У Алжира в свете усиливающегося противостояния Ирана и Саудовской Аравии появляется реальный шанс укрепить свои позиции не только в арабо-мусульманском мире, но и в целом на международной арене.

Несмотря на свой «официальный» отказ поддержать операцию Эр-Рияда в Йемене, на деле алжирское руководство намеревается извлечь из нее максимальные дивиденды. Будучи одной из немногих стран региона, действительно осуществляющих независимую политику, АНДР не намерена однозначно склоняться в ту или иную сторону и становиться чьим-то сателлитом.

Все это было наглядно продемонстрировано на примере попыток дипломатической обработки Алжира, предпринимаемых в течение последнего месяца обеими сторонами конфликта.

В частности, речь идет о «всеарабской» встрече, состоявшейся 26 марта в египетском Шарм аш-Шейхе, реальным устроителем которой выступил Эр-Рияд. Учитывая деликатность обсуждаемого вопроса, затрагивающего выражение позиции суннитских стран относительно операции в Йемене, Саудовская Аравия избрала в качестве переговорной площадки Египет. Тем более, что алжиро-саудовские отношения в последние годы также оставляли желать лучшего.

С одной стороны, позиция представлявшего на встрече АНДР министра иностранных дел Рамтана Ламамры выглядела однозначно и красноречиво. По его словам, «Алжир не позволит, чтобы его армия участвовала в операциях за пределами страны. Мы принимаем к сведению предложения президента Абдел Фаттаха ас-Сиси относительно совместных арабских действий ради безопасности, но считаем важным извлечь правильные уроки из предыдущего проверенного африканского опыта, служащего эталоном основ коллективной безопасности. Все звенья этой системы должны определяться, исходя из интересов каждой арабской страны в отдельности с целью построения там толерантного общества социальной справедливости и надлежащего управления. Если этих элементов не хватает, мы должны думать о лучшем использовании ресурсов Лиги арабских государств и ООН».

Таким образом, АНДР недвусмысленно выступила против односторонних действий в Йемене просаудовских сил. Примечательно, что этому предшествовала состоявшаяся в кулуарах данного саммита «сепаратная» встреча Р.Ламамры со своим оманским коллегой Юсефом бен Алуи. Необходимо напомнить, что Оман продолжает позиционировать себя как переговорная площадка между арабским миром, Западом и Ираном.

Следует заметить, что в Эр-Рияде все больше нарастает недовольство действиями Маската, султана которого саудовцы все больше подозревают в слишком тесных связях с Ираном. Соответственно, произошедшее стало важным индикатором усиления влияния Тегерана в арабском мире.

Между тем, не следует полагать, что Алжир целиком и полностью склонился в проиранскую «орбиту». Свой вызов Саудовской Аравии Ламамра все же смягчил неофициально сделанным предложением, согласно которому «Алжир может оказать логистическую поддержку без привлечения вооруженных сил».

В данном случае алжирская сторона намекает на теоретическую возможность использования своей военно-транспортной авиации, одной из крупнейших в регионе для переброски тех же египетских войск.

Причина появления подобной «поправки» — опасения относительно возможной мести со стороны Саудовской Аравии. Ведь столь демонстративный отказ может послужить впоследствии основанием для увеличения помощи действующим на территории АНДР исламским радикалам. Исходя из этого, алжирские лидеры и попытались заметно смягчить свой отказ.

Примечательно, что на фоне этого МИД Алжира 9 апреля заявил о том, что между Алжиром и Саудовской Аравией «Нет недоразумений» и что отношения между двумя странами сейчас развиваются «исключительно сильно». Они испытывают постоянное, поступательное развитие. Наши отношения с братьями из Королевства Саудовская Аравия в настоящее время сильнее, чем когда-либо, а контакты и непрерывная координация между внешнеполитическими ведомствами наблюдается на самом высоком уровне», — утверждает пресс-секретарь Министерства иностранных дел АНДР Абдельазиз Бенали Шериф. Основанием для такого вывода стала проведенная «с одобрения и в полной координации с Саудовской Аравией эвакуация алжирских граждан».

Но, несмотря на речи дипломатов с взаимным выражением почтения, на деле за последние годы реальные отношения между Алжиром и Эр-Риядом лишь ухудшились. Это дополнительно подчеркивает наращивание взаимодействия Алжира с Катаром, антагонистом КСА за влияние в арабских странах.

Но, несмотря на подобные информационные вбросы, реального желания хоть как-то помогать кому-либо из сторон в этом конфликте руководство АНДР не имеет. Нынешние установки алжирского руководства нацелены на «недопущение ввержения Йемена Соединенными Штатами, Ираном и Саудовской Аравией в хаос».

Это подразумевает одновременное противодействие активному проникновению Ирана в страны Магриба и курсу на саботирование египетско-саудовских инициатив в регионе. В частности, алжирское руководство серьезно опасается региональной конкуренции с Египтом, полагая, что под предлогом борьбы с «террористами из числа «Братьев-мусульман»» и другими группировками Каир начнет перестраивать с помощью Саудовской Аравии под себя Северную Африку.

Также подобная реакция обусловлена опасениями армейского руководства АНДР в плане того, что противники Алжира намереваются вовлечь его в военную операцию в Йемене, чтобы заставить растратить ресурсы и ослабить перед ожидаемой попыткой внутренней дестабилизации. Соответственно, алжирское руководство рассчитывает использовать йеменскую ситуацию для усиления своих позиций в Магрибе. Оно надеется, что после фактического отказа Пакистана вводить в Йемен свои сухопутные войска, делить за это непосредственную ответственность Египту придется с Марокко, обладающим одними из самых крупных и боеспособных армий в арабском мире.

Соответственно, алжирский генералитет уверен в неизбежном поражении всех иностранных войск, которые будут участвовать в интервенции в Йемен, как это произошло в свое время с силами Г.А.Насера в 1960-е годы, что, по крайней мере, на время должно уменьшить влияние и амбиции Рабата в Северной Африке и Сахеле.

Эти мечтания подогрели и умелые действия Ирана, которые еще сильнее вбили клин между самими суннитами, в результате чего Саудовской Аравии не удалось превратить нынешнее противостояние с Тегераном в «борьбу» суннитов и шиитов, тогда как в отличие от суннитских стран шиитский «блок», (кроме Азербайджана) поддержал ИРИ (САР, иракские власти, «Хизбалла»).

Особую роль сыграла апрельская поездка по «сомневающимся» странам (Оман, Ирак, Тунис, Алжир, Ливан) заместителя министра иностранных дел Ирана, спецпредставителя президента ИРИ в Алжире Мортеза Сармади.

Прибыв в Алжир из Туниса в ночь на понедельник 6 апреля, Мортез Сармади был принят министром по делам Магриба и Африки Абделькадером Мессахелем, которому иранский посланник выразил особую признательность за фактическую поддержку позиции ИРИ по вопросу ее ядерной программы. Кроме того, он приветствовал «усилия дружественных стран, включая Алжир, относительно диалога между йеменскими сторон в нейтральном ключе».

Примечательно, что М.Сармади использовал алжирскую площадку для того, чтобы продемонстрировать миролюбивые намерения иранской стороны. По его словам, «Нападение на Йемен было стратегической ошибкой и что никакая сила не может править в одиночку в этой стране, поэтому мы призываем к диалогу все вовлеченные в конфликт стороны, включая йеменцев и Саудовскую Аравию с очевидным исключением экстремистских и террористических групп», то есть, в первую очередь против инфильтрованных агентами саудовских спецслужб организаций, включая АКАП («Аль-Каиду» на Аравийском поуострове»-авт.).

Он призвал Алжир придерживаться позиции нейтралитета Омана «в пользу военного невмешательства, а также содействия мирному урегулированию и внутреннему диалогу подобно тому, как АНДР это осуществляет в Мали и Ливии».

Тем самым иранский посланец умело подыграл стремлениям к региональному лидерству алжирского руководства и недвусмысленно поддерживал их. Не случайно, что обе стороны остались очень довольны друг другом и приветствовали «успешное завершение» переговоров. И это позволяет АНДР рассчитывать в будущем на более солидную иранскую поддержку в деле противостояния с Марокко.

Одновременно иранский посланник умело надавил на другую проблемную для Алжира точку – отношения с Израилем. По словам М.Сармади, раздувание истерии относительно «агрессии Ирана является делом рук сионистов, общих врагов мусульманской цивилизации». Тем самым он умело и небезуспешно попытался использовать в своих интересах «антисионистские» устремления известной части алжирских силовиков.

Примечательно, что одним из последствий заметного потепления отношений с Тегераном стало явное расширение деятельности в стране иранских культурных центров. Так, в Алжире развернулась пропаганда, согласно которой эта страна является одним из «домов шиизма – Алжир Фатимидов, выразителями которого в свое время были берберские племена Коутама, разгромившие армию Аббасидов в Фустате (Египет)». Свидетельством этому служит то, что якобы «коллективная память в стране до сих пор хранит культ Сида Али, Фатимы Зохра и Ашура в память о мученической смерти в Кербеле».

Между тем, среди представителей алжирского руководства имеются и скептики, полагающие, что поддержка Ирана, пусть и в качестве «стабилизирующей силы в регионе», со стороны Алжира является роковой ошибкой, которая будет ему стоить очень дорого. Они опасаются дальнейшего усиления Ирана и без энтузиазма отмечают рост «шиитской дуги», расшатывающей престолы в странах Залива. Впрочем, в силу своей малочисленности и низкого аппаратного веса они пока неспособны реально переломить ситуацию.

Однако алжирское руководство в массе своей осознает, что пока террористическая угроза со стороны Саудовской Аравии на порядки выше иранской, тем более, что в 1990-е гг. именно саудовские фонды   в значительной степени и снабжали деньгами боевиков радикальных исламистских организаций, действовавших в стране. Не строит иллюзий алжирское руководство и относительно дальнейших намерений КСА.

В любом случае, события марта-апреля дали Алжиру шанс максимально извлечь внешнеполитические дивиденды из усиления противостояния Саудовской Аравии и ее союзников с Ираном с перспективами закрепления более высокого регионального статуса. Если, конечно, этому не помешает внутренняя дестабилизация АНДР, признаки которой становятся все более ощутимыми.