Сделка между Ираном и «шестеркой» международных посредников по иранской ядерной программе будет иметь, несомненно, несколько самых очевидных последствий. Не будем сейчас касаться непосредственно самой ядерной программы ИРИ. Попробуем проанализировать последствия для глобальных рынков углеводородов. До введения санкций в 2012 году Иран являлся одним из самых крупных экспортеров нефти и конденсата в Азию и Европу. На тот период времени — 2.6 млн баррелей в сутки. Сегодня экспортируется 600 000 баррелей в Европу и столько же в Азию. Некоторые эксперты называют число совокупного объема экспорта нефти в 1.4 млн бар. в сутки, из которых 1 млн баррелей является нефтью. Сейчас Тегеран заявляет, что сможет увеличить добычу нефти с 500 тыс. до 600 тыс бар. в сутки в течение одного месяца после отмены санкций и таким образом довести ежедневную добычу до 2.5 млн баррелей, что представляется для большинства экспертов маловероятным. Другой вопрос, что иранцы с начала 2016 года, когда в принципе любой покупатель сможет свободно покупать иранскую нефть, пустят в дело свои запасы в 35 млн баррелей сырой нефти и конденсата. При этом по оценке экспертов, иранцы вряд ли будут форсировать продажу этих запасов в краткий период времени. Но это едва ли кардинально улучшит ситуацию с наращиванием экспортных мощностей в ближайшее время.

При этом ожидать серьезных осложнений для принятия условий сделки в США и Иране в настоящее время не приходится. Напомним, что она должна быть одобрена парламентами обеих стран, а там раздаются активные голоса против соглашения. При этом обозреватели полагают, что никаких серьезных проблем с этим одобрением в конечном счете не будет. Что касается Ирана, то сам выход на подписание сделки в Вене членами иранской делегации без соответствующего одобрения Верховного лидера аятоллы А.Хаменеи вообще выглядит маловероятным. По некоторым данным, А.Хаменеи дал гарантии не блокировать указанную сделку в иранском парламенте, и это является само по себе достаточной гарантией того, что с иранской стороны одобрение соглашения больших проблем не вызовет. По крайней мере, с формальной точки зрения, хотя конечно некоторые попытки имитировать возмущение наверняка будут. Президент США Б.Обама, как полагают эксперты, также преодолеет сопротивление «республиканского» Конгресса, даже путем наложения вето на их решение. Собрать две трети голосов в Сенате и Палате представителей для того, чтобы президентское вето преодолеть республиканцы не смогут. Для Б.Обамы это соглашение — заключительный аккорд его «миролюбивой внешней политики», и он его продавит любой ценой. Другой вопрос, что все эти истории с вето отбросят американские компании на два месяца назад по сравнению с европейскими и азиатскими, которые в данном случае опередят своих американских конкурентов. Но это уже дело техники, Главное, что престиж лауреата Нобелевской премии мира будет подтвержден. Гораздо больше препятствий кроется в докладах МАГАТЭ. Эта организация должна представить заключительный доклад о состоянии иранской ядерной программы и ее соответствия условиям соглашения. Только после этого санкции будут отменены. Но доклад мало подготовить, его еще надо утвердить Советом управляющих МАГАТЭ в ноябре с.г. и марте 2016 года. Только после его утверждения санкции могут быть сняты. Или вернее — приостановлены.

Несмотря на это, первые делегации МАГАТЭ по мониторингу будут отправлены в Иран в декабре с.г., и по итогам их миссии ослабление санкций можно ожидать уже в начале 2016 года. Конечно, в случае, если они дадут позитивный результат. Естественно, что иранцы начнут расконсервацию своих скважин и инфраструктуры ранее и будут готовы возобновить экспорт сразу же после формальной отмены эмбарго. Но здесь существует свой технический нюанс — месторождения, которые были законсервированы на сравнительно длительный срок, не могут быть запущены на полную мощность сразу же, без вложения новых инвестиций. При этом иранцы наверняка законсервировали более «старые» месторождения с наиболее высокими операционными расходами. А значит и инвестиции на восстановление инфраструктуры должны быть больше. При этом точной статистики в отношении «изношенности» нефтяных полей в Иране нет, и это вызывает определенные вопросы у специалистов с точки зрения вероятности быстрого поднятия их эффективности. Даже в «досанкционный период» при технологической помощи западных компаний Иран не смог полностью выполнить программу по реанимации своих «старых» нефтяных полей путем газовых инъекций с целью поддержания оптимального для добычи давления в пластах. При отсутствии этого объем добычи «старых» месторождений падает на 10% ежегодно. Очень сомнительно, что сейчас иранцы при всех прочих благоприятных условиях внешней конъюнктуры способны быстро исправить положение.

Основная нагрузка в данной ситуации ляжет на перспективные месторождения, такие как «Южный Парс», которое развивалось и в период санкций с помощью китайцев. При этом главной статьей экспорта станут газоконденсатные смеси. В случае соблюдения всех условий соглашения по прогнозам добыча газоконденсата возрастет до 200 000 баррелей в сутки, а в самой краткосрочной перспективе — до 300 000. При этом основной момент расконсервирования «старых2 скважин и бурения новых придется на вторую половину 2016 года, и в случае успеха этой деятельности общая добыча может возрасти до 750 000 баррелей в день только в 2017 году. Этот график может быть выдержан только в случае отсутствия «подводных камней» с точки зрения политических событий, динамики цен на углеводороды, темпов расконсервации иранских нефтяных полей и модернизации экспортной инфраструктуры морских портов.