Евросоюз пытается минимизировать последствия контрмер Москвы на газовом рынке: после подписания соглашений о перенаправлении «Южного потока» в Турцию ЕС намеревается задействовать другие источники сырья. Важную роль в реализации этих планов играют Азербайджан и Туркмения.
ЕС предпринимает контрмеры в ответ на демарш России с «Южным потоком», рассчитывая компенсировать свои нынешние риски с помощью Азербайджана и Туркмении. Их ресурсы также должны поспособствовать снижению зависимости от газа из стран Северной Африки.
Особого внимания заслуживают декабрьские новости о готовности Баку по запросу из Брюсселя и Берлина увеличить ежегодную пропускную способность газопровода TANAP, поставляющего сырье Евросоюзу и Турции, с 16 до 20 млрд кубометров. В дальнейшем Евросоюз рассчитывает дополнительно увеличить поставки каспийского газа.
Еще один показательный момент – активизация «энергетических» переговоров между грузинской и туркменской сторонами. Они начались во второй половине декабря в Тбилиси по инициативе ЕС. Это свидетельствует о возможной реальной реанимации идеи создания газопровода Nabucco, по которому европейские государства рассчитывали перебрасывать в ЕС «каспийский» газ.
В этой связи важно напомнить, что именно через территорию Грузии из Азербайджана в Турцию и проходит газопровод TANAP. Учитывая давние «историко-политические» связи между Туркменией и Турцией, Ашхабад также с высокой долей вероятности выберет выгодный для Анкары маршрут транспортировки своего сырья по азербайджанской и турецкой территории.
Реализации подобного сценария способствует и географический фактор. У Ашхабада фактически нет физической возможности пустить свои газовые потоки в Европу, минуя территорию Азербайджана, стратегического союзника Турции в регионе, что, в свою очередь, автоматически привязывает Туркмению к Баку и Анкаре в плане дальнейшего выбора газового маршрута.
Что же касается достаточно жесткой конфронтации между азербайджанской и туркменской сторонами по вопросу дележа каспийских газовых богатств, интересы более выгодного сбыта продукции могут их перевесить и заставить найти консенсус.
До недавнего времени (по 2008 г. включительно) Туркменистан продавал значительную часть своего газа России, но потом не без помощи Запада, Ирана и Китая соответствующие связи ослабели.
Во всяком случае, Ашхабад не намерен в обозримом будущем в столь стратегическом вопросе замыкаться лишь на Москву. Подобный расклад не только увеличивает ставки Баку в Турции, но и позволяет говорить о перспективном создании уже не турецкого, а азербайджано-турецкого газового хаба, благодаря наличию которого они будут оказывать все большее влияние на мировом рынке газа.
Разумеется, это негативно скажется на позициях России, стремящейся позиционировать себя главной газовой державой планеты. При таком раскладе ей, чтобы не раздражать Турцию, будущего гаранта российского газового транзита, скорее всего, придется отказаться от попыток перенаправления азербайджанского и туркменского газа в свою сторону, уступив значительную часть его транзита Анкаре.
При таком варианте развития событий Москва не только не улучшит кардинально свои энергетические позиции по «Южному потоку», но и ухудшит их.
Во-первых, направление в Европу дополнительных объемов азербайджанского и туркменского газа способно заметно понизить там влияние «Газпрома».
Необходимо учитывать тот факт, что и Азербайджан, и Туркмения обладают серьезными возможностями для расширения своего газового экспорта.
Примечательно, что и Азербайджан, и Туркмения, занимающая четвертое место в мире после России, Ирана и Катара и также являющаяся перспективным мировым производителем газа, также до сих пор была недооценена международными аналитиками в области энергетики.
Показательно, что ЦРУ США и международные аналитики, работающие в сфере энергетики, сильно занижают обнародованные руководством этих стран показатели добычи газа.
Причем оба государства «странным» образом не фигурируют в статистических данных некоторых важных мировых аналитических агентств, специализирующихся в том числе на газодобыче. Речь, например, идет о Global Energy Statistical Yearbook.
Особую значимость в планах газовой диверсификации Запада имеет Туркмения. Примечательно, что она, не имея особенно крупных месторождений нефти, делает все большую ставку в своем развитии на добычу газа. Важно, что его доказанные запасы год от года заметно увеличиваются. Так, например, в 2007 г. они оценивались в 2,43 трлн кубометров, а на 2014 г. официальный Ашхабад (и в этом с ними солидарны некоторые иностранные эксперты) увеличил запасы туркменского газа до более чем 15.5 трлн кубометров.
В свою очередь, энергетическая значимость Азербайджана в последние годы также заметно выросла в связи с обнаружением дополнительных газовых запасов. Если BP по состоянию на конец 2008 г. оценивала их в 1,2 трлн кубометров, то сейчас, согласно данным Государственной нефтяной компании Азербайджанской республики (ГНКАР), они превышают 3,5 трлн кубометров, благодаря чему Азербайджан вышел на третье место среди трех каспийских государств (после Туркменистана и Казахстана), и на один уровень с Канадой и Ливией.
Соответственно, увеличение Баку и Ашхабадом газодобычи становится все более заметным. Уже в 2012 году общая добыча природного газа в Азербайджане, согласно местным источникам, составила 40,3 млрд кубометров (+1,8 процента по сравнению с 2011 г.). И, согласно выводам ГНКАР, рост производства в 2013 – 14 гг. был более внушительным и в 2014 г. он составил около 48 млрд кубометров.
Между тем, влиятельное международное агентство Fitch прогнозировало увеличение среднегодовой добычи газа в Азербайджане на уровне шести процентов в 2009–2015 гг., в результате чего к 2015 г. объем его газодобычи должен был выйти на уровень 33,6 млрд кубометров.
Потребление газа в Азербайджане в 2005–2009 гг. находилось на уровне 11 млрд кубометров. Однако к 2015 г. оно стало увеличиваться на 0.6 – 0.7 млрд кубометров ежегодно и, согласно выводам Fitch, оно должно было составить к этому времени 15,3 млрд кубометров.
Учитывая разницу между показателями добычи и внутренним потреблением, в 2014 г. Баку, согласно своим же собственным данным, должен был экспортировать 34.7 млрд кубометров газа (18.3 млрд кубометров по данным Fitch).
Показательными здесь служат более ранние прогнозы Fitch, согласно которым к 2015 г. газовый экспорт Азербайджана должен был увеличиться лишь до 10,5 млрд кубометров.
В любом случае, это лишний раз показывает, что реально страны каспийского региона были недооценены в мире и что прогнозы аналитиков в области энергетики «отстают» на несколько лет.
В любом случае, эксперты агентства Fitch, как и прочие международные аналитики, прогнозируют в ближайшие годы заметный рост газодобычи Баку. Произойдет это, по мнению его экспертов, за счет расширения производства на крупном месторождении Шах-Дениз и нефтегазовых шельфовых месторождениях АЧГ (Азери-Чираг-Гюнешли, южная часть акватории Каспийского моря).
В частности, за счет введения в строй Фазы 1 и Фазы 2 месторождения Шах-Дениз газодобыча здесь к 2016 г. должна достигнуть 24,6 млрд кубометров при параллельном расширении газодобычи по стране в целом.
В результате некоторые эксперты считают возможным достижение производства азербайджанского газа на уровень 200 млрд кубометров в год к 2030 г., из которых 150 – 170 млрд кубометров Баку сможет при благоприятных обстоятельствах поставлять на мировой рынок. Впрочем, пока более реалистичным международными аналитиками считается прогноз в 100 и 70 млрд кубометров соответственно.
Между тем, зарубежные эксперты ранее ошиблись и с прогнозами по туркменской газодобыче. Самые оптимистичные из них предполагали, что к 2015 г. ее показатели достигнут 68 млрд кубометров, тогда как реально они составили в 2013 г. 70 млрд кубометров, а в 2014 г. 77 млрд кубометров по данным самого Ашхабада.
Согласно данным Ашхабада, в соответствии с Программой развития нефтяной и газовой промышленности страны, газодобычу планируется довести до уровня 230 – 250 млрд кубометров. Это позволит ему экспортировать к 2020 г. 140 млрд кубометров газа, а к 2030 г. – 200 млрд кубометров.
Однако большая часть международных экспертов полагают, что к 2020 г. Ашхабад сможет добывать до 100 млрд кубометров газа, а к 2030 г. – 220 млрд кубометров.
Параллельно в стране увеличивается и внутреннее потребление, которое, как ожидается, к 2030 г. заметно превысит 60 млрд кубометров газа. В результате, как ожидалось, к 2016 г. страна сможет экспортировать менее 70 млрд кубометров голубого топлива, а к 2030 г. – 150 — 160 млрд кубометров.
Следует дополнительно оговориться, что подобных показателей страна достигнет, если сохранит ежегодный рост добычи в 10 процентов и избежит резкого увеличения внутреннего потребления.
Fitch считает эти задачи чрезмерно амбициозными. По мнению его экспертов, Туркмения для достижения подобных результатов должна еще больше либерализировать законодательство для привлечения инвестиций и технологий, необходимых ей при осуществлении дополнительной разведки и разработки месторождений.
Оно же ставит эту страну по привлекательности для иностранных инвесторов ниже Азербайджана и Казахстана. В свою очередь, его эксперты объясняют нынешнее показательное увеличение добычи Астаной и Баку более благоприятной операционной средой (особенно в случае с Азербайджаном) для международных инвесторов.
Важно, что международные аналитики не верят в быструю либерализацию Туркмении. По их мнению, даже в том случае, если Ашхабад очень быстро пойдет по пути Азербайджана и Казахстана, улучшение инвестиционного климата с высокой долей вероятности коснется в обозримом будущем лишь шельфовых месторождений и сервисных услуг для наземных нефтяных и газовых проектов. Последние же в целом по их данным туркменские власти намерены сохранять «за государством».
В тоже время показатели туркменского газового экспорта составили менее 50 млрд кубометров (по другим данным, речь идет лишь о 48 млрд кубометров).
Что же касается прогноза относительно будущего газодобычи Азербайджана и Туркмении, то, учитывая активизацию нефтегазовой разведки в регионе, уже приведшей к многократному увеличению его запасов газа, следует ожидать дальнейшего повышения их энергетической значимости.
России же будет достаточно сложно «переключить» на себя газовые потоки из Азербайджана и Туркмении. Так, например, особенно сложно развивались отношения в данной плоскости у Москвы с Ашхабадом и в 2009 г. экспорта в Россию туркменского газа был прекращен.
Сам по себе этот факт показал неприоритетность для Ашхабада газовых связей с Россией. Не случайно, что когда в начале 2010 г. соответствующие поставки в РФ возобновились, их объемы заметно снизились по сравнению с 2008 г. ввиду увеличения экспорта в Китай и Иран по новым трубопроводам.
Соответственно, выигрыш в плане «освобождения» России от транзитной зависимости от Украины в связи с вероятным перенаправлением «Южного потока» на Турцию видится очень условным. Она лишь меняет одного газового транзитера на другого с той лишь разницей, что в отличие от более слабой Украины, с властями которой Москва ранее успешно договаривалась (пусть и после периодически возникающих конфликтов), может придти более амбициозная и несговорчивая Турция.
В отличие от Киева, зависящего от российского газа, у Анкары при наличии альтернативных азербайджанских, иранских и туркменских поставок сырья такой «ахиллесовой пяты» уже не будет.
В этой ситуации перед Россией возникает реальная проблема сохранения своего влияния в Европе в целом, учитывая тот, что в немалой степени оно обеспечивалось благодаря энергетическому фактору. И ключ для решения данной проблемы может находиться не в Анкаре, а в Баку, исторически являвшемся одной из главных, если не самой главной точкой контроля над Кавказом. Причем сейчас Азербайджан, используя турецкий транзит, может лишь укрепить свою энергетическую значимость в мире.