30 сентября с.г. в китайском городе Лючжоу на юге страны произошла серия взрывов с применением посылок, которые рассылались по почте. Взрывы произошли практически во всех крупных объектах инфраструктуры города: вокзале, почте, больнице, тюрьме, и т.п. Число жертв оценивается пока в шесть человек по официальной статистике, и еще десятки получили ранения. Эксперты сразу же оценили эту цифру «как сильно заниженную», исходя из фотографий с места терактов и характера повреждений зданий. Китайские спецслужбы и власти всегда очень резко и жестко ограничивают информацию о террористических атаках и всего, что с этим связанно. Однако сразу же подвергнем серьезному сомнению уже высказанную китайцами «бытовую» версию произошедшего. Якобы эти взрывы могли быть организованы одиночкой в качестве мести за отказ лечить его в городской клинике. А доступ к взрывчатке для населения в КНР якобы очень облегчен. Версия очень слабая, поскольку за этим терактами явно стоит группа и причем хорошо скоординированная. Насчет доступа к взрывчатке также выскажем большие сомнения. Этот государственный рынок жестко мониторится спецслужбами, исходя хотя бы из опасности уйгурского терроризма. По крайней мере, до сего случая никто не мстил властям в той или иной части Китая таким способом. Несмотря на бравое заявление китайских силовиков и задержание «подозреваемого», взрывы продолжились и сегодня. На этот раз была использована классическая «тепловая волна», когда квартира специально заполняется газом, а затем дистанционно детонируется. Разрушения и жертвы при этой схеме весьма значительны. Первичные данные, просочившиеся в связи с этим эпизодом террористической атаки, указывают на то, что это действительно был теракт, а не несчастный случай. Таким образом, все первичные данные свидетельствуют о том, что мы имеем дело с хорошо скоординированной, тщательно спланированной атакой. При этом четко рассчитывалось место и время взрыва, что указывает либо на часовой механизм, либо на дистанционный взрыватель. На это указывает, то что посылки взрывались и в том случае, когда их никто не открывал. Для того, чтобы спланировать такую атаку, надо было на подготовительном этапе четко знать время прихода посылок с почты в то или иное учреждение, дабы избежать взрыва по пути на объект или на самой почте. Косвенно это может указывать на то, что один из террористов хорошо знал работу почтовой службы, что называется «изнутри». Плюс ко всему необходим был грамотный «инженер», который должен изготовить 17 СВУ из подручных средств, и при этом не «запалиться» перед агентурой полиции и госбезопасности, которые наверняка особенно опекают этот «черный рынок». Еще раз выскажем сомнения в бытовой версии одиночки-мстителя. По крайней мере, с «обидой на врачей» не совсем «бьются» атаки тюрьмы и вокзала.

Гораздо больше внимания китайские силовики, естественно, уделяют отработке «уйгурского следа», хотя стараются и не особенно афишировать этот момент. Вообще китайская пропаганда пытается по своей традиционной привычке не афишировать излишне масштабы террористических атак, активности уйгурских террористов или тибетских сепаратистов. Таким образом, видимо, создается иллюзия того, что все спокойно, и отдельные негодяи не смогут сорвать поступательный ход развития. Но сути это не меняет, и силовикам приходится отрабатывать без излишней помпы эти темы. Провинция Гуанси находится на юге недалеко от границы с Вьетнамом. Она, как и соседняя провинция Юньнань, лежит на перекрестке контрабандных путей через Вьетнам в Таиланд. А именно этими путями и пользуются уйгурские сепаратисты для своих передвижений. Причем как из КНР, так и обратно. Вторым сравнительно малочисленным маршрутом уйгуров является афганский плацдарм. Но там многое зависит от сезонности и горных условий. Поэтому южный маршрут для уйгурского движения сопротивления имеет первоочередное значение. Комментируя недавний теракт в Бангкоке, мы уже сообщали о том, что за этим стоят уйгурские сепаратисты. Причем при поддержке турецких спецслужб. И поводом атаки объектов крайне важной для Таиланда туристической инфраструктуры стало сотрудничество Бангкока и Пекина по вопросу совместных операций против контрабанды уйгуров, среди которых, по данным китайцев, достаточное количество членов подрывных исламистских групп. Недавний эпизод с депортацией из Таиланда 100 уйгуров в КНР, несмотря на уже предоставленные им посольством Турции турецкие паспорта, стала «пощечиной» для Анкары и детонатором для активизации террористической активности уйгуров. И теперь эта версия нашла официальное подтверждение по результатам расследования таиландскими следователями. Рискнем предположить, что взрывы в Лючжоу тоже тесно связаны с этой проблемой. Китайцы начали жестко контролировать каналы контрабанды сравнительно недавно, в связи с проявлением уйгурской активности на фронтах в Сирии и Ираке. Это было расценено китайскими властями как реальная угроза обкатки уйгурских исламистов в реальных боевых условиях с внятной перспективой их возвращения домой. Настораживала и вдруг оживившаяся Анкара, которая стала всячески акцентировать свою поддержку уйгурам. Отметим, что эти опасения имеют право на жизнь. Поскольку, даже не учитывая возросшее число уйгурских добровольцев в Сирии, отметим резко возросшую квалификацию саперов и «инженеров» сепаратистов. Ранее они действовали в основном с холодным оружием. И вот уже второй раз проводят операцию, которая требует хорошей организации, логистики и профессиональных навыков. Возвращаясь к каналам контрабанды из КНР в Юго-Восточную Азию, заметим, что ужесточение политики борьбы с контрабандой китайских властей, вполне себе могло привести к аресту части криминальных авторитетов, державших эти каналы. Ведь по ним переправляется туда и обратно много чего еще, кроме уйгуров. Например, наркотики. Так что взрывы в Гуанси могут быть связаны и с чисто криминальными разборками. Вернее, сигналом властям о недовольстве криминалитета.

И еще об одном. Ряд экспертов уже высказали предположение о том, что в случае подтверждения уйгурского следа Пекин может более активно начать участвовать в операциях коалиции в Сирии. Сомневаемся в этом. Пекин очень четко действует в рамках глобального военного нейтралитета в отдаленных для него районах мира. Он никогда не будет участвовать ни в каких военных операциях на Ближнем Востоке. Этот регион не является приложением критических национальных интересов Пекина. Дипломатическая и политическая поддержка борьбы с исламистами (ровно как и сотрудничество по линии спецслужб) — это сколько угодно, но прямое военное вмешательство — из области утопии.