В последние полгода отношения между Алжиром и Францией подвергаются серьезному испытанию. Одной из главных причин усилившихся трений стало нежелание алжирского руководства принять участие в интервенции в Ливии, направленной на зачистку от радикальных исламистов этой страны.

Общий смысл французского плана «наведения порядка» состоял в использовании сил Алжира и Египта, которые при помощи ряда других африканских государств должны были взять на себя фактическую ответственность за стабилизацию ситуации.

Соответственно, французская сторона, по сути, предлагала поделить зоны ответственности на алжирскую (или западно-ливийскую, Триполитания) и египетскую (восточно-ливийскую, Киренаика).

Суть французского «предложения» сводилась к тому, что Франция должна была с воздуха поддерживать совместную алжиро-египетскую интервенцию.

В этой связи также необходимо привести заявления министра обороны Франции Жан-Ив Ле Дриана, который, выступая 31 декабря перед французскими военными в Нигере, заявил: «то, что происходит в Ливии является возрождением террористического оплота в непосредственной близости от европейского континента. Было бы глубокой ошибкой для международного сообщества оставаться пассивными при таком развитии ситуации».

Между тем, Париж уже создал необходимую для подобного вмешательства инфраструктуру. Речь также, шла об оборудовании «плацдарма» в Нигере для проведения военной операции как в северном, «ливийском» направлении, так и в южном, «нигерийском».

Алжирские источники в этой связи указывают на некоторые индикаторы, включая «новогоднее» появление 2 января 2015 г. в этой стране самого Ле Дриана.

Однако данная схема оказалась «нерабочей» в первую очередь из-за позиции АНДР, которая не просто наотрез отказалась от участия в ней, но и, судя по всему, «слила» подробности плана Парижа СМИ.

Во всяком случае, только этим можно объяснить появление ее деталей в алжирских газетах. Причем первые «сливы» появились уже в августе-сентябре 2014 г. Тогда алжирские журналисты распространили подробности о майском визите министра обороны Франции Жан-Ив Ле Дриана в Алжир и «ливийском» предложении.

И то, что алжирская сторона выдает детали, делая это «порционно», свидетельствует не только об отсутствии у Алжира реального интереса к французскому предложению, но и о растущем недопонимании между двумя странами.

Алжирская реакция на французское «предложение» была следующей: министр иностранных дел Рамтан Ламамра ясно дал понять, что он выступает против любой военной интервенции в Ливии. «Роль международных институтов состоит в том, чтобы помочь урегулировать ситуацию, а не заменить их во внутренних делах суверенных государств.

Таким образом, мы не можем принять иностранную военную интервенцию в Ливии в любом случае. Алжир будет продолжать работать в направлении политического решения, несмотря на наблюдаемые проблемы, и его миссия заключается в поддержке ливийских сил, но не в замене их».

Необходимо напомнить, что алжиро-французские отношения особенно обострились в начале 2011 г., когда Франция взяла на себя одну из главных ролей в уничтожении режима Каддафи в Ливии, которому Алжир тогда оказывал всестороннюю помощь.

И хотя после завершения этой операции в октябре того же года стороны получили реальный шанс улучшить имеющиеся связи, этого реально не произошло.

С одной стороны, причиной тому послужило традиционное недоверие представителей алжирского руководства из числа участников антиколониальной войны против Франции 1954 – 62 гг. На практике это в том числе выражалось в нежелании предоставлять Парижу преференции в энергетическом секторе и в сфере ВТС.

При этом французская сторона, у которой после ухода с президентского поста Николя Саркози был шанс изменить свой имидж в Алжире, напротив, сделала все, чтобы подкрепить соответствующие подозрения алжирцев.

И руку к этому лично приложил новый президент Франсуа Олланд, публично поздравивший в декабре 2013 г. правительственную делегацию Жан-Марка Эйро с тем, что она, пусть и не заключив ожидаемых контрактов, вернулась из АНДР «живой».

Франкофобы в среде представителей алжирского руководства не упустили этой «зацепки», чтобы обрушиться на Париж и перенести накапливающееся народное недовольство на французских «колонизаторов, разграбивших Алжир».

Дальнейшие действия французской стороны в сфере внешней политики, опять-таки, не позволили алжирцам забыть нанесенные оскорбления. «Странное» для Алжира поведение Парижа в последний год в «африканском» вопросе в целом, связанное с усилением французской военной активности в регионе (в том числе в Мали), вызвало среди представителей алжирского руководства дополнительные подозрения относительно искренности бывших колониальных хозяев.

Они достаточно резонно опасаются того, что, не выполнив поставленные задачи при начале малийской операции, и предприняв соответствующие действия в Ливии, (а также как вариант в Нигере, Нигерии, Чаде и Камеруне) Париж окончательно похоронит Африку к северу от экватора, а вместе с ней и Алжир, в тотальном непрекращающемся конфликте.

О том, что отказ от крайней настойчивого французского предложения, сопровождаемого усиливающимся дипломатическим давлением, окончательный, свидетельствуют два мероприятия, состоявшиеся почти синхронно в начале января.

В первом случае речь идет о конференции, проведенной под эгидой Франции в Нуакшоте. Во втором – о консультациях, прошедших под эгидой Алжира в Таманрассете. В первом случае Париж попытался организовать сепаратную встречу региональных союзников АНДР. Цель – склонить их к участию в ливийской операции вне зависимости от алжирских настроений по данному вопросу.

Во втором случае руководство Алжира «по следам Ле Дриана» провело собственную встречу со своей «сахельской группой антитеррора» — Мавританией, Мали и Нигером без участия Франции.

Особенно важно, что «модератором» данного мероприятия выступил один из ключевых представителей алжирского руководства – начальник штаба вооруженных сил страны Ахмед Гаид Салах, недвусмысленно выступивший против втягивания АНДР и других государств региона «в ливийскую трясину» и заявивший о необходимости поиска иного пусти его стабилизации.

В частности, он указал в качестве примера на «миротворческие» усилия Алжира в Мали, которые, по его данным, способствовали снижению там эскалации без непосредственного вооруженного вмешательства.

Также он отметил необходимость изменения законодательства стран региона для обеспечения более эффективного реагирования на «территории вызова». Тем самым он фактически окончательно «узурпировал», казалось бы, не совсем свойственные армии функции борьбы с терроризмом, вызвав дополнительное раздражение алжирских спецслужбистов. Он не просто поставил в деле о возможном участии своей страны в военных операциях Парижа жирную точку, но и бросил ему вызов, открыто усомнившись в необходимости и эффективности французких внешнеполитических планов.

В этой связи следует ожидать дальнейших проявлений «недопонимания» между двумя странами и готовности французской стороны оказать на Алжир соответствующее давление. О характере угроз из Франции свидетельствует активизация следственных действий относительно убийства французских монахов в Тиберине в 1996 г., к которому, ориентировочно, могут быть причастны алжирские спецслужбы.

Однако затрагивая данную тему, Франсуа Олланд лишь способен вызвать обратную реакцию и соответствующее «обращение к истории» уже со стороны Алжира. Руководство последнего демонстрирует готовность потребовать у Парижа компенсаций за «времена колониализма» и в том числе за проводимые в конце 1950 – начале 60-х гг. ядерные испытания в Сахаре.

С другой стороны, алжирский отказ хотя и является болезненным для Франции, но вряд ли заставит ее отказаться от планов на региональную активность. Однако это может внести в  планы Парижа серьезные коррективы. Ведь в случае осуществления ливийской интервенции заполнять место алжирцев придется с высокой долей вероятности самим французам. Египет без алжирской поддержки вряд ли возьмет на себя всю полноту ответственности, даже если Парижу удастся склонить к данной авантюре не только Чад, но и региональных союзников АНДР.

Что же касается дальнейших действий руководства АНДР, то, несмотря на его демонстративный отказ от французского предложения, само по себе развитие ливийских событий может втянуть Алжир в них.

Тем более, что алжирская сторона в любом случае не может остаться полностью безучастной к неблагоприятному развитию ситуации в соседней стране.

Соответственно, отношение руководства Алжира к происходящим в Ливии событиям противоречивое. С одной стороны, оно понимает стремление Франции «повесить» на него последствия свержения Каддафи.

С другой стороны, оно опасается усиления против себя подрывной деятельности в случае активизации в Ливии джихадистов и эскалации конфликта. И поэтому у него имеется соблазн предпринять собственные превентивные меры.

Однако несмотря на предпринимаемые в последнее время действия, Алжир до сих пор адекватно не подготовился к серьезному обострению на ливийском направлении.

В этой связи в Алжире выражаются опасения относительно наличия собственных слабых точек, включая плохо защищенные границы, неясные перспективы исхода данного конфликта и дополнительные затраты на проведение подобных операций.

Между тем, отказ от длительной, кровопролитной и изначально проигрышной интервенции позволяет Алжиру сэкономить ресурсы и не допустить неизбежных имиджевых потерь для правящего режима.

Более того: участие в продолжительной и затратной во всех отношениях ливийской интервенции может стать неподъемной «ношей» для все более погружающегося в кризис алжирского режима.