За последние месяцы в Пакистане возросло беспокойство по поводу возможности подключения к подрывной деятельности в стране нового мощного иностранного игрока в лице ближневосточной группировки «Исламское государство» (ИГ). Опасения не беспочвенные: в настоящее время в ИРП действует около полусотни радикальных суннитских формирований, которые исповедуют схожую с ИГ, близкую к ваххабизму идеологию.[1] Среди них – отряды, ассоциированные с Движением талибов Пакистана (ДТП) и созданным в августе 2014 г. зонтичным объединением «Джамаат-уль-Ахрар» (ДУА); «Лашкар-и-Джангви»; «Сипах-и-Сахаба Пакистан» и др. Данные группировки выступают за превращение ИРП в теократическое суннитское государство, введение в стране судопроизводства на основе норм шариата (в собственной экстремистской трактовке) и повсеместную исламизацию. Многие из них заинтересованы в установлении максимального контроля над теми районами северо-запада страны – в провинции Хайбер-Пахтунхва (ПХП) и на Территории племен федерального управления (ТПФУ), где они имеют определенное влияние и располагают опорными базами. В стремлении достичь поставленных целей формирования широко используют террористические методы, совершая кровавые акции в отношении всех, кто в их представлении не относится к категории «правоверных» мусульман. При этом их мишенями чаще всего становятся представители армии и гражданской администрации, сотрудники правоохранительных органов, шииты, христиане, последователи суфизма, функционеры политических партий, иностранцы и др.
С середины 2014 г. обозначилась тенденция к росту числа сторонников ИГ среди пакистанских экстремистских организаций. В июле о приверженности целям группировки Абу Бакра аль-Багдади заявила группировка «Техрик-и-Хилафат» («Движение за халифат», связано с ДТП), в прошлом совершившая несколько терактов в финансовом центре Пакистана г.Карачи. Ее лидеры пообещали, что будут всячески содействовать расширению влияния ИГ в южноазиатском регионе.[2] Месяц спустя о симпатиях к «Исламскому государству» сообщила ДУА, включающая в себя отколовшиеся от ДТП отряды полевых командиров из политических агентств Моманд, Оракзай, Хайбер и Баджаур (ТПФУ). Как сообщил тогда представитель формирования И.Ихсан, организация разделяет стремление ИГ по созданию исламского халифата и готова в любое время оказать формированию необходимую поддержку. В сентябре 2014 г. с аналогичным заявлением выступило ДТП. Талибы объявили о намерении командировать в помощь ИГ дополнительных бойцов, подчеркнув, что за последние годы отряды моджахедов в Сирии и Ираке пополнило порядка тысячи активистов группировки.[3] При этом, однако, они четко обозначили, что по-прежнему считают своим верховным лидером главу афганского Движения талибов (ДТ) М.Омара. Позднее о решимости плотно сотрудничать с ИГ заявила ассоциированная с ДТП пуштунская «Джундалла» (оперирует автономно от одноименного объединения, действующего на иранском направлении), специализирующаяся на организации в ИРП терактов против шиитов и христиан. Ее представители сослались на «партнерские» договоренности с «Исламским государством», якобы достигнутые в ходе их встречи с эмиссарами Абу Бакра аль-Багдади в пакистанской провинции Белуджистан.[4]
Само «Исламское государство» также выражало заинтересованность в упрочении своих позиций в ИРП и сопредельных странах. Осенью 2014 г. ИГ распространило через своих сторонников пропагандистские материалы с призывом поддержать его деятельность. В них отмечалось, что террористическая структура планирует распространить свое влияние далеко за пределы Ирака и Сирии. В качестве одной из задач организации Абу Бакра аль-Багдади было обозначено включение в будущий исламский халифат «провинции» Хорасан, в которую, по замыслу ИГ, должна войти одноименная иранская область[5], Пакистан, Афганистан, некоторые индийские и центральноазиатские регионы. Соответствующие буклеты, листовки и плакаты «Исламского государства» были обнаружены в провинциальных центрах – Пешаваре (ПХП), Карачи (Синд), Лахоре (Пенджаб) и Кветте (Белуджистан), а также ряде пограничных с Афганистаном районов.
Создание организационной структуры ИГ в Пакистане, по сути, началось в октябре 2014 г., когда из состава ДТП вышли шесть полевых командиров, объявивших о переподчинении руководителю «Исламского государства». Среди них – споуксмен организации Ш.Шахид, три лидера талибских отрядов из ТПФУ (Х.Доулат Хан, политическое агентство Куррам; Х.Саид Хан, Оракзай; Ф.Г.Заман, Хайбер) и двое влиятельных экстремистов из ПХП (М.Х.Свати, округ Пешавар; Х.Мансур, дистрикт Хангу).[6] В январе 2015 г. данные боевики вместе с другими пакистанскими и афганскими «товарищами по оружию» (всего около 100 экстремистов) объявили о создании местного отделения ИГ, призванного отвечать за проведение операций формирования в т.н. Хорасане. Лидером филиала организации был объявлен Х.Саид Хан.[7] Месяцем позже пакистанские СМИ сообщили о подключении к пакистано-афганской ячейке «Исламского государства» 50 экстремистов группировки «Амр биль Маруф ва Нахи Анилмункар» (действует в Хайбере), соблюдающей негласное соглашение о ненападении с Исламабадом.[8] От имени Абу Бакра аль-Багдади учреждение региональной структуры ИГ приветствовал официальный представитель этого ближневосточного объединения А.М.Аднани.[9]
Предпосылкой для перехода некоторых пакистанских группировок под знамена «Исламского государства» стал углубившийся за прошедший год раскол местного талибского конгломерата в лице ДТП, которое до недавнего времени являлось наиболее крупным антиправительственным формированием в ИРП. Главной причиной фрагментации стало усиление противоречий между полевыми командирами объединения, многие из которых оказались недовольны назначением в ноябре 2013 г. на пост главы ДТП М.Фазлуллы – руководителя талибских отрядов в округе Сват (ПХП). Большинство экстремистов из ТПФУ восприняли нового лидера, выходца из Хайбер-Пахтунхвы, в качестве чужака и отказались признать его авторитет. Дроблению формирования также способствовали силовые меры Исламабада по нейтрализации боевиков: во второй половине 2014 г. пакистанская армия начала масштабные контртеррористические операции в двух наиболее проблемных политических агентствах ТПФУ – Северном Вазиристане и Хайбере, известных как оплоты непримиримых талибов. Последовавшее за этим ослабление боевого потенциала формирования подтолкнуло ряд группировок к выходу из ДТП и поиску новой платформы для ведения террористической войны. Привлекательным вариантом для них стало продолжение подрывной активности под флагом ИГ.
Факторы, способствующие росту симпатий пакистанских «джихадистов» к «Исламскому государству», вполне очевидны. Местных экстремистов прельщают успехи, достигнутые формированием Абу Бакра аль-Багдади на Ближнем Востоке. Для многих из них лозунги сравнительно молодых и удачливых руководителей ИГ оказываются более вдохновляющими, нежели призывы руководства ДТП, а также возрастных лидеров афганского ДТ и «Аль-Каиды», скрывающихся от американских беспилотников в пакистано-афганском приграничье. Кроме того, базирующиеся в ИРП вооруженные формирования с готовностью соглашаются сотрудничать с «Исламским государством», располагающим богатыми денежными ресурсами, для получения дополнительного источника финансирования своей деятельности.[10]
Уязвимости Пакистана перед угрозой со стороны ИГ способствует наличие в стране прослойки населения, придерживающейся фундаменталистских взглядов. В нее входит значительная часть функционеров и сторонников местных исламистских партий и организаций, учащихся и выпускников мусульманских религиозных школ, служащих мечетей.[11] По данным МВД ИРП, порядка 10% пакистанских медресе (всего в стране их насчитывается более 24 тысяч) являются рассадником радикализма и готовят кадры для местных террористических формирований.[12] В декабре 2014 г. в поддержку ИГ публично высказался руководитель расположенной в Исламабаде Красной мечети М.Абдул Азиз.[13] В том же месяце патронируемая им семинария «Джамиа Хафса» (Высшая женская школа) распространила видеоролик, на котором студентки учебного заведения объявили о приверженности программным целям «Исламского государства».[14] С одобрением устремлений группировки Абу Бакра аль-Багдади по созданию исламского халифата выступали представители одной из крупнейших клерикальных партий ИРП «Джамаат-и-Ислами» (ДИ; в России внесена в список запрещенных экстремистских объединений). Ее благожелательное отношение к ИГ было во многом связано с идеологической близостью двух организаций: в своих вступлениях Абу Бакр аль-Багдади зачастую цитирует работы основателя ДИ, известного теоретика исламского фундаментализма А.А.Маудуди.[15]
На руку «Исламскому государству» играет и характерная для Пакистана нестабильность, связанная с противоборством различных внутриполитических сил, низкой эффективностью правления гражданской администрации и неразрешенными острыми социально-экономическими проблемами. Отсутствие возможностей для получения образования и достойного трудоустройства вынуждает молодых представителей бедноты (в особенности в районах проживания пуштунских племен в ТПФУ, ПХП и на северо-западе Белуджистана) вступать в ряды экстремистских формирований, в том числе союзных с «Исламским государством». Слабость структур власти в пограничных с Афганистаном областях ИРП предоставляет ИГ потенциальную возможность для создания там опорных баз и лагерей подготовки боевиков.
Отношение пакистанских властей к проблеме распространения влияния «Исламского государства» остается неоднозначным. В публичных выступлениях официальные лица ИРП зачастую отрицают наличие серьезной угрозы ИРП со стороны этой ближневосточной группировки и опровергают сообщения о наличии организованных отрядов ИГ на территории страны.[16] Такой подход, по всей видимости, объясняется нежеланием правительства признавать перед общественностью дальнейшую деградацию и без того сложной ситуации в области безопасности в стране.[17] На практике же в последние месяцы пакистанские власти внимательно отслеживали попытки ИГ по укреплению позиций в ИРП и принимали контрмеры. В ноябре 2014 г. журналистам удалось заполучить фотокопию доклада пакистанских силовиков, сообщающего о сформировании «Исламским государством» в ИРП «отделения стратегического планирования». Согласно документу, функцией этого органа, состоящего из 10 неназванных экстремистов, должны стать подготовка подрывных операций в стране и разработка мер по усилению влияния группировки в Пакистане. Утверждалось, что в качестве основных целей ИГ определило армию и власти, а также представителей шиитской общины. При организации и проведении вооруженных акций ИГ предполагало тесно сотрудничать с местными террористическими формированиями, в частности «Лашкар-и-Джангви» и «Сипах-и-Сахаба Пакистан» (также действует под именем «Ахль-и-Суннат-валь-Джамаат»). Отмечалось, что ИГ осуществляет вербовку бойцов в зоне пакистано-афганского приграничья. При этом наибольшее число рекрутов в ИРП якобы приходится на политические агентства Куррам (ТПФУ) и округ Хангу (ПХП), которые являются наиболее проблемными районами северо-запада ИРП с точки зрения остроты суннитско-шиитских противоречий.
С начала 2015 г., после учреждения пакистано-афганского филиала «Исламского государства», спецслужбы и полиция интенсифицировали усилия по поимке в Пакистане приверженцев группировки Абу Бакра аль-Багдади. В рамках проведенных спецопераций в Лахоре была арестована группа экстремистов, занимавшихся привлечением новых кадров для ИГ и распространением пропагандистских материалов организации. Один из задержанных, пакистанец сирийского происхождения Ю.аль-Салафи, назвался официальным представителем «Исламского государства» в ИРП.[18] Одновременно была произведена серия арестов сторонников ИГ в других мегаполисах – Исламабаде, Карачи и Пешаваре. Пакистанская армия неоднократно рапортовала об уничтожении отдельных активистов организации Абу Бакра аль-Багдади в ходе контртеррористических операций, проводимых в ТПФУ.
На данном этапе организационная структура «Исламского государства» в ИРП находится в стадии становления. ИГ прорабатывает способы дальнейшего взаимодействия с местными идеологически близкими группировками, и пока его основной интерес заключается в вербовке дополнительных бойцов для ведения вооруженной борьбы на Ближнем Востоке. Однако, учитывая программные установки организации Абу Бакра аль-Багдади и повышение ее популярности в стане местных исламистов, вполне вероятно, что в обозримой перспективе ИГ может действительно подключиться к подрывной деятельности в Пакистане. При этом ближневосточное формирование, скорее всего, постарается по аналогии с «Аль-Каидой» максимально использовать уже имеющуюся в ИРП террористическую инфраструктуру.[19] Можно ожидать, что «Исламское государство» возьмет под патронаж и начнет спонсировать наиболее одиозные экстремистские группировки, которые проявляют склонность к сотрудничеству с ним.
Примечательно, что, по мнению ряда пакистанских экспертов в сфере антитеррора, деятельность ИГ уже оказывает ощутимое негативное воздействие на ситуацию в ИРП.[20] Аргументируя свою точку зрения, аналитики упоминают, что наиболее дерзкие террористические акты, произошедшие в крупных городах страны в январе-феврале 2015 г., были совершены именно теми группировки, которые поддерживают «Исламское государство». Неслучайным также считают то, что почти все вооруженные акции были направлены против представителей шиитской общины, считающихся религиозным меньшинством в преимущественно суннитском Пакистане.
Вместе с тем говорить о возможности повторения в Пакистане сценария, реализованного ИГ в Ираке и Сирии, вряд ли приходится. Вооруженным исламистам в ИРП противостоит мощная боеспособная армия, провозглашающая своей главной задачей борьбу с религиозным экстремизмом. За прошедшие годы военным удавалось успешно пресекать попытки территориальной экспансии со стороны некоторых антиправительственных вооруженных формирований. Немаловажно и то, что большинству граждан ИРП чужда исповедуемая ИГ ваххабитская идеология: порядка 60% населения страны являются приверженцами умеренной мусульманской школы Барелви.[21] Согласно опросам общественного мнения, более чем две трети пакистанцев однозначно осуждают программные установки и методы вооруженных экстремистских формирований.[22] Общественность в ИРП хорошо знакома с нравами и порядками, навязываемыми радикальными исламистами. В 2007-2009 гг. отряды нынешнего главаря ДТП М.Фазлуллы стали брать под контроль районы области Малаканд (включает округа Читрал, Бунер, Шангла, Сват, Малаканд, Верхний и Нижний Дир в ПХП). Боевики создавали там параллельные структуры власти, вершили правосудие на основе «истинных норм» шариата, устраивая публичные порки и казни провинившихся, взрывали школы для девочек и магазины с видео- и музыкальной продукцией, запрещали брадобритие и т.д. Усмирить боевиков удалось благодаря масштабной контртеррористической операции. Повторения подобных событий в Пакистане, естественно, мало кто хочет.
Показательно также, что легальные исламистские партии не пользуются в ИРП особой популярностью и традиционно получают не более 5% голосов на выборах в законодательные органы власти. Исключением стал 2002 г., когда ведущие религиозные объединения выступили единым блоком и на волне антизападных настроений (в связи с вводом в 2001 г. сил иностранной коалиции в Афганистан) получили 11% мест в Национальной ассамблее (нижняя палата федерального парламента ИРП) и возглавили правительство в ПХП. На всеобщих выборах 2013 г. клерикалы снова набрали привычные для себя 4,7% голосов избирателей, завоевав 16 из 342 мандатов в нижней палате парламента.
Таким образом, в перспективе ИГ имеет реальные шансы предстать в качестве дополнительного фактора, способствующего деградации ситуации в области безопасности в Пакистане. Способность этой террористической структуры укрепить свои позиции в стране будет напрямую зависеть от эффективности усилий Исламабада в сфере борьбы с религиозным экстремизмом, а также последовательности его курса на данном направлении. Немаловажное значение будет иметь степень координации контртеррористических действий ИРП с Афганистаном, на востоке которого располагаются опорные базы ряда симпатизирующих ИГ пакистанских группировок.
[1] The Friday Times, February 20-26, 2015: A.Kh.Wazir, A new threat is emerging.
[2] Dawn, 13.07.14: M.A.Rana, ISIS’s cascading effect.
[3] The Express Tribune, 05.10.14: Joining forces: TTP declares allegiance to Islamic State.
[4] The News, 14.11.2014: A.Mir, Islamic State and Jundullah meeting creates ripples.
[5] До сентября 2004 г. Хорасан являлся наиболее крупной провинцией Ирана, однако впоследствии был разделен на три аналогичных административных единицы – Северный Хорасан, Южный Хорасан и Хорасан-Резави.
[6] Dawn, 14.10.15: Z.Sh.Sherazi, Six TTP commanders announce allegiance to Islamic State’s Baghdadi.
[7] The News, 13.01.15: A.Mir, Pakistan now has a native Daish Ameer.
[8] The News, 20.01.15: A.Mir, 50 Amr Bil Maroof militants join Daish.
[9] The News, 30.01.15: A.Mir, Al-Qaeda, Daesh tug of war feared in Pakistan.
[10] The Express Tribune, 23.11.2014: N.A.Shaikh, Contending with the IS threat in Pakistan.
[11] The Express Tribune, 03.11.2014: H.A.Rizvi, The Islamic State movement and Pakistan.
[12] Dawn, 14.01.2015: M.Kh.Shahzad, Analysis: Counting Pakistan’s Madressahs.
[13] The News, 14.12.14: A.Mir, Lal Masjid cleric comes out to support Islamic State.
[14] The Express Tribune, 19.01.2015: A.R.Khan, APS, ISIS and losing our anger.
[15] Daily Times, 21.10.14: M.Ahmad, ISIS and Pakistan.
[16] Dawn, 01.02.2015: B.S.Syed, Government in a state of denial about Daesh?
[17] По данным Пакистанского института исследования проблем мира, в 2014 г. в ИРП было совершено 1206 терактов, унесших жизни 1723 человек, среди которых 1282 – мирные жители // Pakistan Institute for Peace Studies, Pakistan Security Report 2014. По информации американо-австралийского Института экономики и мира (доклад «Глобальный индекс терроризма 2014»), ИРП занимает третье – после Ирака и Афганистана – место в перечне стран с наиболее высоким уровнем терактивности// http://www.visionofhumanity.org/sites/default/files/Global Terrorism Index Report 2014_0.pdf
[18] The Express Tribune, 22.02.15: H.Naqvi, IS commander arrested in Lahore.
[19] Dawn, 08.02.15: M.A.Rana, How serious a threat is IS?
[20] The Friday Times, February 6-12, 2015: J.A.Khan, Is ISIS just a name?
[21] R.Bedi, Have Pakistanis Forgotten Their Sufi Traditions/ International Centre for Political Violence and Terrorism Research // http://www.pvtr.org/pdf/regionalanalysis/southasia/madrassa%20_idss%20_%20_final_.pdf
[22] The Express Tribune, 07.02.2015: R.Sh.Mohmand, The IS has no future in Pakistan.