29 апреля 2015 г., в тот же день, когда были преданы гласности королевские указы о переменах на вершине политического руководства и в структурах правительства, в Саудовской Аравии прошла церемония принесения присяги (аль-мубаяъа) вновь назначенным наследному принцу и наследнику наследника престола. Описывая эту церемонию, саудовская пресса сообщала, что она проходила (что полностью соответствовало уже сложившейся традиции, ведущей свое начало с 1953 г., момента принесения присяги первому наследнику Ибн Сауда Сауду бен Абдель Азизу) в эр-риядском Дворце правления. Присягавших, в числе которых были принцы семьи Аль Сауд, министры, члены религиозного истеблишмента во главе с верховным муфтием шейхом Абдель Азизом бен Абдаллой Аль аш-Шейхом, как и «граждане», возглавил (вместе с верховным муфтием) бывший наследник престола принц Мукран бен Абдель Азиз (с которым 29 апреля специально встретился правящий монарх, посетив дворец своего сводного брата).
Церемония принесения присяги (каждый эпизод которой должен рассматриваться как элемент системы знаков), о проведении которой сообщалось в распространенном специальном обращении королевской канцелярии, продемонстрировала неизбежное «единство» королевской семьи и «народа», — все саудовские газеты ссылались 30 апреля 2015 г. на слова вождя племени Фадан из конфедерации Анза, подчеркивавшего, что «руководство и народ, живущий во всех уголках страны, связывают прочные узы, поскольку граждане — и старики, и молодежь преданы своему руководству, которое, в свою очередь, своей преданностью народу завоевало уважение и любовь подданных». Сколь же диалектичен вождь саудовского племени!
Равным образом, она продемонстрировала и «единство» правящей семьи, что было лишь подчеркнуто не только присутствием принца Мукрана бен Абдель Азиза, но и тем, что он находился во главе процессии присягавших. Если же он шел бок о бок с шейхом Абдель Азизом бен Абдаллой Аль аш-Шейхом, то это рассматривалось как свидетельство неизменности «верного курса» семьи Аль Сауд, «опирающейся» в проводимой ею внутренней и внешней политике на «непоколебимые положения исламского шариата».
Как, тем не менее, саудовская пресса характеризовала вновь назначенных королем Сальманом бен Абдель Азизом высших сановников государства?
Итак, новый наследник престола принц Мухаммед бен Наеф — «первый», как это специально отмечали саудовские издания, «внук короля-основателя, ставший наследником престола». Говоря о нем, эти издания отмечали, что он «победитель терроризма — кахир аль-ирхаб», «генерал войны против террористов», «капитан судна безопасности» и, более того, человек, «открывший вакцину против терроризма». Не стоит перечислять все высказанные в его адрес лестные эпитеты, — важнее другое обстоятельство. Выбор короля, «поддержанный» всеми фракциями правящей семьи, оказывался далеким от случайности. Принц Мухаммед бен Наеф — настоящий «специалист в области безопасности» и «бакалавр политологии», прошедший путь от помощника министра внутренних дел (на этот пост он был назначен в 1999 г., когда главой внутриполитического ведомства был его отец — принц Наеф бен Абдель Азиз) до поста министра внутренних дел, на который он был назначен в 2012 г. На этом пути (в августе 2009 г.) он едва не стал жертвой покушавшегося на него террориста.
Но, как отмечали саудовские издания, «этот печальный опыт позволил принцу Мухаммеду бен Наефу, отцу двух дочерей, стать тверже и сильнее и продолжить идти по пути его ушедшего из жизни отца — принца Наефа бен Абдель Азиза, укрепляя безопасность страны и ликвидируя логовища преступников». Благодаря «твердости и силе» нынешнего наследного принца он «смог завоевать доверие Служителя Двух Благородных Святынь короля Сальмана бен Абдель Азиза, избравшего его для руководства вновь созданной саудовской политической структурой — Совета по делам политики и безопасности». Нет никаких оснований сомневаться в том, что новый наследник престола станет для саудовцев «справедливым правителем», — едва получив новое назначение принц Мухаммед бен Наеф пожертвовал из своих личных средств значительную сумму на строительство в окрестностях Джидды медицинского комплекса (общей площадью в 12 тыс. м2), предназначенного для детей, страдающих болезнью Дауна. Так уже сегодня творится миф!
Ставший «самым младшим в саудовской истории наследником наследника престола» сын правящего монарха принц Мухаммед бен Сальман, «отец двух дочерей и сына», «бакалавр права», получил не менее лестные эпитеты от саудовских изданий. Он — «инженер Бури [решимости]», «его назначение на новый пост произошло в момент саудовско-арабской (с участием иных стран арабского мира — Г.К.) победы в ходе кампании “Буря решимости”, призванная восстановить законность в Йемене, одним из крестных отцов которой он был, занимая пост министра обороны». Путь принца Мухаммеда бен Сальмана к третьему посту в саудовской властной иерархии был не столь длителен, — в апреле 2014 г. (еще в эпоху правления короля Абдаллы бен Абдель Азиза) он был назначен на пост государственного министра и вошел в состав Совета министров, а также стал главой канцелярии наследника престола (в то время) принца Сальмана бен Абдель Азиза. Приход к власти его отца ускорил начавшийся ранее процесс, — принц Мухаммед бен Сальман стал министром обороны и главой королевской канцелярии. Уже в качестве наследника наследника престола он был назначен и на пост главы Совета по экономике и развитию. Как отмечалось в королевском указе о назначении принца Мухаммеда бен Сальмана, это было связано с «большими возможностями» принца, «проявившимися в ходе решения им ранее возлагавшихся на него задач», как и с тем, что он «способен в полной мере реализовать ту ответственность, которая возлагается на него после назначения на высокий пост».
Ушедший в отставку бывший глава саудовского внешнеполитического ведомства принц Сауд аль-Фейсал — третья фигура, к которой ныне обращено внимание саудовских изданий, подчеркивающих, что «большинство саудовцев и не знает кого-либо другого на посту министра иностранных дел, кроме принца Сауда аль-Фейсала». Он руководил саудовской дипломатией в эпоху четырех монархов — Халеда бен Абдель Азиза, Фахда бен Абдель Азиза, Абдаллы бен Абдель Азиза и [наконец] Сальмана бен Абдель Азиза». С.аль-Фейсал — «икона саудовской дипломатии», говорящий «на шести языках, кроме арабского — английском, французском, итальянском, немецком, испанском и иврите». Все те же издания сообщали, что «королю Сальману бен Абдель Азизу пришлось принять трудное дня него решение», что «саудовские социальные сети полны прощальных слов в адрес человека, которого любили многие поколения и который последовательно защищал саудовские и арабские интересы». С.аль-Фейсал пришел у руководству внешнеполитическим ведомством в 1975 г., когда «едва отгремела октябрьская война 1973 г. и когда начался новый этап арабо-израильской конфронтации», «он был свидетелем гражданской войны в Ливане, “войн палестинских лагерей”». На его долю «выпали все подробности иракско-иранской войны, когда он защищал иракскую позицию так, как будто бы он был министром иностранных дел Ирака». С.аль-Фейсал был, как отмечали саудовские издания, принципиальным противником «последней войны против Ирака», когда в одном из своих интервью он заявил, что «свержение режима Саддама Хусейна решит одну проблему, но создаст множество других проблем». И он же, как сообщали эти издания, «был свидетелем борьбы в Афганистане, став также и очевидцем крушения Советского Союза». Наконец, С.аль-Фейсал был «партнером Соединенных Штатов», но именно ему принадлежала фраза о том, что «саудовско-американские отношения — это мусульманский брак». Смысл этой фразы состоял в том, что «Эр-Рияд обладает суверенным право диверсифицировать свои внешнеполитические сношения и не складывать яйца в одну корзину». Да, заключала, в частности, газета «Аль-Хайят», «не приходится сомневаться в том, что саудовская внешняя политика определяется в кабинете монарха, а монарх — компас этой политики, однако Сауд аль-Фейсал, пришедший в Министерство иностранных дел из коридоров Министерства нефти, на сорок лет стал лицом саудовского внешнеполитического курса». Что ж, теперь на его место пришел «молодой, но уже опытный дипломат»!
Лейтмотив связанных с изменениями на вершине саудовской властной пирамиды публикаций очевиден — «первый внук короля-основателя, ставший наследником престола», «самый младший в саудовской истории наследник наследника престола» и, наконец, пришедший на смену «молодой, но уже опытный дипломат». 30 мая 2015 г. газета «Аш-Шарк Аль-Аусат» опубликовала статью своего главного редактора Сальмана ад-Досри «Королевство обновляется, а не стареет». Название статьи в полной мере раскрывает ее содержание. Но каковы ее главные положения?
Первое из них состоит в том, что «война, которую возглавляет Саудовская Аравия и которая развивается в непосредственной близости от ее границ, война, которая изнурила бы любое другое государство», не оказывает существенного воздействия на «стабильность королевства», частью которой выступает и «передача власти второму, а порой и третьему поколению». Страну ни в коей мере «не волнует то, что происходит за пределами ее границ, даже если происходящее и перешло пределы волнений, превратившись в войны», — «саудовский внутренний фронт укрепляется день ото дня». Этот «фронт движется в едином взвешенном ритме, и, если в том возникает потребность, еще более укрепляется». Тому яркий пример — «преданные гласности решения короля Сальмана бен Абдель Азиза», которые «не могут рассматриваться как обычные либо рутинные, — такого рода решения принимаются только один раз на протяжении десятилетий».
Второе заключается в том, что «королевство уверено в себе, сильно и стабильно». Эти его качества «заставляют противника (им выступает как Иран, так и его региональные союзники — Г.К.) недоумевать и искать причины чудесной способности саудовского государства к самообновлению в то время, когда этот противник считает, что оно постарело и отстало». Вопрос, по мнению С.ад-Досри, заключается в том, что «королевство способно воспринять все, даже значительные, изменения, которые могут кому-то показаться невозможными». По мнению главного редактора «Аш-Шарк Аль-Аусат», в сегодняшней ситуации способность к такому «восприятию» вовсе не определяется «положением в Йемене», — этот вывод «нелогичен» хотя бы в силу того, что внутрийеменские события, как и военные действия, в которых Саудовская Аравия принимает решающее участие, сами по себе не могут «подтолкнуть страну, со всех сторон окруженную пожарами, к принятию исторических решений». Такого рода решения принимаются, по его словам, потому, что эта страна — «королевство естественной эволюции, а не королевство, строящее себя на подземных толчках».
Наконец, третье положение статьи С.ад-Досри, которое стоило бы процитировать полностью: «Решения, принятые королем Сальманом, определили ритм развития саудовского государства на следующие десятилетия. Королевство вновь подтверждает, что оно обновляется, никогда не старея. Да, королевство обновляется и никогда не постареет».
Объяснение, которое вновь творит миф! Но миф, как всегда, опирается на факты действительности.