Недавно лидерами антитеррористической коалиции под эгидой Соединенных Штатов, созданной осенью прошлого года, было объявлено о намерении приступить к планированию сухопутной операции против террористической организации «Исламское государство» (ИГ). Действительно, бомбардировки с воздуха, которыми занималась антитеррористическая коалиция в течение четырех месяцев, сдержали экспансию ИГ, но не смогли нанести этой организации серьезный урон. В связи с тем, ясно что сами американцы вряд ли предпримут в ближайшее время военную интервенцию в Ираке или в Сирии (общественное мнение США резко настроено против каких-либо военных авантюр на Ближнем Востоке), одной из наиболее перспективных сил, которую Вашингтон пытается завязать на сухопутную операцию, являются курдские вооруженные формирования курдской автономии (пешмерга).
На сегодняшний день численность пешмерга составляет около семидесяти тысяч военнослужащих. Однако вопреки распространенному мнению, пешмерга не являются регулярной армией. Это некая зонтичная структура, объединяющая вооруженные формирования, часть из которых подчиняется Демократической партии Курдистана (ДПК) Масуда Барзани, а другая часть является вооруженными отрядами Патриотического союза Курдистана (ПСК), до недавнего времени возглавлявшегося бывшим президентом Ирака (2005-2014 гг.) Джалалем Талабани. ПСК окончательно откололся от ДПК в 1975 году. Одной из причин были серьезные политические и идеологические расхождения. В то время как ДПК выражала интересы семьи Барзани и других феодальных групп, ПСК опирался на более прогрессивные городские слои курдов и до начала 90-х годов прошлого века позиционировал себя как левая марксистско-ленинская партия. Позже, уже после ухода иракской армии с севера Ирака в 1992 году к идеологическим разногласиям добавилась борьба за власть и влияние в Иракском Курдистане. Эта борьба привела к кровопролитной гражданской войне между иракскими курдами в 1994-1997 году, в ходе которой ДПК Масуда Барзани не побрезговала вступить в союз с режимом Саддама Хусейна. В 1996 году иракская армия помогала пешмерга Барзани выбить отряды ПСК из Эрбиля. Помимо соперничества между полевыми командирами различных политических ориентаций другим фактором, ослабляющим пешмерга, является коррупция, что признают даже высшие руководители курдской автономии. Таким образом, перед иракскими курдами стоит задача создания регулярной армии, независимой от партийных интересов.
Интересную оценку военному потенциалу курдов и ИГ и перспективам борьбы с этой террористической организацией дал 15 февраля в интервью газете «Аль-Хайят» руководитель Автономного Региона Курдистан Масуд Барзани. По его словам потери курдов Ирака в борьбе против ИГ составили 800 убитых и около 4000 раненых военнослужащих. Среди убитых – 10 бригадных генералов. Самыми серьезными боевыми операциями Барзани считает успешные для курдов битвы за овладение горами Синджар, Мосульской дамбой и дороги, связывающей Мосул с Тель-Афаром. Говоря о помощи внешних сил, Барзани высоко оценил американскую поддержку с воздуха, отметив, что без нее сражаться курдам было бы гораздо сложнее. Говоря о поставках оружия в Иракский Курдистан, он отметил поставки оружия из Франции и Германии. Часть боеприпасов прибыла из Канады, Венгрии, Чехии, Болгарии и Албании. Вначале, по его словам, значительную поддержку иракским курдам оказал Иран, но на нынешнем этапе его роль незначительна. Барзани подчеркнул, что Иракский Курдистан не имеет достаточных финансов для того, чтобы расплачиваться за оружие, и поставки идут на безвозмездной основе.
Общий военный потенциал ИГ М.Барзани оценил в пятьдесят тысяч человек. По его словам, воевать с вооруженными формированиями «Исламского государства» гораздо сложнее, чем с армией Саддама Хусейна. «Это связано с тем, что войска Саддама были регулярной армией, и мы знали, что от них можно ожидать, а ИГ постоянно меняет тактику». Он отметил присутствие в рядах ИГ опытных боевиков и даже бывших офицеров «из Пакистана, Узбекистана, Казахстана и Чеченской Республики, входящей в состав России». Курдский лидер охарактеризовал ИГ как «экстремистскую организацию, строящую свою идеологию на объединении джихадизма и арабского шовинизма». Отвечая на вопрос о роли бывших баасистов в ИГ, он отметил, что баасистские кадры играли значительную роль на первом этапе суннитского восстания, но в настоящее время жесткие исламисты полностью доминируют в ИГ, подчинив себе все остальные силы. Отвечая на вопрос, насколько опасным для Иракского Курдистана является соседство с «Исламским государством», он назвал такое соседство «невыносимым», и подчеркнул, что оно не может продолжаться долго. В то же время М.Барзани довольно уклончиво высказался на тему участия пешмерга в сухопутной операции против ИГ и в освобождении Мосула. По его словам для этого курдам надо взаимодействовать с иракской правительственной армией, пока же такая координация проходит на явно недостаточном уровне. Кроме того, он подверг сомнению возможность действий нынешней иракской армии в суннитских районах Ирака, оценив отношения между шиитами и суннитами как плохие. Масуд Барзани не исключил возможность перекройки границ на Ближнем Востоке, оценив нынешние границы как «искусственные и не соответствующие реалиям». Впрочем, по его оценке, новые границы будут созданы после того как «прольются потоки крови».
По мнению известного американского журналиста Дэвида Игнатиуса, курды не горят желанием участвовать в военной операции против ИГ за пределами своих границ. Основным вопросом помимо безопасности курдского населения от угроз джихадистов он считает удержание курдами Киркука. Этот город, являющийся центром богатого нефтеносного района, был занят курдскими вооруженными формированиями без единого выстрела в июле 2014 года после захвата отрядами ИГ Мосула. В то же время Киркук является городом со смешанным населением, где курды отнюдь не доминируют. В период правления Саддама Хусейна город был подвергнут нескольким волнам арабизации. Сейчас курды составляет около 50% населения Киркука. 32% составляют арабы-сунниты и 16%- туркоманы. В местной полиции 39% арабов, 36% курдов и 26% туркоманов. Иракские туркоманы в своем большинстве являются шиитами. Кроме того, они опасаются курдизации региона и этнических чисток со стороны правительства Иракского Курдистана и нацелены на создание собственной автономии. Часть суннитского населения имеет тесные связи с джихадистами. Достаточно сказать, что пригород Киркука Хувейджа, в котором в 2013 году развернулось протестное движение против правительства Нури аль-Малики, находится под контролем ИГ.
В этих условиях американцы, похоже, решили отдать главную роль в командовании сухопутной операции Иордании и ее королю Абдалле II. В эти дни Амман стал местом интенсивных встреч и переговоров между различными иракскими фракциями. В начале января иорданскую столицу посетил иракский министр обороны Халед аль-Обейди. 9 февраля ответный визит в Багдад нанес начальник генштаба иорданской армии Машаль аз-Забен. В середине февраля американцы провели в иорданской столице переговоры с шейхами ряда суннитских племен Ирака. Шейх Зейдан аль-Джибури и шейх Джалаль аль-Гауд заявили, что готовы участвовать со своими сторонниками в операции против ИГ, но только в том случае, если в суннитских провинциях Ирака не будут действовать шиитские милиции, славящиеся своим расправами с суннитами и террором против мирного населения.
Таким образом, пока не просматривается вооруженная сила, которая взяла бы на себя решающую роль в противодействии «Исламскому государству». ИГ ужасает всех акторов на современном Ближнего Востоке, но каждого по-разному. И каждый из них преследует свои цели. Багдад заинтересован в восстановлении статус-кво, который был при Нури аль-Малики, курды – в удержании Киркука, суннитские племена провинции Анбар и Мосула – в широкой автономии и освобождении от гнета как ИГ, так и шиитского правительства. Таким образом, перспективы сухопутной военной операции против «Исламского государства» представляются весьма туманными.