На сайте «Имарата Кавказ» появилось пространное интервью израильского раввина И.Шмулевича, в котором он дает свой анализ происходивших и происходящих событий на Северном Кавказе, но что более примечательно — анализирует различия «кавказского джихадизма» от остальных национально-освободительных движений. Сразу отметим, что многое из того, что говорит Шмулевич, заслуживает внимания, несмотря на всю ангажированность самой этой персоны. Но он явно не «городской сумасшедший», и удивляться его «происламистской направленности», за которую он уже успел посидеть в заключении в Израиле, не стоит. В основе его антироссийской деятельности, а именно так, и никак иначе, мы можем охарактеризовать его действия и ход рассуждений, лежит глубокий и ни чем неистребимый «антисоветский диссидент», которая за время своей подпольной деятельности в СССР (и по инерции — уже в Израиле), приобрела патологический характер и, если хотите, составляет сейчас смысл его жизни. Выбор в данном случае джихадизма как основы своих симпатий тоже не случаен, так как на сегодняшний день это самый пассионарный и открытый вызов не только России, но и всему миру. То есть самый реальный способ нанести поражение «Российской империи», борьбу с которой Шмулевич считает смыслом своей жизни, и заодно «пооригинальничать» у всех на виду. Но хватит о метафизических метаниях Шмулевича, поговорим о его выводах. Итак, он выдвигает несколько различий между «кавказским джихадизмом» и другими национально-освободительными движениями, которые он обозначает «торговыми марками». Кстати, «оговорка по Фрейду», поскольку есть подозрения, что Шмулевич активно приторговывает своей «происламистской ангажированностью» как морально-публично, так и физически.

Итак, по порядку. По мнению Шмулевича, «первое отличие, первая торговая марка — trade-mark — большая часть вооруженных нападений кавказского подполья направлены против своих же соотечественников. И это принципиально очень важный момент. Русским удалось превратить войну антиколониальную за освобождение Кавказа в войну гражданскую среди самих кавказцев. 90% жертв действий моджахедов — это этнические кавказцы». 

Классическая схема подмены понятий. Большая часть нападений кавказских моджахедов направлена как раз не на соотечественников. И никогда не была направлена. Для того чтобы это зафиксировать, не надо ничего изобретать, достаточно взять статистику. Если под атакой на соотечественников подразумевается теракт с подрывом дома правительства в Грозном в период «второй чеченской кампании», то его стоит, безусловно, рассматривать вкупе с атаками моджахедов на здания ФСБ в 1996 году, блок-посты, а также целой серией резонансных терактов (Беслан, «Норд-Ост», Каспийск, взрывы жилых домов в Москве, и т.п.). Естественно, что «моджахеды» воевали и с «кадыровцами», но сразу же скажем, что интенсивность этих атак не шла ни в какое сравнение с атаками на федеральные цели. Ликвидации «мунафиков» (так называли джихадисты сторонников федерального Центра) носили в большей степени единично-выборочный характер, и объективно сдерживались факторами родственности и механизма «кровной мести». Все местные джихадисты имели семьи и родственников, и ставить их под удар никто из них не хотел. А этот древний инструмент сдерживания именно межвидовой и межклассовой борьбы с рядом издержек действует на Кавказе и в настоящее время. Например, тот же А.Бараев воочию в этом убедился, получив пулю от своего «кровника». Конечно, были фигуры типа Ш.Басаева, которые игнорировали этот факт, и зловещая масштабность его персоны до поры, до времени давала ему охранную грамоту. «Кровники», как инструмент по достижению его ликвидации, в этом конкретном случае не сработал. Но таких, как Ш.Басаев, было очень мало, и погоду они не делали. Более того, его гибель и последующий закат «кавказского джихадизма» фактически подтвердила невозможность «слома старой системы». То есть как и прежде, интернационализм проиграл простому национализму. И Р.Кадыров смог укрепиться только потому, что он стал, как и его отец, выразителем этой «критической массы» настроений населения. И это не «следствие», как утверждает Шмулевич, а самая что ни на есть «причина».

А вот с тезисом о том, что «русские смогли переманить на свою сторону большинство населения Чечни» согласимся. Только Москва в данном случае просто четко уловила сложившуюся конъюнктуру, не более. Например, в период заключения Хасавюртовского мира этой конъюнктуры просто не было, хотя Центр также вроде бы самим фактом его заключения пытался перевести конфликт в цивилизованное русло. Но истинной причиной перехода абсолютного большинства чеченской элиты на позицию союза с Москвой стали не хитроумные комбинации Москвы, а осознание того, что инкорпорация в государственно-экономические российские институты гораздо более выгодна, чем бесконечная беготня по горам с перманентными тяжелыми потерями ради иллюзорных целей, типа «построения всемирного халифата». Если еще глобальнее, то повторим то, что говорили ранее неоднократно. Сама природа чеченского сопротивления, одетого в силу универсальности в одежды «исламизма», всегда была узконациональной и продиктована стремлением новой элиты получить доступ прежде всего к экономическим рычагам. Противоречие между этой тенденцией и стремлением части одиозных полевых командиров с подачи своих «арабских политкомиссаров» раздуть мировой пожар и создать некий «Имарат Кавказ» по типу государства Шамиля, закончилось безусловным поражением последних просто в силу кардинального различия целей участников этого сопротивления. В этой связи согласимся с раввином Шмулевичем в том, что «причиной поражения джихадизма на Кавказе стало отсутствие альтернативы». Это действительно так, поскольку за два с лишним года «государственной автономии»” с 1996 по 1999 г.г. новые чеченские властители не смогли ничего внятного предложить населению именно в социально-экономической сфере. Воевать бесконечно за гипотетические лозунги «мировой революции», ставя под угрозой свой генофонд, абсолютное большинство населения не хотело. Вот, собственно, и все «глубинные причины» коварства русских. Для Шмулевича отдельно заметим, что превратить национальное освободительное движение в гражданскую войну могут только ее участники, но никак не внешние силы. Последние могут только воспользоваться некими господствующими в местной элите настроениями и «подыграть» им.

Вторая отличительная особенность, trade-mark, это терракты именно против гражданского населения. 

Здесь Шмулевич сетует на ошибочную тактику джихадистов, которые «за пределами Чечни» атаковали исключительно гражданские цели, вызывая тем самым ненависть мирного населения и сплачивая его вокруг В.В.Путина. Слава богу, что Шмулевич не видит в этом «руку Лубянки», а объясняет это исключительно «идиотизмом командования моджахедов». Мол, если бы джихадисты нападали бы на чиновников и госучреждения, то это кардинально бы все поменяло в природе сопротивления. Кстати, проясним Шмулевичу, что первоначально джихадисты хотели нападать не на «Норд-Ост», а на Госдуму; на Беслан они напали в качестве наказания христиан-осетин, которые в своей массе поддерживали Центр; на аэродром в Моздоке не напали только по причине серьезного укрепления его охраны; а в Нальчике они напали как раз на госучреждения и воинские части. При этом поясним причины выбора общей стратегии джихадистов именно в рамках атак на гражданские объекты, которые были обусловлены совершенно «не идиотскими резонами». Атаки на «российское гражданское население» в данном случае преследовало сразу же несколько целей.

1. Война в Чечне унесла массу жизней гражданского населения. И это факт, без разбирательства пока, кто в этом виноват. Естественная реакция в данном случае абсолютно логична «по меркам Кавказа» — нанести «обидчику» адекватный ущерб и отомстить тем самым за погибших родственников. Что, собственно, и происходило, слава богу, в гораздо меньших размерах, в период терактов против мирного населения в России. И эти акции, кто бы чего там не говорил и не заявлял по телевизору, находили скрытое или явное одобрение у значительной массы населения в той же Чечне. Примерно такое же, как у палестинцев вызывают любые теракты с человеческими жертвами в Израиле или США. А это уже борьба за умы, если хотите. И она срабатывала, пока чеченское население не поняло, что еще пару лет такой мести, и населения вообще не будет. По крайней мере, ее молодой составляющей. Что же касается «позднего периода» террористической активности (взрыв в аэропорту Домодедово, который осуждает Шмулевич исключительно из-за гибели «мусульман-гастарбайтеров из Средней Азии» или теракты смертников в Волгограде), то это была не какая-то определенная стратегия, а чистый заказ. В первом случае — от «обиженных» за Южную Осетию грузинских спецслужб; а во втором — от бывшего руководителя УОР КСА принца Бандара, дабы повлиять на позицию Москвы в отношении сирийского кризиса и поддержки Дамаска накануне Сочинской олимпиады.
2. Все крупные теракты спонсировались из-за рубежа. И в данном случае, цель «арабских политкомиссаров» предельно ясна — отчитаться об активности и «целенаправленном расходовании средств». Вообще система «Аль-Каиды» подразумевала зависимость финансирования именно от таких громких акций. Чем больше шумишь, тем больше получаешь и денег, и «добровольцев». Таким образом, акцентируется «перспективность» того или иного направления приложения усилий. Массовая резня «на пленку» в тех же Ираке или Сирии в настоящее время тоже не случайна. Тем самым, как ни парадоксально, в ряды «Исламского государства» (ИГ) привлекаются новые иностранные рекруты. Для Востока (и для психопатов из числа европейцев) такого рода проявления являются демонстрацией «силы и пассионарности», без надоевшей и набившей оскомину «толерантности и терпимости». Если угодно — это некий вызов общему «гуманитарному тренду» западной цивилизации. Так что Шмулевичу стоит посерьезней поизучать восточную психологию, прежде чем подходить к «джихадизму» с лекалами 21 века. Там вообще-то господствуют нравы 17 века.

Вынудить Москву такими мерами поменять свою жесткую позицию и пойти на новый «мир» также не было лишено оснований. Вспомним В.Черномырдина и его выпуском Басаева из Буденновска. Это порождает иллюзию повторения успеха. Ошибка только в том, что В.В.Путин это совсем не Б.Н.Ельцин. Осознание этого пришло не сразу.

3. Запугать мирное население чередой атак, дабы созрело и укрепилось мнение, что «легче отпустить Кавказ», чем все это терпеть. И вспомним, что такую точку зрения активно эксплуатировали «либеральные оппозиционеры», собирая, как говорит Шмулевич, «миллион подписей за прекращение войны в Чечне». И сплотились россияне вокруг В.В.Путина (вопреки Шмулевичу) с его жесткой позицией не потому, что террористы проводили резонансные теракты против гражданских, а по причине того, что Хасавюрт и последующее вторжение в Дагестан поставили в умах большинства точку в рамках дискуссий о «целесообразности» мирного сосуществования со «независимой Ичкерией». Стало понятно, что жить мирно и не заниматься постоянной вооруженно-криминальной экспансией она просто не в состоянии. И сплочение вокруг президента России было вызвано тем, что он четко уловил и реализовал эти настроения («мочить в сортире»). Ну и конечно, соответствующее настроение самой чеченской элиты.

Третья торговая марка, trade-mark «Имарата Кавказ» — отсутствие четкой политической программы, отсутствие четко заявленных целей движения. 

Здесь Шмулевич сетует об отсутствии четких целей сопротивления, каких-то абстрактных картах «Имарата Кавказ», и т.п. Мол, не была сформулирована «национальная идея». Снова не согласимся. Она как раз стояла в основе начала самого сопротивления в начале 1990-х. Вхождение полноправно в систему распределения материальных благ и преференций — если очень схематично. Всякая шелуха типа «шариата и кавказского государства» в данном случае лишь универсальная «обертка» для привлечения под свои знамена как можно больше волонтеров и сторонников, создание иллюзии своей глобальности (как кот, который во время драки выгибает спину, чтобы казаться визуально больше противника), и дань идеологическому вакууму после распада СССР. Как только были получены гарантии своей инкорпорации чеченская элита сразу же ликвидировала ненужный и надоевший всем джихадизм. Лица типа Ш.Басаева просто в эту модель не вписывались, поскольку они были «людьми войны» и хотели войти в историю не как «творцы экономического чеченского чуда», а как «абреки-бессеребреник»и. При этом для Шмулевича поясним, что идею создания какого общего Эмирата на Кавказе всерьез воспринимали только фанатики, поскольку дагестанец никогда не потерпит преимущества чеченца, а кабардинец — балкарца. И союзы во время активной фазы сопротивления носили временный характер, но никак бы не выдержали испытания совместным проживанием в одном Эмирате. Вторжение в Дагестан, кстати, это хорошо проиллюстрировало. Уровень политической и экономической культуры элиты Северного Кавказа никаких более фундаментальных целей не предполагает.

Теперь о глобальном аналитическом выводе Шмулевича.

«В ближайшее время следует ждать несколько терактов наподобие Норд-Оста или Беслана, в городах самой России, и в городах Кавказа, ответственность за которые возьмёт на себя «кавказское крыло Исламского Государства». И которые Путин использует для того, что бы показать всему миру, что он, действительно, борется с ИГИЛ. Для Москвы «борьба с исламским терроризмом в лице Исламского государства» — единственно возможный «входной билет» обратно в «мировое сообщество». Массовые казни, публичные казни, расстрелы, отрезание голов перед камерами, взрывы мечетей, взрывы на рынках – все это придет и на Кавказ. То есть, все что сейчас происходит в России и на Кавказе — происходит в логике процесса деколонизации». То есть по оценке Шмулевича, Москва чуть ли не заинтересована в разжигании джихадизма под эгидой ИГ. Как и в период своего прихода во власть В.В.Путин якобы хочет тем самым сплотить нацию и получить индульгенцию на ужесточение мер по гонению «бедных мусульман», а заодно и всей светской оппозиции одним махом. Сразу поясним, что российские власти (как, впрочем, и любые другие) абсолютно не желают видеть на своей территории некие анклавы активного вооруженного сопротивления. Это аксиома, так как нацию сплачивает вокруг властей не перманентная нестабильность и борьба с каким-то ИГ, а экономический прогресс и повышение уровня жизни. Согласитесь, что последнее мало сочетается с нестабильностью. И никакой «билет в цивилизованное общество» такой ценой, естественно, не нужен, тем более, что его никто на Западе при таком сценарии не даст, а наоборот все дружно «запоют» об очередном освободительном движении. Кто не верит, отсылаем к риторике Запада в период двух чеченских кампаний, а также их позиции в отношении Сирии. Таким образом, личные симпатии и антипатии в отношении того или иного мирового лидера в данном случае для западников имеют второстепенное значение.

Что же касается предпосылок возникновения очага ИГ на Северном Кавказе в настоящее время, то для его появления нет предпосылок. Для этого необходимо либо серьезное недовольство местных элит, либо массированное финансирование из-за рубежа. Ни того, ни другого пока не наблюдается. «Острая» фаза «деколонизации» уже пройдена. Катар, который негласно стоит за активностью ИГ, совершенно не заинтересован в таком распылении сил и финансов с учетом крайней «загруженности» в Ираке, Сирии и Ливии. Перенос активности ИГ на Северный Кавказ не выглядит логичным, поскольку непонятно, а какие задачи, собственно, этим шагом будут решены. Тем более накануне решающих схваток на сирийско-иракском направлении. А без финансирования и тыловых устойчивых баз на российской территории никаких новых «Норд-Остов» просто не будет по определению. Могут быть стрелки на дорогах, или какая-то очередная «заблудшая Варвара» из МГУ, которая решит вдруг сделать «революцию» сбежав в Сирию или Ирак, но нет базы для резонансных терактов. Шмулевичу стоит уяснить, что за просто так никто в Персидском заливе свои деньги тратить не собирается. Даже за идею «мирового халифата». Присяга некоторых мелких бандлидеров на верность ИГ в том же Дагестане или Чечне следует рассматривать, прежде всего, как классическую схему повышения своего статуса со все той же «проклятой целью» добыть денег. И пока из этого мало что получается.

Подводя итог анализа Шмулевича, просто обратимся к его любимому, по его же словам, принципу аналитики: «Одно из правил, которым я руководствуюсь в своем анализе: не нужно объяснять злонамеренностью то, что можно объяснить глупостью или некомпетентностью». Золотые слова, добавим еще: «и выдаванием желаемого за действительное».