Аналитики ЦРУ США указывают на то, что поступающие оперативные данные в отношении «Исламского государства» (ИГ), свидетельствуют о том, что эта организация не является единой иерархической организацией. Как и «Аль-Каида», ИГ имеет трехуровневую структуру, которая состоит из организационных центров в Ираке и Сирии, филиалов в ряде стран (АРЕ, Ливия, Нигерия, Афганистан. КСА, Йемен); а также низовых оперативников в различных странах Европы, Азии и США. При этом сразу возразим американским специалистам, поскольку никаких убедительных данных, кроме видеороликов, о наличии сторонников ИГ в КСА и Йемене, не существует. «Ответственность ИГ» за взрывы в шиитских мечетях КСА в данном случае таковыми доказательствами, на наш взгляд, не являются. Есть много вопросов и с присутствием сторонников ИГ в Афганистане. По нашей оценке, там речь идет, прежде всего, о борьбе внутри полевых командиров «Талибана», которая особенно обострилась в связи с последними по времени перестановками в руководстве движения. То, что раскольники решили взять себе «бренд ИГ» в данном случае логично, поскольку придает их претензиям некий характер глобальности. С филиалами тоже не все однозначно. По оценке ЦРУ США, единственное, что объединяет их с центрами в Мосуле и Ракке — это присяга на верность и смена традиционных названий. При этом тактика, методика или процедуры принятия решения остаются у каждого филиала прежней. От себя добавим, что отсутствуют централизованное финансирование, направление оперативных координаторов для организации целенаправленных военных или террористических операций и маневрирование силами. В данном случае американцы повторяют сделанный нами ранее вывод о том, что присяга на верность серьезной организации ИГ позволяет более мелким группам в различных частях мира придать своей деятельности некий авторитетный характер. Эту практику уже проходила в свое время «Аль-Каида», которая пыталась создать свои филиалы в Египте на базе остатков «Джамаа Исламия», но ничего путного из этого не получилось, и сторонники этой идеи были вынуждены выехать в Пакистан. Та же самая история приключилась и с «Аль-Каидой исламского Магриба» (АКИМ) и в какой-то мере с «Аль-Каидой Аравийского Полуострова» (АКАП). Эти организации со временем все меньше и меньше ассоциировали себя с пакистанским ядром, преследуя свои собственные цели. ИГ идет по той же дорожке и, безусловно, в конечном счете, придет к тому же результату. Вся разница в данном случае заключается в простой вещи: «Аль-Каида» создавалась, прежде всего, как международная структура, которая должна была создать Эр-Рияду оптимальный инструмент для распространения своего международного влияния, ИГ же — чисто национальная структура, а если еще проще — восстание суннитской элиты против существующей системы распределения экономических благ и преференций, которая сложилась в Ираке и Сирии. А значит их сфера деятельности лимитирована исключительно национальными границами этих двух стран.

Касаясь боевой тактики ИГ, то американцы отмечают «новый элемент» в деятельности группы по сравнению с «Аль-Каидой». Это, прежде всего, использование заминированных автомобилей. Напомним, что именно такой элемент тактики ИГ очень эффективно проявил себя в период боев за Рамади (27 атак в период штурма), Эль-Фалуджи и Тикрит. Террористические атаки также проводятся сторонниками ИГ в основном с применением автомобилей. Достаточно вспомнить резонансный теракт в конце июля с.г. в Багдаде, когда погибло порядка 130 человек. Отметим, что водитель-смертник вначале привлек максимальное внимание населения, замаскировав автомобиль под фургон для продажи льда с большой скидкой. В боевых действиях ИГ использует в основном бронированные заминированные автомобили. Обычно это «Хаммеры», броневики или грузовики. Броня в данном случае предохраняет водителя от поражения до достижения им намеченной цели. При этом смертники действуют волнами: один автомобиль пробивает первый периметр ограждения, второй и третий взрываются уже непосредственно в порядках обороняющихся, чем вызывает большие потери и панику. При этом американцы указывают на то, что иракские правительственные силы не обладают достаточными средствами для борьбы с такими автомобилями-бомбами. Рискнем предположить, что иракцы располагают хотя бы РПГ или ДШК, что при умелом применении, безусловно, в состоянии остановить грузовик на подъезде к цели. Одной из мер по минимизации ущерба от такого рода атак может стать ужесточение приграничного контроля с Турцией, через которую сторонники ИГ получают основное количество бризантной взрывчатки и аммиачной селитры. Удивительно, но промышленные партии последней совершенно спокойно отгружались турецкими поставщиками своим торговым партнерам в Ираке и Сирии, несмотря на бушующую там гражданскую войну.

При этом террористические атаки в Йемене и КСА проводились по классическому образцу с «поясом шахида» без использования автомобилей. Или вернее — автомобили в данном случае использовались не по классической для ИГ схеме «волны», а скорее — как камуфляж для СВУ, что не привело к масштабным жертвам. Мы уже говорили, что есть все основания полагать, что эти взрывы были организованы совсем не сторонниками ИГ, а явились следствием противостояния между КСА и йеменскими зейдитами. Отсутствие автомобилей в данном случае служит подтверждением этого тезиса. Кроме того, СВУ, которые применялись в КСА и Йемене несравненно более маломощные, нежели те, которые используются в Сирии или Ираке. Это свидетельствует об отсутствии в данном случае мощной террористической структуры и дефиците взрывчатых средств. Или о том, что указанные теракты носили «тревожащего характер» с попыткой поддержания и стимулирования постоянной тревоги у населения и роста антисуннитских настроений. При этом в Йемене нет ярко выраженных суннитских и шиитских мечетей, представители обеих конфессий традиционно посещают одни и те же места отправления культа.