Смерть 23 января с.г. короля Саудовской Аравии Абдаллы фактически означает не только приход на трон этой важной для ближневосточного региона страны нового монарха, но и изменения в ее политике. Король Абдалла был, без сомнения, выдающимся и талантливым политиком, которому, несмотря на многочисленные внутри- и внешнеполитические вызовы угрозы, удавалось с середины 90-х годов прошлого века (когда из-за болезни брата, короля Фахда, он фактически стал определять политику КСА), огибая рифы и мели умело прокладывать политический курс королевства. Последним крупным вызовом для Саудовской Аравии стала «арабская весна», грозившая перекинуться на эту абсолютную монархию. Бороться с этим вызовом королевская семья стала двумя способами. Во-первых, широкими социальными программами, призванными задобрить малоимущие слои королевства (на них было анонсировано более 70 миллиардов долларов). Во-вторых, усилением саудовской роли в регионе. Саудовская политика в арабском мире, до этого носившая (по крайней мере, внешне) примиренческий характер и демонстрировавшая способность к компромиссам, становится наступательной и агрессивной. При этом в некоторых случаях Эр-Рияд стал оказывать поддержку «революционным» процессам, делая ставку на радикальных исламистов (случай Сирии). В других, напротив, способствовал контрреволюции. Последнее проявилось в случае поддержки военного переворота в Египте летом 2013 года и, особенно, на Бахрейне, где выступления шиитского большинства за демократизацию общественно-политической жизни были подавлены в марте 2011 года с помощью саудовской военной интервенции.
Тем не менее, к моменту ухода из жизни короля Абдаллы королевство столкнулось с рядом серьезных вызовов, которые потребуют напряжения сил, а в ряде случаев и переосмысления прежней политики. Во-первых, это саудовско-иранское соперничество, ставшее одним из основных факторов региональной ситуации. Две региональные сверхдержавы ведут холодную войну в Ираке, в Ливане и на Бахрейне, а в Сирии конфликт между ними давно перешел в горячую стадию. По существу в определенной степени конфликт в Сирии можно определить как proxy war (войну руками союзников) между Эр-Риядом и Тегераном. При этом счет пока складывается не в пользу Эр-Рияда. Так , несмотря на титанические усилия, предпринятые бывшим руководителем УОР КСА принцем Бандаром бин Султаном, просаудовским силам не удалось свергнуть законное правительство Башара Асада. В Ираке, несмотря на наступление «Исламского государства», коалиция шиитских партий смогла удержать власть в Багдаде и основные нефтеносные районы. Степень зависимости Багдада от Тегерана осталась прежней, если не усилилась. Более того, позиционирование ИГ как основной угрозы радикального исламизма привело к взаимодействию, пока негласному Вашингтона и Тегерана в региональном формате.
Вторым крупным вызовом безопасности королевства является ситуация в Йемене. Победы шиитского движения хоуситов были восприняты в Эр-Рияде как результат иранского заговора и попытка враждебного окружения королевства, хотя на начальном этапе сами саудиты приложили к ним свою руку. По информации британского журналиста Дэвида Херста, наступлению хоуситов во многом содействовал бывший президент Йемена и союзник КСА Али Абдалла Салех, призывающий сейчас к всеобщим выборам и надеющийся на победу на них своей партии. По мнению этого британского журналиста газеты Guardian, наступление хоуситов было профинансировано из Объединенных Арабских Эмиратов в результате соглашения между эмиратской элитой и сыном А.А.Салеха Ахмедом, являющимся послом Йемена в ОАЭ. Более, того, осенью 2013 гола с представителями хоуситов встречался в Лондоне тогдашний руководитель саудовской разведки принц Бандар бин Султан. Поддержка саудитов наступление хоуситов на первом этапе была обусловлена враждебностью к партии «Ислах», являющейся йеменским филиалом «Братьев-мусульман», и пользующейся поддержкой Катара. Расчет состоял в том, что шииты и «ислаховцы» завязнут в междоусобной борьбе, влияние Катара на йеменскую ситуацию снизится, а Эр-Рияд выступит в роли миротворца. Однако разгром катарских союзников в Йемене произошел слишком быстро. Партия «Ислах» сдала все позиции, уступив хоуситам. Теперь саудиты опасаются усиления иранских позиций в своем «мягком подбрюшье». Более того, усиление позиций хоуситов в Северном Йемене может привести к активизации «Аль-Каиды» в южных районах страны в случае возникновения шиитско-суннитского конфликта. Это означает хаос и нестабильность на саудовских границах, повышение террористической угрозы в самом королевстве.
В-третьих, значительную угрозу для Саудовской Аравии представляет экспансия «Исламского государства». ИГ взяло на вооружение идеологию радикального ваххабизма, доведя ее до логического конца. В то же время салафитское и ваххабитское учение, взятые в своем чистом виде отрицают монархический принцип, а значит и ставят под сомнение судьбу династии Аль-Саудов. На саудовско-иракской границе уже происходили столкновения с боевиками ИГ, а руководство этой экстремистской организации обозначило свое желание свергнуть саудовскую монархию.
Однако главной угрозой для королевства являются нарастающие противоречия в отношениях с США. С момента подписания пакта «Куинси» в 1945 году проамериканская ориентация была константой саудовской политики. В то же время КСА традиционно было одной из опор американской политики на Ближнем Востоке. Первая трещина в отношениях между союзниками появилась после американской оккупации Ирака и прихода коалиции шиитских партий к власти в Багдаде в 2005 году. Это резко усилило влияние Тегерана в Ираке, в то же время данная смена власти произошла при американском содействии. Второй трещиной можно считать легкую сдачу американцами своего многолетнего стратегического партнера Хосни Мубарака в Египте. Саудиты были возмущены как поддержкой Вашингтоном своих антагонистов «Братьев-мусульман», так и предательством союзника (с возможными импликациями для себя). Наконец, последний крупномасштабный ущерб двусторонним отношениям нанес прогресс на переговорах по иранской ядерной программе (ИЯП). В случае, если иранская ядерная проблема разрешится в 2015 году, американо-иранские отношения будут разблокированы и США уже не будут столь активно участвовать в сдерживании Ирана, как это они делали до их пор.
Для эффективного противостояния необходим энергичный и проницательный монарх, каким был король Абдалла. Между тем, новый король Сальман, по сообщению ряда арабских и западных изданий, страдает болезнью Альцгеймера. Следовательно, в силу состояния здоровья он не сможет полноценно участвовать в управлении государством. В этих условиях особую актуальность приобретает прогноз о том, кто сможет выполнять при настоящем короле такую же роль, которую выполнял покойный Абдалла при короле Фахде. Ливанская газета «Ас-Сафир» приводит информацию о номинальном и реальном триумвиратах, сложившихся в саудовском руководстве. В номинальный триумвират входят король Сальман бин Абдель Азиз, наследный принц Мукрин бин Абдель Азиз и заместитель наследного принца, министр внутренних дел Мухаммед бин Найеф. В то же время в реальный триумвират власти входят Мухаммед бин Найеф, недавно назначенный министр обороны принц Мухаммед бин Сальман и командующий Национальной гвардией принц Митеб бин Абдалла. Все они командуют различными силовыми структурами королевства. Следует отметить неуклонно повышавшуюся при Абдалле роль Национальной гвардии (покойный король сам командовал этим соединением после 1964 года). Ее возможности довольно велики вплоть до самостоятельной покупки оружия за рубежом.
При этом, по сообщениям ливанских СМИ, покойный король Абдалла хотел сделать заместителем наследного принца своего сына Митеба. По мнению Дэвида Херста, после смерти короля Абдаллы произошел дворцовый переворот, в результате которого его сын был отодвинут от власти, а могущественный многолетний руководитель королевской администрации Халед ат-Тувейджри попал в опалу. Таким образом, налицо резкое усиление позиций клана Судейри в королевской семье. Если эта информация соответствует действительности, то здесь вполне могла принять участие «рука Запада». Мухаммед бин Найеф известен как один наиболее проамериканских представителей семьи Аль-Саудов. Он долго и плодотворно сотрудничал с ЦРУ США по сирийскому и йеменскому досье. В этой связи хочется отметить визит президента США Барака Обамы в Эр-Рияд, состоявшийся 28 января с.г. Необходимо отметить, что президент США не поехал, например, на «марш солидарности» в Париже, но посетил нового короля Саудовской Аравии для того, чтобы выразить свои соболезнования, а заодно подтвердить первостепенный американский интерес к этой ближневосточной стране. Все же представляется, что саудовский политический курс под давлением времени будет меняться, и наблюдателей еще ожидает немало неожиданностей.