Как мы уже сообщали ранее, главным выводом из смерти лидера Движения «Талибан» муллы Омара стало осознание того, что он практически никоим образом не воздействовал на деятельность филиалов и ячеек этой организации. Муллы Омара нет в живых уже два года, лидеры политического и военного крыла хранили факт его смерти в тайне в силу очень прозаической причины. Они не хотели окончательно оформить центробежный процесс распада движения, который, в общем-то, и в самые свои лучшие годы никогда не был единым монолитом. На самом деле идея эта была изначально неблагодарной и недальновидной. Затягивание процедуры выбора преемника муллы Омара только усугубило ситуацию, и сейчас раскол Движения «Талибан» уже является состоявшимся фактом. Кроме того, в социальных исламских сетях идет активная дискуссия в отношении правильности поведения руководства талибов. Но при этом отметим, что несмотря на смерть муллы Омара в 2013 году, Движение «Талибан» достигло устойчивого прогресса в военном давлении на Кабул. За эти два года талибы серьезно укрепились в провинциях Гильменд, Пактия и Забуль, а также в северных провинциях. Это, прежде всего, Бадахшан, что создает устойчивый плацдарм для дальнейшей экспансии в Центральную Азию. При этом они явно сменили приоритет, ранее наиболее активные боевые действия шли на юге и востоке страны. Это интересная тенденция, поскольку свидетельствует об общем плане действий, а значит и о неком подобии центрального командования. При этом «тайна» о смерти муллы Омара, возможно, имела своей целью как раз обеспечение этой переориентации направлений основных ударов.

Американские аналитики в этой связи отмечают факт растущей «автономности» различных групп талибов. К этому их якобы вынудило активное применение американцами дронов и методов радиоразведки. При этом группы талибов предприняли разумные меры безопасности, то есть практически полностью отказались от телефонной и радиосвязи и перешли на курьерскую связь. По оценке экспертов ЦРУ США, это автоматически означает рост самостоятельности ячеек и отрядов. Мотивировка — руководители Движения «Талибан» в Пакистане, оказывается, фактически изолировали командиров групп и не могут оперативно руководить их действиями. Мы согласимся с этим только частично. Переход на курьерскую связь не приводит к утере вертикального командования, а только лишь затягивает процесс согласования и координации усилий. В этой ситуации центр, как правило, дает направление главного удара и определяет приоритетные цели, а взаимодействие «на земле» осуществляется на уровне полевых командиров. Эффективность этой тактики подтверждает успешная и скоординированная деятельность талибов на севере страны и проведение резонансных терактов в столице. Огорчим американцев: главным вопросом в централизованной структуре является тема финансирования, материально-технического снабжения, наличие зарубежного спонсора и «тыловой базы». Вопрос способов связи в данном случае является второстепенным и техническим. При этом КПД ударов беспилотников резко снизилась за последние два года, по крайней мере — каких-либо громких ликвидаций именно в Афганистане за этот период не отмечено. А с агентурой у американцев в Афганистане было всегда очень неважно, отсюда и результат. Тактика ухода «из эфира» присуща не только талибам. Делегирование широких военных полномочий низовым группам, которые действуют по принципу резидентского звена, присуща также для «Исламского государства» (ИГ) и «Аль-Каиды». Например, лидеров этих двух групп — Абу Бакра аль-Багдади и А.аз-Завахири — уже давно не видно на публичном поле. И эта тактика себя оправдывает. Как только лидеры «Аль-Каиды Аравийского полуострова» (АКАП) пренебрегли этой тактикой, сразу же последовала серия ударов с дронов. Последний из убитых именно таким способом — лидер АКАП аль-Вахайши, который решил легализоваться в городе Мукалла на юге Йемена.

Еще одним «плюсом» этой тактики является облегчение условий сохранения в тайне от рядовых исполнителей факта смерти того или иного руководителя террористической группы в интересах спекулирования его авторитетом. В том числе и для набора новых рекрутов или определения новых моментов в стратегии. В случае с Афганистаном это очень ярко продемонстрировано на фоне последних событий. Наличие «живого» муллы Омара позволяло горстке руководителей от его имени организовывать не только трансформации в военной тактике, но и активно предпринимать попытки установления контактов с представителями афганского режима или американцами. Тема «исчезновения» лидера объяснялась вопросами конспирации, и всех это до поры до времени удовлетворяло. Другой вопрос, что эта политика рано или поздно заканчивается и вырабатывает свой ресурс доверия. Обычно он наступает в период обсуждения с властями условий мира и инкорпорации во властные структуры государства. При этом снова обратим внимание на то, что джихадисты взяли на вооружение эту тактику повсеместно. Про лидеров «Аль-Каиды и ИГ» мы уже говорили. Но такая же история с лидером «Вилаета Западного Судана» («Боко харам») Абубакера Шекау или с командованием «Вилаета Синай», про руководителей и структуру которого вообще нет конкретных данных до сих пор. Рискнем предположить, что джихадизм переживает некую смену поколений и своеобразной моды на свое позиционирование. Если раньше это была нарочитая реклама, то сейчас новые руководители предпочитают, как опытные банкиры, «тишину». Причина в данном случае, конечно, не только в дронах. По обнародованному в интернете видеоролику запеленговать цель невозможно. Вопрос в том, что роль личности в джихадистском движении отходит на второй план. Главным становится роль зарубежного спонсора и националистические корни того или иного движения, которые, собственно, и гарантируют активность джихадизма и его живучесть вне зависимости от гибели того или иного лидера. По настоящему минимизировать или ликвидировать это явление в той или иной стране может только прекращение внешней поддержки и усталость местных элит. Ну и желание государства договориться с этими элитами об условиях общего сосуществования.