Четвертый саммит прикаспийских государств, прошедший 29 сентября в Астрахани, был отмечен важным прорывом в урегулировании статуса Каспийского моря и достижении консенсуса между каспийскими странами, путь к которому был очень нелегким. Напомним, что на протяжении последних двадцати лет между государствами, расположенными на побережье Каспия, велись ожесточенные споры по разделу моря.

Исторически статус Каспия определялся двусторонними соглашениями РСФСР и СССР с Персией (Ираном) от 1921 и 1940 годов. Правопреемниками этих соглашений стали четыре постсоветских прикаспийских государства и ИРИ. Каспийское море в свое время не было разделено на советский и иранский секторы, а фактическая линия раздела «Астара — Гасан-Кули» никогда не была признана как формальная морская граница между СССР и Ираном. Вопрос недропользования и разграничения моря по его дну (что является предметом спора между прикаспийскими государствами) вообще не имел смысла. Со времени распада СССР лидеры прикаспийских государств, подтвердили свою приверженность международно-правовым документам советской эпохи по вопросу о статусе Каспия (Алма-Атинская декларация от 21 декабря 1991 года), но фактически стороны просто перестали брать их в расчет.

Принципиальная позиция России по Каспию первоначально состояла в недопустимости раздела акватории и усиления новых независимых государств.     Россия долгое время настаивала на установлении кондоминиума, то есть предлагала рассматривать Каспийское море в качестве общего достояния пяти прибрежных государств и, соответственно, не позволять каких-либо односторонних действий по присвоению его пространств, а также ресурсов без согласия других. В 1998 году российская позиция претерпела изменения: Москва выступила за разграничение дна моря между сопредельными и противолежащими сторонами по модифицированной срединной линии, идущей от существующих сухопутных границ, при сохранении толщи вод в общем пользовании. 6 июля 1998 года такая позиция России закреплена в двустороннем соглашении с Казахстаном («О разграничении дна северной части Каспийского моря с целью соблюдения суверенного недропользования») и подтверждена в российско-казахстанской Декларации о сотрудничестве на Каспийском море, подписанной 9 сентября 2000 года в Астане. В результате переговоров между Россией, Казахстаном и Азербайджаном к 2003 году стороны договорились о разделе северной части Каспия на национальные секторы по месту срединной линии, Казахстан и Россия соответственно контролируют 29% и 19%. Фактически, они пошли на политический компромисс, так как «модифицированная срединная линия – это политическая линия». Таким образом, Россия признала договоры с Ираном, заключенные в 1921 году и в 1940 году, устаревшими и не отвечающими новым геополитическим реалиям. Это во многом усложнило отношения России с ИРИ.

Основным антагонистом российских предложений по Каспию выступал Азербайджан. Во многом это было связано с открытием больших запасов нефти на азербайджанском шельфе Каспия. Азербайджан располагает значительными запасами нефти и природного газа на Каспии (по некоторым данным, от 4 до 8 млн т нефти и 300 млрд т природного газа). После распада СССР этот фактор породил у новой азербайджанской элиты эйфорию превращения страны в «новый Кувейт». При этом сотрудничество с западными, прежде всего американскими и английскими компаниями, было избрано в качестве инструмента по освобождению от российского влияния. В сентябре 1994 года правительством Гейдара Алиева был подписан так называемый Гюлистанский контракт, согласно которому львиная доля нефтяных разработок переходила в ведение западных компаний. Так, при подписании контракта об эксплуатации месторождения Азери-Чираг-Гюнешли большая часть акций досталась английской компании «Бритиш Петролеум» и американской «Шеврон», а российский ЛУКОЙЛ получил всего 10%. Известны слова Гейдара Алиева, сказанные им после заключения Гюлистанского контракта о том, что «Центральный Комитет отныне находится в Вашингтоне и мы должны учитывать новые реалии». Параллельно с этим тогдашнее азербайджанское руководство присоединилось к американским и турецким проектам транспортировки каспийской нефти по трубопроводу Баку-Тбилиси-Джейхан в обход России.

Позиция Азербайджана с самого начала возникновения проблемы делимитации Каспия, была следующей: процесс делимитации Каспия должен производиться на основе принципов и норм международного права, на основе Конвенции ООН по морскому праву 1982 года. Баку настоятельно требовал определить национальные сектора Каспия путем «продления» сухопутных границ до серединной линии моря. В этом случае, границы соответствующих секторов становятся государственными границами со всеми вытекающими отсюда последствиями. Это означает, что каждое прибрежное государство в своем секторе имеет полный и исключительный суверенитет на все виды деятельности. Любая деятельность другого государства, включая судоходство, полеты, научные исследования, может осуществляться только с согласия хозяина сектора. Такой раздел Каспия заведомо ущемляет интересы большинства прикаспийских государств, как в отношении судоходства, так и в отношении возможностей осуществления двустороннего сотрудничества. Так, Россия лишается общей границы с Туркменистаном и Ираном, Туркменистан – с Россией, Иран – с Казахстаном и Россией, Казахстан – с Ираном; только Азербайджан сохраняет общие границы со всеми прикаспийскими государствами. Такой раздел моря привел бы к его милитаризации, ибо государственные морские границы будут охраняться сильнее, чем сухопутные. Позиция Баку в вопросе разграничения Каспийского моря привела к серьезному конфликту с Туркменистаном по вопросу о спорном месторождении Сердар (Кяпаз).

Позже, однако, в позиции Азербайджана произошли значительные перемены. Более конструктивный подход связан с приходом к власти нового лидера Ильхама Алиева, осознавшего, что политика балансирования между интересами великих держав может принести гораздо больше выгоды, чем односторонняя прозападная ориентация. Началось установление дружественных, партнерских отношений с Россией.  На корректировку внешнеполитического курса Ильхама Алиева во многом повлияли «цветные революции» в Грузии и на Украине, где постсоветские правители, заигрывавшие с Западом, были свергнуты Вашингтоном руками радикальной, экстремистской оппозиции.

Иран всегда имел особое мнение в каспийских спорах. Первоначально Иран придерживался принципа свободного владения морем, ссылаясь на договоры 1921 года и 1940 года, но умалчивал о зафиксированной в них морской границе, которая оставляла в его распоряжении всего 13% каспийского шельфа. По причине противоречивости такой позиции Тегеран вскоре начал отстаивать иной подход – деление Каспия на национальные секторы в равных долях, то есть по 20% на каждое прикаспийское государство. К середине нынешнего десятилетия главным камнем преткновения на пути выработки универсального подхода к решению каспийской проблемы оставалась непримиримая позиция Тегерана, который упорно настаивал на разделе моря на пять равных частей. Более того, Иран даже высказывал точку зрения, согласно которой его доля должна составлять 50%, так как бывшие республики СССР взяли на себя права и обязанности Советского государства, а значит, должны делить между собой оставшуюся половину. Иран, как и Россия, за последние десятилетия испытывал и продолжает испытывать все возрастающее давление со стороны сменяющих друг друга администраций Билла Клинтона, Джорджа Буша-младшего и Барака Обамы, что в значительной степени способствовало сближению позиций обеих стран по ряду кардинальных вопросов, затрагивающих весь Каспийский регион в целом и, прежде всего, по вопросу о недопущении геополитического доминирования Запада в этом регионе.

Астраханский саммит во многом означает прорыв в долгих и бесплодных спорах вокруг Каспия. В коммюнике саммита говорится о том, что в 2015 году будет подписано окончательное соглашение о разделе Каспийского моря. При этом, скорее всего, стороны согласятся с российским предложением о выделении каждой стране 25-мильной полосы около побережья (10 прибрежных и 15 рыболовных миль) с сохранением остальной акватории в общем пользовании. Что касается недр, то вероятен их раздел по примерно равным секторам при общем использовании с соседями спорных месторождений. Однако самый главный итог Астраханского форума состоит в достижении договоренности о том, что военная деятельность в регионе должна осуществляться на принципах «разумной достаточности» и обеспечения равных условий безопасности для всех прикаспийских государств. Также они подтвердили согласованный ранее принцип «неприсутствия на Каспии военных сил, не принадлежащих сторонам». Последнее имеет наиболее важное значение дли России и Ирана, так как понятно, что речь идет о гипотетических военно-морских и военно-воздушных силах США и НАТО.

Итоги Астраханского саммита встретили позитивную реакцию в Тегеране. На сайте «Дипломасийе ирани» («Иранская дипломатия»), близком к бывшему министру иностранных дел Ирана Али Акбару Велаяти, опубликована статья иранского политолога, специалиста по России Амира Ахмадияна, в которой он, приветствуя заключение договоренностей, излагает видение раздела Каспия с иранской точки зрения. Ахмадиян подчеркивает важную роль Москвы в достижении каспийского консенсуса, положительно оценивает достигнутые договоренности. Вместе с тем он надеется на более справедливое отношение к Ирану при разделе дна Каспия. По его мнению, Ирану должно принадлежать никак не меньше 20%. Иранский политолог ссылается на историческую роль Ирана на Каспии. Он подчеркивает, что до 16 века Иран был единственной державой на Каспии, ему принадлежали прибрежные зоны современного Азербайджана и Дагестана, более того большая часть азербайджанских портов была основана именно иранцами. Исторически Иран сыграл наиболее важную роль на Каспии, поэтому соседние государства, прежде всего Азербайджан «должны поделиться с иранцами своими участками». В немножко экзальтированной восточной манере иранский исследователь называет пятерку прикаспийских государств «морским братством». При этом он отмечает, что для того, чтобы в бассейне Каспия установилось полноценное экономическое сотрудничество, необходимо создание постоянно действующей структуры, которая занималась бы вопросами энергетического сектора, рыболовства, а также продвижения транспортного проекта «Север-Юг», способного дать ощутимую выгоду его участникам.