Иран-Кения: активизация двусторонних отношений

После недавнего официального разрыва Хартума с Тегераном, последний не оставляет своих попыток «закрепиться» на западном побережье Африки. Напомним, что иранцы долгое время концентрировали свое особое внимание именно на Судане в силу двух важных обстоятельств: географическое положение, что позволяло в случае организации военной базы ВМС (а к этому все шло) в Порт-Судане уверенно «оседлать» стратегически важные с точки зрения экспорта саудовской нефти проливы Красного моря; и через территорию Судана проходят основные логистические коридоры поставок вооружения и боеприпасов на Синай и сектор Газа. База в Порт-Судане позволила бы окончательно избежать вариантов эритрейского «посредничества». Мы уже отмечали, что последний момент серьезно нивелировал нынешний сирийский кризис и разлад по этой причине между Тегераном и руководством ХАМАСа, которое попало в плотную орбиту Катара. Последний уверенно занял место Ирана в качестве основного поставщика оружия и даже расширил количество «адресатов», присовокупив к палестинцам и боевикам на Синае еще и ливийских «Братьев-мусульман».

Еще одним важным и принципиальным обстоятельством для Ирана, несмотря на все видимые смягчения принципов доктрины «экспорта исламской революции», остается глобальное противостояние «суннитскому влиянию». Под этим туманным определением кроется, в первую очередь, противодействие по всем фронтам главному носителю «антииранского духа» в мусульманском мире в лице Эр-Рияда. Поэтому Тегеран, естественно, не будет оставлять попыток закрепиться в «мягком подбрюшье» Саудовской Аравии.

С учетом суданского фиаско (а именно так можно с полным основанием охарактеризовать произошедшее) Тегеран собирается взять реванш в Кении. Этот выбор обусловлен, опять же, географическим фактором и тем фактом, что эта страна пока остаются основными держателями «ворот в Африку». Есть и еще один нюанс. Кенийское руководство вынуждено все больше и больше внимания уделять укреплению внутренней безопасности и противодействию радикальному салафитскому экстремизму. И его источником является не только сомалийская колония и ячейки «Аш-Шабаб», но и мощная местная мусульманская община, в которой все более и более активно действуют салафитские проповедники из той же КСА. Все это привело уже к убийству или принудительной экстрадиции «неизвестными лицами» ряда радикальных клерикальных деятелей. Как следствие, автоматически возросла волна протестного движения и терактов, в том числе и против лояльных к власти мусульманских деятелей. В этой связи в Найроби серьезно рассматривают вопрос создания в формате присутствия Ирана в стране некий противовес набирающим силу салафитам. Тегеран уже заявил о желании открыть в мусульманских районах Кении, прежде всего в крупнейшем морском порту Момбасе, «культурных центров». Представляется, что со временем они могут стать достойным противником в борьбе «за души» с салафистскими имамами. Вопрос здесь еще в том, как к такой экспансии отнесутся «лояльные» имамы. Но они пока очень заняты борьбой между собой за пост председателя официального Совета имамов и проповедников.

Многие эксперты отмечают, что двусторонние контакты между Ираном и Кенией резко активизировались в последние недели. И этот момент связан не только с тем фактом, что кенийское руководство серьезно разочаровалось в Китае. Министр торговли и промышленности Ирана Мохаммед Реза Нематзаде должен возглавить представительную делегацию иранских государственных и деловых кругов, которая посетит Найроби в конце сентября или начале октября с.г. Как предполагается, упор в переговорах будет сделан на серьезных иранских инвестициях в энергетическую и сельскохозяйственные сферы кенийской экономики. По неофициальным данным, эту делегацию планируют встречать на самом высоком уровне: президент Кении У.Кениата, вице-президент В.Руто, министр по делам нефти и энергетике Д.Чирчир, министр по делам полезных ископаемых Н.Балала, министр сельского хозяйства Ф.Косги.

В центре обсуждения будет энергетический сектор. Для Тегерана представляет интерес разведка и эксплуатация месторождений газа и нефти в регионе Туркана. Иран также планирует принять участие в экспорте пропана с месторождений острова Сирри, а также готов инвестировать в развитие производства по добыче минерального песка в Квале, угля в Китуи. В случае реализации этих планов — это если не полная смена экономического партнера в лице Пекина, то, по крайней мере, очень серьезная заявка на это. Судя по всему, Тегеран и Найроби как никогда близки к подписанию пакета серьезных контрактов.

В конце августа с.г. министр иностранных дел Кении Амина Мохаммед посетила Тегеран, где в формате встречи со своим иранским коллегой она согласовала основные условия этого подписания. Тогда же Тегеран принял решение об оказании гуманитарной помощи Кении в размере 5 млн долларов США. В ответ Амина Мохаммед передала устное послание президента У.Кениаты о готовности развивать экономические отношения с Ираном, несмотря на весь пакет западных антииранских санкций.

Таким образом, Тегеран несколько поменял тактику входа на африканский рынок, сделав в качестве приоритетной задачи экономическое закрепление на внутреннем рынке той же Кении. При этом формат военного сотрудничества пока вообще не обсуждался, что совершенно не означает отсутствия активности в этом направлении в самом ближайшем будущем, после прихода значительных финансовых инвестиций из Ирана. Тегеран по-прежнему заинтересован в приобретении надежных «площадок» для технических стоянок кораблей своих ВМС, и кенийские возможности в этом контексте рассматриваются иранцами в первую очередь.

62.81MB | MySQL:102 | 0,559sec