Последние по времени военные успехи «Исламского государства» (ИГ) плавно укладываются в стратегию политического и военного выживания этой структуры. Только активные наступательные действия и перманентная экспансия смогут обеспечить относительный паритет сил с противостоящим ей противником в лице иракских и сирийских армий, а также сил международной коалиции. Это объясняется, прежде всего, стремлением создания устойчивого представления о попытках оппонентов ликвидировать ИГ и нейтрализовать его доминирование в том или ином регионе. Такая схема, в свою очередь, обеспечивает постоянный приток в ряды группировки новых рекрутов из-за рубежа, от чего в большей степени зависит боевой потенциал ИГ. Одновременно, сама структура организации не предназначена для «войны на истощение» с закреплением в определенных районах просто в силу отсутствия у нее достаточных материально-технических резервов для этого. Массовое использование смертников на грузовиках в качестве тарана укреплений противника свидетельствует о слабой технической оснащенности и дефиците тяжелой техники и артиллерии. Отсюда вывод на первый план пропагандистско-информационного сегмента ведения войны, в котором ИГ явно переигрывает противников, и тактика нанесения контрударов с маневрированием при этом силами и средствами. Проведение таких операций без преимущества в тяжелой технике и авиации требует от наступающих очень четкой штабной координации, что ставит на повестку дня отработанные системы связи. Вместе с психологическим эффектом наступательные действия позволяют пополнять запасы продовольствия, топлива и арсеналов вооружения. Других источников для этого у ИГ просто нет. Вообще для группировок такого типа необходимо все время «мелькать» в СМИ, а разрушение исторических памятников мирового значения становится универсальным средством для этого.
Битва за Рамади в данном случае является классической в этом контексте. Помимо захваченной у противника техники и вооружения, ИГ записало себе в актив серьезный пропагандистский успех, что отвечает стремлению сохранить привлекательность для нового пополнения в лице иностранных джихадистов. То же самое справедливо и для захвата Пальмиры, которая не имеет большого стратегического значения, но зато, бесспорно, важна с точки зрения пропаганды. Даже если Багдад с помощью массированных бомбардировок с воздуха сможет отбить Рамади, результат все равно будет достигнут. ИГ смогло навязать Багдаду войну на два фронта в долине Тигра: это, собственно, Рамади и нефтеперегонный завод в Байджи, что выявило серьезный кадровый голод правительственных сил и дефицит их резервов. Пока для грамотного наступления на эти объекты у иракской армии явно не хватает сил для создания количественного преимущества, даже несмотря на переброску в Анбар трех тысяч шиитов. А любые контрудары ИГ, безусловно, отвлекают силы противника и замедляют его стремление нанести удары по основным центрам боевиков в Мосуле. Первоначальные планы Багдада по его штурму в июле-августе с.г. теперь отложены в «долгий ящик». Сложившаяся на данный момент ситуация ставит перед иракским руководством нелегкий выбор. Переломить ситуацию в провинции Анбар может массовая переброска в Рамади шиитской милиции, что чревато возникновением напряженности между ней и местным суннитским населением. Местная племенная верхушка и так в основном держит нейтралитет в нынешних событиях, что также можно отнести к несомненным успехам идеологов ИГ и их грамотно выстроенной тактике на этом направлении. Ликвидация ряда племенных шейхов, которые клюнули на посулы ЦРУ, стала молниеносным ответом ИГ на попытку реализации сценария десятилетней давности, когда именно племенное суннитское ополчение сыграло основную роль в ликвидации «Аль-Каиды» в Анбаре. Убийство шейхов повлияло расстановку сил и удержало основную массу местных суннитов от участия в боях на стороне правительства. Вопрос привлечения суннитских сил на свою сторону является ключевым в вопросе решения проблемы ИГ, и он лежит исключительно в политической плоскости и полностью зависит от решения иракских шиитов – делиться или нет с суннитами властными полномочиями.
Захват Рамади переломил негативную тенденцию, которая сложилась для ИГ после падения Тикрита. За ними последовали локальные неудачи в Сирии в период сражений за Кобани, Аль-Хасаке, Аль-Шеер и Дейр эз-Зор. При этом конкуренты в лице просаудовской и протурецкой «Джейш аль-фатх» за последние месяцы достигли серьезных военных успехов в сирийской провинции Идлиб. Все это, по мнению аналитиков, поставило на повестку дня вопрос о политической выживаемости ИГ. По нашей оценке, не все так просто.
Безусловно, поражение режима Б.Асада в Идлибе стало возможно только в связи с достигнутой договоренностью между КСА, Турцией и Катаром, который стоит за возникновением ИГ. Сторонники ИГ в данном случае добровольно уступили инициативу и не стали противодействовать просаудовским группировкам, как они это делали ранее, что обеспечило пятьдесят процентов успеха. Это позволило ИГ перебросить силы из Сирии под Рамади, а после его взятия — часть подразделений обратно в Сирию под Пальмиру. Соответственно курды и сирийская армия смогли практически беспрепятственно часть провинции Ракка и северные районы от Алеппо. По данным очевидцев, реальных отрядов ИГ там уже к тому моменту не было. При этом ИГ пошло на тактическую активизацию боевых действий в палестинском лагере Ярмук в Дамаске, что объективно отвлекло внимание сирийского военного командования от Идлиба. То есть налицо обыкновенный договор «о намерениях» между основными зарубежными спонсорами исламистов в Сирии, чего ранее не было и что привело к нынешнему успеху «Джейш аль-фатх». Это принципиальный момент изменения оперативной обстановки.
При этом ИГ продолжает испытывать дефицит живой силы, на что указывает и факты переброски сил из Сирии в Ирак и обратно, а также вербовка в ряды боевиков несовершеннолетних подростков. Причем последнее отмечено как в Ираке, так и в Сирии. Этот маневр и альянс с просаудовскими группами позволил ИГ отвлечь внимание Дамаска от Пальмиры (интересна для радикалов, прежде всего, нефтяными месторождениями, которые призваны пополнить казну организации), так как ситуация в Идлибе потребовала от командования сирийской армии перебросить в этот район все свои элитные части («Тигры», «Соколы пустыни» и часть 106 бригады Республиканской гвардии). Но при этом необходимо отметить, что ИГ потеряло значительную часть своего зарубежного пополнения, влившегося в ряды наиболее успешной на тот момент времени «Джейш аль-фатх». Правда, в данном случае более важно массированное финансирование, нежели просто успехи на фронте. И ИГ, конечно, не может в данном аспекте конкурировать с «Джейш аль-фатх», которая находится на содержании у Турции и КСА. В данном случае командование ИГ вновь «угадало» с тактическим маневром, поскольку альянс с Эр-Риядом в был единственной возможностью не только сохранить свою боеспособность, но и одержать ряд локальных военных побед. Таким образом, дальнейшее выживание ИГ будет напрямую зависеть от сохранения этого альянса и возможности пополнять свой бюджет за счет контрабандной продажи нефти с захваченных группировкой месторождений. И это только при условии продолжения нейтралитета подавляющей части суннитских племен в Анбаре, что может очень резко и кардинально изменить ситуацию.