Турция: о разногласиях в правящей Партии справедливости и развития

На фоне наблюдаемого давления со стороны Запада на Турцию она сталкивается с проблемой отсутствия единства среди ее лидеров. Это вынуждает Анкару корректировать свой внешнеполитический курс в сторону снижения конфронтации с Западом.

В настоящий момент одной из главных опасностей для Анкары представляется возможное усиление противоречий внутри руководства правящей Партии справедливости и развития (ПСР).

Речь идет о продолжающемся конфликте между ее основными партийными лидерами — президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом, премьер-министром Ахмедом Давутоглу и бывшим президентом Турции Абдуллахом Гюлем.

Последний, несмотря на уход со всех руководящих государственных постов-, фактически претендует на роль одного из «неформальных» лидеров ПСР и «легальной внутрипартийной оппозиции», за которым пошли многие однопартийцы недовольные действиями нынешнего президента.

Подобная тенденция стала особенно ярко наблюдаться с августа 2014 г., когда Гюль передал свою должность Эрдогану и формально отошел от руководства страной. Тогда конструкцию турецкого правящего «тандема» удалось сохранить благодаря «переназначению» на оставленный Эрдоганом премьерский пост бывшего министра иностранных дел Давутоглу.

Некоторое время проблемы в их отношениях, казалось, несколько смягчились в преддверии парламентских выборов 7 июня с.г., но в мае разногласия между лидерами ПСР выплеснулись на поверхность. Основанием для этого стали признания, сделанные Эрдоганом и Давутоглу, относительно их контактов в 2013 г. с главным зарубежным оппозиционером – их бывшим соратником Фетхуллахом Гюленом. Именно на нем, согласно мнению руководства ПСР, лежит немалая доля ответственности за попытки дестабилизации политической ситуации  Турции с подачи Запада.

Учитывая имеющиеся в распоряжении Гюлена ресурсы, включая разноплановую поддержку США и созданную ранее с одобрения самого Эрдогана сеть структур для продвижения в мире «турецкой модели», охватывающую в той или иной мере все «тюркские» государства, эти обвинения не являются такими уж беспочвенными.

Во всяком случае, у Гюлена осталось немало влиятельных сторонников в государственных структурах Турции, численность которых имеет тенденцию увеличиваться по мере все более заметных попыток Эрдогана сконцентрировать в своих руках основные рычаги управления страной.

Соответственно, признание ведения с ним переговоров может стать серьезным основанием для внутрипартийной оппозиции во главе с Гюлем бросить вызов правящему турецкому «тандему», если, конечно, он не пытается подготовить тем самым почву для возвращения в руководство страной на новых условиях.

С точки зрения узкопартийной борьбы время для этого представляется удачным: прежние экономические успехи Эрдогана заметно «нивелировались» в 2014 г. в результате заметного падения курса национальной валюты (по разным данным, от 10 до 12 процентов) и других негативных проявлений.

Еще менее выразительными стали его успехи во внешнеполитической сфере. Так, например, Эрдоган за последний год лишь углубил разногласия со всеми наиболее важными партнерами, включая США, ЕС, Израиль, Иран и Россию.

В частности, его «газовый прорыв» на российском направлении рискует стать фикцией, поскольку Эрдоган не удержался от резкой критики в адрес Москвы в связи с визитом Владимира Путина в Ереван на церемонию, посвященную поминовению жертв геноцида армян в Османской империи. Более того: в связи с этим турецкий президент резко раскритиковал политику России на Украине и в Крыму, сравнив ее с соответствующим поведением бывшего иракского лидера Саддама Хусейна в Кувейте.

Следует предположить, что в плане стратегическом усиление внутрипартийной борьбы в правящей партии способно не только заметно затруднить реализацию амбициозных внешнеполитических целей Эрдогана, касающихся «возрождения былой турецкой мощи», но и вызвать продолжительную дестабилизацию страны в национальных (особенно курдских и также в арабо-алавитских) районах на юге и юго-востоке.

Подобная ситуация ставит нынешнего турецкого президента в достаточно опасное положение. При наличии как внешнего, так и внутреннего «заказа» на его ослабление, а возможно, и уход из политики, позиции Эрдогана становятся действительно уязвимыми.

Примечательно, что за время со своего ухода с государственных постов Гюль заметно укрепил свое неформальное влияние не только в самой ПСР, но и в стране в целом. Так, например, в 2014 – 15 гг. он уже неоднократно выступал посредником между «уличной» оппозицией и властями, а также между представителями правящего в Турции режима и группировками, затронутыми последними коррупционными скандалами.

При таком раскладе он может впоследствии претендовать на роль лидера, способного в будущем заявить о себе как о возможном объединителе расколотого турецкого общества, а с другой стороны, попытаться стать удобной для признания на Западе фигурой.

В сложившейся ситуации, чтобы избежать резкого ухудшения ситуации, Эрдоган пытается найти союзников на «внешнем» фронте, что способствует изменению векторов его зарубежной политики. Среди них более явственно обозначилась Саудовская Аравия, с которой он пытается добиться перелома ситуации в борьбе против сирийского режима Башара Асада и ограничить растущее в регионе иранское влияние.

Примечательно, что в сложившейся ситуации для ослабления внешнего давления Эрдоган снова демонстрирует готовность усилить свое участие в работе ряда структур НАТО и вернуться к обсуждению вхождения Турции в ЕС.

Необходимо напомнить, что ранее официальная Анкара выражала готовность войти в ЕС лишь на своих собственных условиях и проявляла нежелание выполнять выдвигаемые для этого требования Брюсселя.

Однако ничего «революционного» в подобных «демонстрациях» нет. Ожидать от Эрдогана резкого разворота на 180 градусов на данном направлении вряд ли следует.

В противном случае внутрипартийная оппозиция «во главе» с Гюлем может перейти против него к более активным действиям и этим могут воспользоваться как внутренние противники ПСР, так и внешние силы, заинтересованные в ослаблении Турции и замедлении реализации амбициозных внешнеполитических замыслов ее президента.

Вполне вероятно, что нынешний глава турецкого государства намерен и далее осуществлять курс, во многом нацеленный на введение своих противников в заблуждение и попытку выиграть время. Однако вызревание новых оппозиционных сил внутри ПСР, ранее служившей опорой нынешнего руководства страны, заметно сужает его возможности для маневра. Если, опять-таки, маневры Гюля не вызваны сугубо стремлением вернуться к руководству страной в новом качестве.

62.83MB | MySQL:102 | 0,710sec