7 января 2015 г. Аббас Аракчи – зам. главы МИДа ИРИ, руководитель национальной рабочей переговорной группы на переговорах с «шестеркой» международных посредников, объявил о начале нового раунда переговоров в формате «пять плюс один». Они пройдут в Женеве и начнутся там 18 января. Как известно, в последние годы такие встречи проходят при участии Ирана, 5 постоянных членов Совета Безопасности ООН – США, Китая, России, Англии, Франции, а также Германии. Цель их проведения – выработка постоянного и всеобъемлющего соглашения по иранской ядерной программе. Еще несколько месяцев назад, казалось, что стороны были близки к тому, чтобы подписать его до 24 ноября 2014 г., когда истекал последний намеченный и одобренный двумя сторонами срок. Тогда, 18 ноября 2014 г., в Вене началась итоговая встреча заинтересованных сторон. Это был 10 по счету раунд. Ему предшествовала широкая дискуссия о том, возможно ли в принципиальном плане в оставшиеся дни решить все разногласия и придти к устаивающему все стороны решению. Вспомним предсказание авторитетного информагентства France Presse: шансов на подписание документа в оставшиеся дни так мало, а существующие разногласия как внутри «шестерки», так и между ее членами и Ираном столь громадны, что должно свершиться нечто сверхъестественное, чудодейственное, из ряда вон выходящее, чтобы сделать подписание реальным. Чуда не случилось, а переговаривающиеся стороны получили на переговорную рутину еще 7 месяцев. Неясно, с чем и когда они придут к единому решению. Объявленный новый раунд, как нам представляется, вновь вызовет волну дискуссий, где в полемическом задоре сойдутся разные точки зрения. Их будет много, как много и остающихся разногласий и нестыковок, причем не только между странами – участниками переговорного процесса, но и внутри противостоящих сторон. События последних дней дают таким рассуждениям обильную пищу.
На истекающей неделе оба лидера Исламской Республики Иран – религиозный руководитель аятолла Али Хаменеи и глава исполнительной власти президент Хасан Роухани изложили свое видение перспектив урегулирования иранского атомного кризиса. Вначале, в воскресенье, это сделал президент, который провел четкую грань между проблемой развития страны и национальной ядерной программой с одной стороны, и идеалами исламской революции – с другой. Заочная дискуссия получила свое продолжение через три дня, когда религиозный лидер страны аятолла Али Хаменеи, опосредованно реагируя на слова президента о том, что базовая концепция исламской революции никоим образом не имеет отношения к центрифугам, и для поступательного развития страны необходимо достижение соглашения с Западом, сказал: «Нет никакой уверенности в том, что продолжением переговоров, с ведением которых я согласен, какими бы длительными они ни были, можно достичь с Америкой и другими великими державами окончательного решения проблемы. Мы не можем полагаться на врагов. Мы не можем им верить. Но знайте, что я не против переговоров».
В этой речи, произнесенной 6 января 2015 г. в Куме – религиозной столице Иран, аятолла Хаменеи повторил свой традиционный тезис о том, что Запад пытается опорочить достижения исламской революции в Иране и предать их забвению. По его словам, враждебность стран Запада по отношению к Ирану и его революции, исламскому строю, непреходяща, а посему нет причины верить ему. «Наши руководители должны опираться только на свои внутренние силы и лишить врага его главного оружия – санкций. Главное, что мы должны сделать – осуществить идеалы своей революции». Верховный лидер Ирана признал, что санкции создали его стране много трудностей. «Но если враг думает, что мы готовы пойти на снятие санкций ценой отказа от своих базовых ценностей — ислама, независимости и научного прогресса, то это неприемлемо. Понятно, что враг напрямую не затрагивает своими санкциями идеалов нашей революции, но если мы допустим слабину, он посчитает это основанием покуситься и на наши базовые ценности. Именно поэтому мы должны проявлять благоразумие и выдержку по отношению к его предложениям, понимать, что за этим стоит».
Хаменеи охарактеризовал противостояние Ирана санкциям Запада единственным способом действенного ответа своему врагу. Именно в этом, по словам духовного лидера, состоит смысл термина «экономика сопротивления». Ее реализация является главной задачей иранского руководства. «Смысл этого экономического нововведения состоит в том, чтобы добиться минимальной зависимости от нефтедоходов». «В этом случае, — заявил аятолла Хаменеи, — мы совсем не будем зависеть от угрозы санкций и лишим врага его главного оружия. Для нас это очень важно, потому что сегодня американцы заявляют, что если в отношении своей атомной программы Иран даже пойдет на уступки, Запад не снимет сразу все санкции. Разве можно верить такому партнеру? Разве можно доверять врагу?».
Аналитики считают, что та часть выступления Хаменеи, которая касается отношений Ирана с Западом и его видения переговорного процесса, является завуалированным ответом на сделанные президентом Роухани заявления о том, что многие насущные вопросы жизни страны настолько сложны, что должны решаться путем общенационального референдума. Роухани не связал это предложение с продвижением атомных переговоров, но в Иране уже давно достигнут консенсус относительно того, что важнейшая проблема, стоящая ныне перед страной – переговоры с Западом по поводу окончательного решения проблемы предполагаемого наличия военного компонента национальной ядерной программы. Добавим, что в своем заявлении Роухани отметил, что нельзя добиться решения экономических проблем и поступательного развития страны, если не придти к соглашению с мировым сообществом но насущной проблеме иранского атома. В этой связи полнейшим контрастом звучат сказанные в Куме слова Хаменеи о том, что «…если мы сделаем хоть какую-либо уступку Америке, она воспользуется этим во зло Ирану». Этим Хаменеи дал понять, что Иран не пойдет ни на какие уступки, ибо с концептуальной точки зрения это означало бы отступление, что могло повлечь за собой забвение идеалов исламской революции. Непонятно лишь, как же в такой ситуации можно подписать окончательное соглашение. В этом и кроется различие подходов двух иранских лидеров.
Необходимо отметить, что в своем выступлении президент Х.Роухани заявил, что расцвет иранской экономики возможен только в общем русле с развитием мирового сообщества. «Разумеется, мы находимся в режиме санкций, они преследуют нас в самых различных сферах – нефтяной сфере, финансах, судоходстве, страховой области, многих других, мы привыкаем с этим жить, научились с этим справляться. Но уже видны и просветы: Запад освободил часть заблокированных авуаров и мы вздохнули свободнее. Мы стали более транспарентными в ядерной сфере. Да и можно ли говорить, что если мы переключились на более низкий уровень обогащения урана, если остановили более высокий процент обогащения, то поступились какими –то идеалами? Разве здесь прослеживается какая-то взаимосвязь? Идеалы исламской революции никоим образом не связаны с центрифугами и атомной программой».
Что же предлагает на это религиозный лидер? Он предлагает развивать экономику сопротивления, видя лишь в этом спасение, ибо, как он уверен, ИРИ никогда не договорится с Западом. Именно поэтому в своей речи Хаменеи сделал недвусмысленное предупреждение правительству не полагаться на Запад, «чужаков», а опираться на внутренние силы, свой народ. «Я не раз советовал министрам, другим ответственным лицам не смотреть на Запад, не вступать с ними в контакты. Надо больше верить собственному народу и полагаться на него».
Таким образом, во внутрииранских подходах к атомной проблеме опять обозначились две точки зрения, характеризующие видение развития страны фундаменталистами, сплотившимися вокруг религиозного лидера и демонстрирующими незыблемость идей исламской революции, и новые подходы, отражаемые сторонниками либерального крыла иранской политической элиты, взгляды которых выражает глава исполнительной власти. Исход их конфронтации будет определять динамику и результаты достижения соглашения по выходу Ирана из кризисной ситуации в атомной сфере.