Недавние перестановки в правящей верхушке КСА означают только полную переориентацию основных финансовых потоков среди членов королевской семьи в пользу ставленников клана нынешнего короля Сальмана, но никак не отказ от основных внешнеполитических установок, в отношении главных противников в лице Ирана и «Братьев-мусульман», а также тактики усиления своего влияния через апробированный инструмент стимулирования джихадистских процессов в той или иной части мира. Последняя модель используется Эр-Риядом с начала 1990-х годов, и альтернативы ей пока не видно. Ее становление проходило, конечно, не без срывов и накладок, достаточно вспомнить недостаточно продуманные по своим последствиям теракты 11 сентября 2001 года в США, что вынудило Вашингтон «проснуться» и практически полностью пересмотреть свои отношения к этому явлением: от нейтрально-настороженного до полного неприятия. Собственно этим моментом можно объяснить заявление бывшего заместителя главы Пентагона по разведке Майкла Викерса, ушедшего в отставку с данного поста на этой неделе. «Непосредственную угрозу для нас представляет терроризм, в особенности со стороны глобальных джихадистских группировок, которые желают атаковать Соединенные Штаты. Это постоянная опасность», — указал Викерс. «К этой же категории теперь можно отнести и киберсферу», — добавил он. Говоря об осложнении отношений между США и Россией, бывший заместитель главы Пентагона отметил, что «это достаточно краткосрочная проблема».
При этом слабая страноведческая составляющая в аналитических подразделениях Госдепартамента и ЦРУ привела к череде серьезных ошибок в рамках практического слома традиционной системы сдержек и противовесов в регионе Ближнего и Среднего Востока. Общая «непродуманность» американской внешней политики помимо довольно примитивной логики принятия решений объяснялась еще и монополизмом на право определять контуры внешнеполитической системы безопасности мира, которая образовалась после распада СССР. Скажем откровенно, что американцы с этой миссией не справились. Хотя справедливости ради надо констатировать, что к мнению реальных «полевиков» среди американских силовиков, которые на собственном опыте в Ираке и Афганистане испытали всю тяжесть борьбы с исламистскими радикалами, в Белом доме прислушивались мало и только тогда, когда они совпадали внешнеполитическими установками американского политического руководства.
Но возвращаясь к теме явления джихадизма, отметим, что события «11 сентября» стали своеобразным водоразделом, после которого эта модель начала активно буксовать. В ней явственно выявилась «ахиллесова пята» в виде спорадического выхода привлекаемых к джихаду добровольцев из-под глобального контроля своих кураторов, что в принципе совершенно логично, поскольку основная масса рядовых радикалов не в курсе реальных целей возникновения «джихадизма» в той или иной части мира и наивно полагают, что это и есть самостоятельно возникшая «исламистская революция» во имя высшей справедливости и борьбы с «сатаной» в виде западной цивилизации. Все это вынуждало саудовских стратегов вводить необходимые корректировки, которые должны были бы упорядочить этот процесс и сделать его в максимальной степени управляемым. При этом отметим, что ликвидация именно этой модели усиления своего влияния для Эр-Рияда неприемлема просто в силу того, что в отсутствии сильной армии альтернативы ей просто нет.
В этой связи любопытно посмотреть на основные реперные точки этой «реформы». Отход от системы «засылаемых вождей» в те или иные джихадистские структуры, способных на самостоятельные действия типа порой мало предсказуемого поведения того же Усамы бен Ладена, окончательно оформился в период сирийского кризиса. Кроме того, «система засланных казачков» была чревата еще и важным моментом повального разворовывания выделяемых через систему благотворительных фондов объемов финансирования. По оценке ряда экспертов «прилипало к рукам» до трети. Отсюда переход, если хотите, на «государственные рельсы», т.е. командирование в джихадистские структуры кадровых сотрудников разведки и спецназа, предварительно «уволенных в запас», дабы соблюсти, в случае чего, «дипломатические приличия». Основным архитектором этой новой политики стал, уже бывший, глава Управления общей разведки (УОР) КСА принц Бандар. В настоящее время он отстранен от дел окончательно и сосредоточен на тайной поддержке деловой активности своего сына Халеда бен Бандара, который также на непродолжительный срок сменил своего отца на посту руководителя саудовской разведки. В настоящее время он возглавляет компанию Dayim Holdings, которая специализируется на привлечении иностранных инвестиций в королевство. В этой связи он также поддерживает тесные контакты со шведской фирмой в сфере безопасности Securitas, крупной инжиниринговый индийской компанией Punj Lloyd и испанской железнодорожной компанией Ferrovial. Но больший интерес в данной связи представляет приватизированная им в 2006 году фирма Dayim Holdings, которой он управляет совместно со своим однокашником по учебе в Оксфорде сирийцем Рида Саидом. Его отец Вадик Саид является давнишним компаньоном принца Бандара по продвижению бизнес-интересов в Сирию и Великобританию. По данным ряда экспертов, именно срыв ряда контрактов В.Саида в Сирии окончательно поссорил принца с сирийским президентом Башаром Асадом и, собственно, предопределил активное участие Саудовской Аравии в попытках свержения нынешнего сирийского режима. Dayim Holdings (Building 9, 46 St. P.O. Box 66384, Riyadh), которую первоначально основали несколько отставных сотрудников британских спецслужб, необходимо рассматривать, прежде всего, как своеобразный мост между кланом Бандара и представителями влиятельных кругов британской аристократии. Сам Халед бен Бандар женат на племяннице принца Нортумберлендского Люси Каролин Кутхберт, а родственник знаменитого премьера Великобритании и принцессы Дианы сэр Эдвард Спенсер Черчилль числится в качестве одного из учредителей этой компании. Как полагают ряд экспертов, именно через эту компанию осуществлялись переводы в офшоры на Бермудских островах значительных сумм для финансирования джихадистского движения в Сирии.
Среди идей трансформации джихадистского движения, как инструмента усиления саудовского влияния, которые вынашивал принц Бандар, были и несостоявшиеся проекты по созданию т.н. «Иностранного легиона» под эгидой Эр-Рияда. Сказать, что она полностью отторгнута нынешними первыми лицами в КСА, было бы неправильно. Судя по последним попыткам Эр-Рияда создать силы «быстрого реагирования» Лиги арабских государств (ЛАГ), она лишь творчески переработана в рамках минимизации издержек. Но при всем этом и джихадистские инструменты распространения влияния остаются в силе, если судить по последней активизации просаудовских радикальных структур в ходе наступления на Идлиб в Сирии. Так что наследие принца Бандара живет и будет еще долго жить, вне зависимости от опалы или возвышения последнего во властной иерархии КСА. А это свидетельствует лишь только о том, что М.Викерс знает, что говорит. Жалко только, что эти озарения посещают американских силовиков только исключительно после отставки.