Продолжающиеся кризисы в Ираке, Йемене, Сирии и ренессанс исламистского радикализма в Ираке заставляет по-новому взглянуть на перспективы существования «пакистанской» (по месту нахождения руководства) «Аль-Каиды», с которой, собственно, и ассоциируется само возникновение этого явления. И с которым многие обозреватели ошибочно связывают фактически все существующие на сегодняшний момент джихадистские формирования, действующие в той или иной части мира. В пользу такой версии они обычно указывают на факт присяги той или иной джихадистской группировки на верность «Аль-Каиде». В последнее время об этом слышно все реже и реже, но даже в период расцвета этого парада «приобретения вассалов» этому явлению уделялось неоправданно большое значение. Нынешняя позиция экспертов была во многом сформирована оценками разведсообщества США и стран Запада, которые автоматически зачисляли в союзники Усамы бен Ладена всех кого не лень, исходя из опубликованных на исламистских сайтах сомнительных «признаниях в верности». В данном случае никто не опровергал данное расширение «Аль-Каиды» как со стороны спецслужб, так и со стороны собственно самого руководства радикалов. Такое положение дел полностью устраивало обе противоборствующие стороны, поскольку первой гарантировало ежегодное расширение бюджета, а второй – повышение собственного статуса в глазах мусульманской уммы в первую очередь, и обеспечивало тем самым приток новых кадров. Все это существовало до той поры, пока руководство «Аль-Каиды» не предоставило «подконтрольным» им группам право самостоятельно выбирать цель для предстоящих террористических атак с одновременным переводом на самофинансирование. Произошло это после провала миссии пакистанской «Аль-Каиды» в Ираке, который доказал явное превосходство узконациональных интересов иракских суннитов над принципами «всемирного халифата» и «исламистского интернационала». Продолжение этой истории мы сейчас наблюдаем и в настоящее время на примере экспансии «Исламского государства» (ИГ) и его противостояния с традиционной «Аль-Каидой».
Вопрос финансов является краеугольным камнем жизнеспособности любой джихадистской структуры, кто бы чего не говорил про идеологию. Она способна обеспечить активность на очень недолгий срок, что, собственно, сейчас пакистанская «Аль-Каида» и осознает в полной мере. Дело в том, что руководство «пакистанской» «Аль-Каиды» осталась в настоящее время фактически в изолированном состоянии в Северном Вазиристане, поскольку какое-то международное признание как «основной и направляющей силы» со стороны единомышленников возможно только при наличии вертикального финансирования. А вот оно после смерти У.бен Ладена и прекратилось. Мы, в данном случае, имеем в виду целенаправленное финансирование из стран Персидского залива. Немаловажным моментом для возникновения этой тенденции стал выбор преемника У.бен Ладена. В этот период времени обозначилась резкая борьба между «египетским» и «саудовским» крылом организации, в которой победу одержало первое. Такой вариант устроил далеко не всех в самом КСА, и сразу же резко сказался на объемах финансовой подпитки. Помимо этого многие группировки в Магрибе и на Ближнем Востоке стали все более неформально на первом этапе дистанцироваться от «пакистанского ядра», одновременно лихорадочно ища новых финансовых спонсоров. И нашли их в лице ИГ, которое было очень вовремя структурировано катарцами. Последние грамотно нащупали брешь в прежде стройной стратегии Эр-Рияда на поддержание и распространение своего влияния в мусульманском мире через модель джихадизма и взяли его на вооружение. Недостаток финансирования самой «Аль-Каиды» был обусловлен еще и началом сирийского конфликта, куда пошли основные саудовские ресурсы и финансы. Напомним, что Эр-Рияд в данной ситуации, во многом благодаря усилиям бывшего руководителя Управления общей разведки (УОР) принца Бандара, в отличие от прежних времен перешел на прямую схему финансирования джихадистских структур, которые распределялись через отправленных в Сирию оперативников УОР. Это объективно еще больше ослабило влияние «пакистанской» «Аль-Каиды».
ИГ в данном случае стал новым «якорем» для джихадистов всех мастей, поскольку эта группировка стала за всю историю ренессанса радикального исламизма, которое началось еще в период советского присутствия в Афганистане, самой богатой. Временно, разумеется, пока международной коалиции, курдам и шиитам не удастся отбить обратно захваченные месторождения углеводородов. Это обеспечило ИГ не только приток новых бойцов, но и своеобразное международное признание у исламистски ориентированных повстанцев не только на Ближнем Востоке, но и в Африке. Целая череда «клятв в верности» ИГ, свидетелями которых мы стали в последнее время, есть ни что иное, как «заявка на получение гранта». И пока — не более того. Говорить о какой-то отработанной модели жесткого вертикального управления из Ирака, подкрепленное соответствующим финансированием, в данном контексте преждевременно. И в этом обстоятельстве, если оно не будет изменено, заложено повторение истории и с «пакистанской» «Аль-Каидой». Но пока ИГ активно раскручивают свой бренд и преимущественно кормят обещаниями джихадистов по всему миру. Основной упор финансовой помощи сосредоточен исключительно на сирийском филиале группировки, которая, несмотря на все утверждения о трениях между ним и Мосулом, остается главной «тыловой базой» ИГ. До всех остальных «присягнувших» пока не доходят руки, да и финансовые ресурсы постепенно начинают уменьшаться в силу наступления шиитов и курдов при поддержке авиации международной коалиции.
В связи с вышесказанным любопытным представляется информация Управления общей разведки (УОР) Иордании, которая свидетельствует о скором низвержении группы А.аз-Завахири, трансформации всего управленческого звена «Аль-Каиды» с одновременным выходом из-под его командования ранее присягнувших ей групп таких, как «Джабхат ан-нусра» и «Аль-Каида исламского Магриба» (АКИМ). Иорданцы связывают это, прежде всего, с тем, что харизматичный лидер ИГ Абу Бакр аль-Багдади теснит старых ветеранов «джихада» как в силу последних реальных достижений на поле боя, так и по части информационного пиара. Сразу отметим в этих сведениях важный момент: «пакистанская» «Аль-Каида», как и «Джабхат ан-нусра» является саудовским проектом. И любые трансформации в руководстве этих структур могут происходить только по инициативе или молчаливом согласии Эр-Рияда. Как исключение, возможна перекупка ИГ части полевых командиров «Джабхат ан-нусры». Об этом могут косвенно свидетельствовать последние события в Сирии в палестинском лагере Ярмук, где силы двух этих группировок, по некоторым данным, действуют в союзе. Но повторим, что это лишь частный эпизод, который может быть связан с перерывом в финансировании лояльных им формирований со стороны КСА или изменой нескольких командиров. Абу Бакр аль-Багдади, как «новый У.бен Ладен», может состояться только при условии прямого финансирования джихадистов на Ближнем Востоке и в Африке, но никак не в силу своей харизматичности.
Данные УОР Иордании свидетельствуют еще и о том, что после смены короля в КСА и ротации в силовом блоке начались трансформации в руководстве подконтрольным им джихадистских групп, что не меняет основного принципа: использование и в дальнейшем саудовскими спецслужбами этого формата как основного механизма сохранения и укрепления своего влияния в мусульманском мире.