пакет помощи на общую сумму в 4,24 миллиардов  долларов, являются крупнейшим иностранным донором Грузии и самым влиятельным из западных союзников республики». В Тбилиси, как нам представляется, признали настораживающей  и информацию о том, что весьма важный и на финансовом поле Ирана Корпус стражей исламской революции (КСИР) «создал в Грузии сеть из 150 компаний, которые используются для ухода от американских санкций». Как писал источник информации – американское издание The Wall Street Journal, «наибольшую озабоченность у Вашингтона вызывает деятельность трех крупных бизнесменов, которые подозреваются в тесных связях с Тегераном: Хушанга  Хоссейнпура, Пурья Найеби и Хушанга  Фарсуде. Предприниматели являются основателями авиакомпании FlyGeorgia, контролируют банк JSC InvestBank, а также владеют еще несколькими активами в Грузии». Сами бизнесмены отрицали тесные взаимоотношения с Тегераном. Как явствует из этой публикации,  именно банковский сектор чаще всего используется для ухода от санкций. При этом издание ссылалось на иранца Джавада Голчинфара, который помогал своему соотечественнику организовывать бизнес в Грузии.

Заслуживает внимания и информация российской государственной радиокомпании «Голос России», сообщившей 21 июня 2013 г. о том, что одной из причин бурного развития иранского бизнеса в Грузии является желание спастись от экономических санкций США.  «Голос России» сообщил, что около 150 принадлежащих КСИР компаний « скрываются под подставными грузинскими фирмами». Радио резюмировало: «Грузия стала ключевым местом для уклонения от американских санкций, особенно в банковском секторе».  Свои опасения были и у грузинских правительственных учреждений: пресса полнилась информацией о том, что, например, Национальным банком Грузии «была пресечена попытка иранского банка «Банк-е Пасаргад», внесенного в черные списки, открыть два года назад свой филиал на территории Грузии».

В такой обстановке 21 июня 2013 г. министр юстиции Грузии Тея Цулукиани, комментируя обвинения Грузии в невыполнении санкций в отношении Ирана, заявила журналистам, что на сегодняшний день заморожено около 150 счетов физических и юридических лиц из этой страны. По словам Т.Цулукиани, в этом решении проявилось конструктивное  сотрудничество исполнительной и судебной властей Грузии. На такое решение грузинских властей отреагировали представители иранского бизнеса, посчитавшие его политически  мотивированным. Тогдашний глава исполнительной власти Грузии Б.Иванишвили предпринял шаги, направленные на то, чтобы  дистанцировать его правительство от Ирана, в том числе отменив в одностороннем порядке безвизовый режим для граждан Ирана, о чем было официально объявлено в Тбилиси 1июля 2013 г. Сам Иванишвили, назвал причиной такого решения рекомендации ООН, направленные на то, чтобы не допустить проникновения из Ирана в другие страны «черных денег» и продукции, на которую наложено эмбарго.

. Иранский аналитический интернет-портал «Табнак», уделяющий много места отношениям Ирана с государствами постсоветского пространства, назвал это «…проявлением капитулянтства  перед давлением Запада в отношение Ирана, которое особенно отчетливо проявлялось в последние месяцы».

Тему диалога двух стран в атомной сфере можно дополнить и тем, что проблематика иранского переговорного процесса регулярно поднимается во время встреч на высшем уровне. Так, на беседе в Тбилиси между премьер-министром Грузии И.Гарибашвили и спецпосланником президента Ирана, зам. министра иностранных дел ИРИ  И.Рахимпуром в октябре 2013 г. анализировались вопросы переговорного процесса Ирана с «шестеркой» международных посредников. Глава грузинского правительства выразил удовлетворение от результатов последних переговоров и выразил надежду на достижение и в будущем положительных результатов. В формате встреч на министерском уровне разъясняется позиция Ирана в атомной сфере. Коснемся в этой связи прошедшей в 2006 г. встречи между главой МИД Ирана М.Моттаки и рядом министров Грузии.  Им была представлена позиция Ирана по национальной ядерной программе. В частности, иранский министр позиционировал сотрудничество с МАГАТЭ как транспарентное  и конструктивное. «Наша мирная программа никак не связана с производством ядерного топлива. Отрицательная пропаганда, распространяемая рядом стран Европы и прямые угрозы с их стороны,  связанные с передачей ядерного досье ИРИ на рассмотрение Совета Безопасности ООН,  означают создание нелегитимной обстановки вокруг Ирана, которая вряд ли поможет нормализации ситуации вокруг нашей страны».

Таким образом, иранская атомная проблематика занимает заметное место в политическом диалоге между Грузией и Ираном. Прозападные тенденции в грузинской внешней политике не способствуют взаимопониманию в этой сфере, однако и не создают резкой конфронтации в двусторонних отношениях.