Официально оформившийся недавно военный союз между Катаром и Турцией безусловно изменит сложившейся баланс сил на Ближнем Востоке и Северной Африке. Переход Анкары в лагерь катарцев стал результатом глубокого разочарования Анкары позицией США в рамках сирийского и иракского досье, а также переход нового руководства КСА в американскую орбиту влияния. Это сближение стало особенно очевидным после прихода к руководству силовым блоком Саудовской Аравии явно проамериканских фигур в лице нынешнего министра внутренних дел королевства Мухаммеда бен Найефа. В этой связи турецкое руководство решило резко сменить внешнеполитические ориентиры и общие контуры стратегии прежде всего на сирийском направлении. Резкий отказ Вашингтона от введения бесполетной зоны, а что самое главное – нежелание оказать масштабную помощь протурецкой Сирийской свободной армии (ССА), резко обострили турецко-американские отношения. Последней каплей, которая переполнила чашу терпения Анкары, стало решение ЦРУ США активно разыграть курдскую карту для формирования новой проамериканской сирийской вооруженной силы. Опасения турецкой МИТ в данном случае совершенно обоснованы: переговоры с Рабочей партией Курдистана (РПК) о мирном урегулировании курдской проблемы движутся ни шатко, ни валко, а США своими действиями по привлечению самой боеспособной части курдского сопротивления в лице отрядов РПК под свой зонтик могут совершенно спокойно дать руководству этой партии дополнительный и очень мощный козырь для переговоров с Анкарой. Да и сам такой сценарий может привести к очень серьезным последствиям с точки зрения вопросов национальной безопасности страны в силу резкого увеличения боеготовности и влияния сторонников РПК на происходящие процессы. Собственно, последние и так являются «наконечником копья» нынешнего наступления курдских сил в Сирии на позиции исламистов из «Исламского государства» (ИГ). Отсюда резкий отказ Анкары предоставлять базы на своей территории для подготовки новых подразделений вооруженной  сирийской оппозиции без соответствующего качественного отбора волонтеров специальной американо-турецкой комиссией.

Отсюда и разворот Турции к Катару, который обусловлен не только взаимным интересом к действиям на сирийском направлении (Анкара просто не в состоянии в одиночку создать боеспособную военную силу наподобие ССА). Речь идет о совместных скоординированных шагах на ливийском и палестинском треках. И здесь катарско-турецкий союз в первую голову будут вынуждены жестко противодействовать аравийским монархиям. Интересно, что в настоящее время на первые роли в борьбе с растущим катарско-турецком влиянием вышли спецслужбы ОАЭ, которые резко активизировались не только в регионе Ближнего Востока, но и в Европе. Обратим внимание на состоявшийся в начале этого месяца визит руководителя спецслужб ОАЭ, младшего брата эмира Мухаммеда бен Зайеда Хазы в Париж, где он провел очень «продуктивные» консультации с руководством местных спецслужб в контексте борьбы с исламистским влиянием в Европе и, в частности, во Франции. Речь идет не только о гражданах Франции, которые воюют в Ираке и Сирии на стороне ИГ, но и о совместных операциях против представительств глобального движения «Братьев-мусульман» во Франции. Это новое в стратегии и тактике ОАЭ, для которых это движение является одной из главных угроз их национальной безопасности. Париж до недавнего времени просто игнорировал на официальном уровне эту угрозу, предпочитая говорить о свободе вероисповедания. Теперь ситуация изменилась, и эмиратовские спецслужбы получили «свободу рук» для организации пока только тотальной слежки за эмиссарами «братьев» во Франции. В этой связи французы будут на вспомогательных ролях. Это также принципиальный момент в стратегии Елисейского дворца, который ранее старался на раздражать Доху. Напомним, что именно катарцы являются основными спонсорами «Братьев-мусульман», и после некоторой заминки, которая была связана с пактом о мире с Саудоской Аравией, вновь активизировались на этом направлении в результате последних разногласий с ОАЭ, КСА и АРЕ по вопросу ливийской ситуации. Эр-Рияд, который при прежнем монархе отличались предельной жесткостью в своих операциях против «братьев», сейчас отошел в тень, безусловно сознательно, но в истинных мотивах такого «разделения труда» еще предстоит разобраться.

ОАЭ, помимо Франции, наращивают свои усилия и на балканском направлении. В конце февраля с.г. Хаза бен За2ед ан- Нахайян побывал в Белграде, где договорился с руководством сербской разведслужбы Bezbednosno Informativna Agencija (BIA) о взаимодействии в формате борьбы с угрозой ИГ. В рамках этого взаимодействия создана совместная оперативная группа, которая должна осуществлять сбор информации в отношении активности сторонников ИГ и  «братьев» на территории бывшей Югославии с приоритетным вниманием на Боснию, Косово и Албанию. По данным двух служб, именно из этих регионов идут основные потоки оружия и боеприпасов для нужд ИГ в Ираке, Сирии, а также Ливии. Здесь же располагаются и основные центры по вербовке добровольцев для  ИГ. Оружие закупается с армейских арсеналов через подставные фирмы на катарские деньги, а его переброску взяли на себя Турция. Она осуществляется морским путем из Албании в ливийскую Мисурату. По данным BIA, резидентуры МИТ (как легальные, так и нелегальные) серьезно усилили свое присутствие на Балканах в последнее время. Намерение о сотрудничестве в области специальных мероприятий Абу Даби традиционно подкрепляют крупными финансовыми инвестициями. На этом фронте ответственным является бывший начальник Службы превентивной безопасности (СПБ) ПНА Мухаммед Дахлан, который сейчас является советником Мухаммеда бен Зайеда ан-Нахайяна. Похоже, это становится его одной из основных функций (помимо, конечно, оживления своей агентурной сети в этом регионе) в рамках противодействия «братьям» в глобальном масштабе. Ранее он уже предпринимал аналогичные попытки, грубо говоря, «купить» руководство ХАМАСа в секторе Газа, но потерпел неудачу. М.Дахлан возглавляет сербско-эмиратовскую торговую палату, и уже объявил о намерении инвестировать в сербскую экономику порядка одного миллиарда долларов США. Его партнером в данном случае выступает государственная компания Сербии «Югоимпорт». Инвестиции в данном случае играют роль не только своеобразной компенсации за взаимодействие в сфере тайных операций, но и должны нивелировать экономическое доминирование на Балканах в этой сфере со стороны катарских и турецких бизнес-структур.