16 июня 2015 г. саудовская королевская канцелярия распространила сообщение о начинающемся днем позже, 17 июня официальном визите наследника наследника престола, второго заместителя председателя Совета министров, министра обороны принца Мухаммеда бен Сальмана в Россию. Из этого сообщения следовало, что третий человек в саудовской государственной иерархии совершит поездку в Санкт-Петербург «по приглашению российского правительства и на основе личного указания Служителя Двух Благородных Святынь короля Сальмана бен Абдель Азиза для обсуждения состояния двусторонних отношений и перспектив сотрудничества между двумя странами». Говоря об этом визите, саудовская пресса подчеркивала, что целью поездки станет встреча принца Мухаммеда бен Сальмана (к которому присоединится и министр иностранных дел Адиль аль-Джубейр) с президентом Владимиром Путиным на полях «российского Давоса» – экономического форума во второй российской столице.
Итак, после четырех лет фактического отсутствия серьезных политических контактов между двумя странами в Россию прибывает представитель «поколения внуков» правящей в Саудовской Аравии семьи Аль Сауд. Это не только первый заграничный визит принца Мухаммеда бен Сальмана после его назначения на пост наследника наследника престола и министра обороны, но и первая поездка высокопоставленного саудовского сановника в Россию после прихода к власти его отца – короля Сальмана бен Абдель Азиза. Комментируя эту важную политическую новость, ведущие саудовские издания сообщали, что целью пребывания принца Мухаммеда бен Сальмана в Санкт-Петербурге и его встречи с российским президентом должно стать «обсуждение важнейших региональных и международных досье – положения в Сирии, Йемене, Ираке и Ливии». Естественно, что при обсуждении этих вопросов будет затронута и проблема «действий Ирана в регионе».
Как отмечала в этой связи лондонская «Аль-Хайят», в случае, если итоги санкт-петербургских саудовско-российских переговоров станут успешными для саудовской стороны (говоря иначе, если российская сторона смягчит свою позицию по Сирии и Йемену, признает легитимными воздушные удары по позициям «Исламского государства» в Ираке и сделает шаг навстречу взгляду Саудовской Аравии на Иран, ее «стратегического противника»), то король Сальман бен Абдель Азиз примет положительное решение в отношении уже направленного ему (после его прихода к власти) президентом В.Путиным приглашения посетить российскую столицу. По мнению саудовских изданий, вероятный визит правящего монарха в Россию станет тем «краеугольным камнем», на котором в дальнейшем может быть построено «плодотворное двустороннее сотрудничество», в том числе и в военной сфере. Во всяком случае, как это вытекало из опубликованного 17 июня 2015 г. лондонской «Аш-Шарк Аль-Аусат» интервью саудовского посла в Москве Абдель Рахмана ар-Раси, «визит [принца Мухаммеда бен Сальмана] имеет огромное значение, поскольку он демонстрирует устремленность в будущее, является показателем взаимных усилий, направленных на созидание стратегических отношений, как и может стать качественным скачком, способным открыть новую эпоху в отношениях между двумя странами».
Существенно и журналистское оформление (демонстрирующее замысел политического истеблишмента) поездки принца Мухаммеда бен Сальмана. Это оформление включило, в частности, специальную публикацию в номере «Аш-Шарк Аль-Аусат» от 17 июня текущего года, названную «История российско-саудовских отношений, основанных на равноправии». Если еще месяц назад появление публикации с таким названием было практически немыслимо (упоминания России в этой газете были связаны исключительно с ее «порочной» позицией в отношении, прежде всего, Сирии), то на этот раз речь идет о том, что Советский Союз/Россия был «первой страной, признавшей королевство», как и «первой страной, направившей в королевство корабли с продуктами нефтепереработки», что позволило саудовской стороне «преодолеть стоявшие перед ней [во второй половине 1920-х гг. и в 1930-е гг., до открытия на саудовской территории нефти] экономические трудности». Рассказывая же о двусторонних политических контактах, эта публикация (полностью опуская визит предшественника нынешнего монарха короля Абдаллы бен Абдель Азиза в Москву в сентябре 2003 г.) напоминала, что «состоявшаяся в июне 2006 г. поездка Служителя Двух Благородных Святынь Сальмана бен Абдель Азиза, когда он был губернатором Эр-Рияда, внесла дополнительный вклад у укрепление прочных отношений между Королевством и Россией».
Но большая часть публикации была посвящена визиту сына короля-основателя Ибн Сауда и будущего короля Фейсала бен Абдель Азиза в Москву, состоявшемуся в 1932 г. Параллель между поездкой сына короля-основателя и поездкой сына нынешнего правителя была подчеркнута более чем очевидно, — более того, автор этой публикации, предваренной фотографией российского президента и нынешнего саудовского монарха, вместе исполняющих традиционный саудовский танец с мечами во время визита В.Путина в Эр-Рияд в феврале 2007 г., вновь выводил за скобки тот факт, что глава российского государства находился в саудовской столице в то время, когда на троне находился предшественник короля Сальмана бен Абдель Азиза.
Все же, при всей важности предшествующих замечаний, лишь формально связанных с методами саудовской журналистики, а на самом деле касающихся умонастроений в рядах продолжающегося складываться вокруг нынешнего монарха и руководства, принципиальнее другой вопрос – может ли визит сына этого монарха в Россию переломить тенденции прошлого в двусторонних связях?
В этой связи стоило бы повторить вновь, что, с точки зрения саудовской стороны, этот визит не более чем ответ на приглашение российской стороны. Более того, саудовская сторона жестко увязывает возможность развития контактов с Россией и даже предлагает ей то, что она понимает под «стратегическими отношениями», на условиях, которые должны едва ли не исключительно соответствовать саудовским интересам, — на страницах сайта Института Ближнего Востока уже публиковались материалы, анализировавшие эти условия как предпосылку для «потепления» в сфере российско-саудовского взаимодействия, а также определяемых вероятностью этого «потепления» рисков. При этом все та же саудовская сторона ни в коей мере не собирается снижать уровень, не говоря уже об отказе от «стратегического партнерства», связывающего ее с Соединенными Штатами. Наконец, саудовские действия в целом укладываются в рамки того курса, который уже достаточно давно проводится этой страной и который определяется ею как «диверсификация внешнеполитических и внешнеэкономических связей».
В этом контексте российская позиция кажется (в силу причин, имеющих отношение к положению России в современном мире) более уязвимой. Любая попытка российской стороны достичь сближения с Саудовской Аравией в ее качестве сегодняшнего лидера арабского мира будет требовать от Москвы нахождения каких-то форм изменения ее подходов к тем проблемам Ближнего Востока, которые ныне рассматриваются Эр-Риядом в качестве приоритетов его внешней политики. Сирия, несомненно, возглавляет список этих проблем. Но есть, тем не менее, и дополнительное обстоятельство, делающее российскую позицию еще более уязвимой.
Это обстоятельство заключается в том, что Россия начинала проявлять свою заинтересованность в налаживании отношений с саудовской стороной только тогда, когда ее к этому подталкивали причины, связанные с ситуацией внутри страны либо с определением ею места в системе международных отношений. История современных советско/российско-саудовских отношений, начавшаяся в сентябре 1990 г., когда было достигнуто соглашение о взаимном обмене дипломатическими представителями на уровне послов, включала два наиболее ярких эпизода двусторонних связей, которые, казалось бы, могла стать началом новой эпохи в сфере двусторонних контактов. Это были состоявшиеся, соответственно, в сентябре 2003 г. и в феврале 2007 г. официальные визиты (в то время) наследного принца Абдаллы бен Абдель Азиза в Москву и президента Владимира Путина в Эр-Рияд.
Если первый из этих эпизодов определялся кризисом в Чечне, заставлявшим российское руководство налаживать контакты с Саудовской Аравией с тем, чтобы исключить внешние контакты «чеченских сепаратистов», то второй – с провозглашенным президентом В.Путиной курсом на демонтаж «однополярности» международных отношений. 10 февраля 2007 г., за день до начала визита в Эр-Рияд, эту идею российский президент высказал в речи, произнесенной им на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности. В дальнейшем же, уже в саудовской столице отказ от системы «однополярности» четко акцентировался, — встречаясь с представителями деловых кругов Саудовской Аравии, В.Путин заявлял, что «такую политику Россия (демонтаж «однополярности» – Г.К.) намерена проводить по всем направления, включая обширное пространство Аравийского полуострова и Персидского залива», а также «мусульманского мира». Как показала практика, сугубо прагматические причины, вызывавшие «прорывы» в отношениях обеих стран, никоим образом не содействовали их дальнейшему последовательному развитию и, уж тем более, углублению.
Нынешние трудности России в сфере ее отношений с ведущими державами мира заставляют ее искать возможных партнеров за пределами того круга государств, который в Москве обычно квалифицируют как «Запад». Приглашение принца Мухаммеда бен Сальмана в Санкт-Петербург стало тому весомым доказательством, а сам этот визит, конечно же, будет квалифицирован как очередной «прорыв» в российско-саудовских отношениях. Но если уже сегодня визит сына короля осуществляется ради решения задач, стоящих перед «сильной» стороной возможного взаимодействия и на ее условиях, то где гарантия того, что этот «прорыв» послужит делу привлечения саудовских капиталов в Россию и смягчению бремени наложенных на нее санкций?
Это естественно возникающий вопрос, определяемый, в том числе, и тем, что не только визит принца Мухаммеда бен Сальмана, но и полностью зависящий от его итогов, а потому и не столь вероятный приезд самого саудовского монарха в Россию, вовсе не противоречат уже сложившейся системе приоритетов саудовской внешней политики и саудовских же внешнеэкономических связей. Да и цитировавшаяся выше публикация в «Аш-Шарк Аль-Аусат» также не противоречит этому выводу, — Ибн Сауд нуждался в Советском Союзе только потому, что, устанавливая отношения с предшественником России, он мог решать собственную и определявшуюся его интересами задачу противостояния Великобритании. Когда же эта задача была решена, отношения с советской стороной вступили в период стагнации и угасания, — в конце 1930-х гг. в Москве пришли к выводу, что основатель саудовского государства более не может рассматриваться как носитель «антиимпериалистической идеи», а потому эти отношения более не стоит поддерживать.