1 октября 2015 г. лондонское саудовское издание – газета «Аль-Хайят» опубликовало пространное интервью министра иностранных дел Саудовской Аравии Адиля аль-Джубейра. Оно было дано после официального объявления Россией о начале военной операции в Сирии. Разумеется, глава саудовского внешнеполитического ведомства касался и других вопросов, связанных с развитием региональной ситуации, — проблема Ирана, как всегда, заняла важное место в его ответах на вопросы корреспондента второго по значимости арабоязычного издания современного мира.
Итак, корреспондент «Аль-Хайят» (ею была обозреватель этой газеты Рагда Диргам) встретилась А.аль-Джубейром, принимающем участие в работе 70-ой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, в ходе работы «министерского совета по вопросам сирийского кризиса», арабскими участниками которого были (наряду с Саудовской Аравией) Иордания, Катар и Объединенные Арабские Эмираты, неарабскими же – США, Великобритания, Франция, Германия и Турция. Корреспондента, конечно же, интересовал вопрос об обсуждавшихся министрами иностранных дел всех этих стран темах и, прежде всего, их подхода к проблеме «обмена мнениями с Россией для достижения компромиссного решения и стратегии поведения в ситуации эскалации российских действий в Сирии». Ответ А.аль-Джубейра был предельно дипломатичен: «Такие встречи необходимы дружественным государствам для координации позиций и взаимодействия в связи с сирийским кризисом, а также каких-либо политических мер в отношении России либо других государств».
Все же, настаивала корреспондент, «разработана ли какая-нибудь дорожная карта в связи с откровенной поддержкой Россией режима Башара Асада», ведь это «краеугольный камень противостояния ИГИЛ»? Будет ли, продолжала она, эта «дорожная карта равновелика российскому упорству в защите Асада»? А.аль-Джубейр не дал сколько-либо значимого ответа на эти вопросы: «Мы собираемся, — говорил он, — для обмена мнениями и для консультаций в отношении того, как нужно взаимодействовать со складывающимся в Сирии положением, как относиться к инициативам, которые могут поступить от международного сообщества – от ООН, России или кого-то другого. Это не означает, однако, что все государства [участники совещаний совета] идут в одном строю. Суть дела состоит только в консультациях и сближении позиций, в нахождении консенсуса в отношении взаимодействия с новыми обстоятельствами».
Насколько вероятна, по мнению главы саудовского внешнеполитического ведомства, задавала свой следующий вопрос корреспондент «Аль-Хайят», «коррекция» женевских договоренностей в направлении того, чтобы «признать Башара Асада в качестве элемента переходного процесса»? Если в этом направлении движется Великобритания, то «не движетесь ли и вы, вся группа, в том же направлении»?
А.аль-Джубейр счел возможным сказать в этой связи: «Я считаю, что нет никаких перемен позиции в связи с “Женевой-1”, может быть, лишь некоторая переакцентировка понимания “Женевы-1”. Принципы этого документа предполагают создание обладающей исполнительными полномочиями переходной власти из [сирийской] оппозиции и [сирийского] правительства. Эта полномочная власть должна разработать новую конституцию, подготовить новые выборы, сохранить [существующие] сирийские гражданские и военные институты с тем, чтобы Сирия смогла завершить переходный период и перейти, с Божьей помощью, к лучшему периоду [своего развития]». Далее, отвечая на тот же вопрос, он подчеркивал: «С самого начала работы Переходного совета и президента Башара Асада не будет никаких полномочий. Вопрос лишь в том, когда он уйдет? Через день? Через неделю? Через месяц или два месяца? Я думаю, что именно это имеют в виду британцы, а не то, что Башар Асад останется у власти или будет пользоваться каким-то влиянием, либо будет играть какую-то политическую роль в течение переходного периода». Саудовская позиция выражена более чем четко!
Тем не менее, последовал новый вопрос: «Американцы считают, что вначале Асад будет играть роль, но не останется у власти. Это – новый элемент. Готовы ли вы принять это?». По словам саудовского министра, «необходимо сконцентрироваться на принципах, первый принцип [состоит в том, что] у Башара Асада нет будущего в Сирии». Но, ведь «с этим не согласна Россия», — замечал корреспондент «Аль-Хайят». В этой связи глава саудовского дипломатического ведомства заявлял: «Решение не основывается на [мнении] России. Прежде всего, принципы. Во-первых, у Башара Асада нет будущего в Сирии. Во-вторых, сохранение гражданских и военных институтов в Сирии с тем, чтобы ее не постигла анархия и крушение, чтобы сирийское правительство смогло бы сохранить безопасность и предоставить все необходимое своему народу, своим гражданам, с тем, чтобы оно могло противостоять экстремизму. В этом нет разногласий. В-третьих, Сирия не может перейти на новый этап без того, чтобы пройти переходный этап … Это возможно только с помощью Переходного совета, который будет представлять всех сирийцев. Это также согласовано. Сегодняшний вопрос, — продолжал А. Аль-Джубейр, — связан с тем, покинет ли Башар Асад власть в начале переходного периода или останется в Сирии, лишившись всех полномочий и привилегий? Сейчас об этом и говорят. Давайте не согласимся с тем, что он останется [на своем посту] неделю, месяц или два, ведь нам же известно, что должно быть в конце. Но до сих пор нет [общего] понимания того, что должно быть в конце. Башар Асад отказывается покидать власть. Это значит, что такого общего понимания действительно нет. У “Женевы-1” нет смысла, если нет общего понимания необходимости ухода Башара Асада».
Наконец, собственно, Россия: «На определенном этапе, — говорила корреспондент «Аль-Хайят», — царила атмосфера оптимизма в отношении отношений России со странами Залива, способных привести к взаимопониманию. Вы посетили Москву, ее посетили и некоторые другие ответственные лица из стран Залива». Но, продолжал он далее, «Россия вдруг пошла на эскалацию в Сирии, заявив о своем окончательном политическом выборе – поддержке Асада». Что же этому содействовало?
А.аль-Джубейр попытался быть немногословным: «Это вопрос к русским, а не ко мне. Саудовско-российские отношения и отношения России со странами Залива должны быть шире, чем сегодня».
Тут же последовал новый вопрос: «Что вы имеете в виду?». Ответ состоял в следующем: «Я имею в виду, что экономический и политический вес Королевства Саудовская Аравия и России не соответствует уровню отношений между обеими странами. Должно быть стремление к укреплению этих отношений во всех сферах. Конечно, есть различия в позициях по определенным вопросам. Но это не значит, что мы не стремимся улучшить отношения с Россией. Существуют разногласия или расхождения между нами по вопросу Сирии. Но мы согласны в том, что ислам в России должен быть поддержан. Вероятно, есть расхождения во взглядах в отношении поставок оружия Ирану. Но у нас есть общие интересы, связанные с нефтью и сельским хозяйством. У нас с Россией есть понимание в отношении палестинского вопроса. Есть многое, на чем можно строить отношения». Посетите ли вы «вновь, в будущем Россию?», — задавала вопрос корреспондент. Ответ А.аль-Джубейра гласил: «Нет никакого препятствия для посещения России».
Наконец, Иран – саудовский bête noire. Корреспондент «Аль-Хайят» спрашивала: «Американский президент Барак Обама заявил о готовности принять не только российскую, но и иранскую роль в Сирии. Вы традиционно воздерживаетесь в отношении роли Ирана в сирийском вопросе. Сегодня эта позиция изменилась? Есть ли взаимопонимание?».
Ответ, тем не менее, был традиционен: «Иран – часть проблемы, если не ее основная причина. Иран направил тысячи гвардейцев Стражей исламской революции, корпуса “Аль-Кодс”, военизированных шиитских формирований, вроде “Хизбаллы”, для поддержки режима Башара Асада. Все они стали в Сирии “оккупирующей державой”. Если Иран хочет сыграть свою роль в поиске политического решения, то он должен уйти с сирийской территории». То есть, продолжал корреспондент, «вы не согласны с тем, что Иран должен сыграть свою роль в решении сирийского досье»? Это, добавлял он, «момент разногласий между вами и Соединенными Штатами?». Как заявлял саудовский министр, «я считаю, что Иран может сыграть большую роль в Сирии, начав выводить оттуда введенные им войска и военизированные формирования». То есть, уточнял корреспондент, «это ваше условие с тем, чтобы Иран сыграл свою роль?». А.аль-Джубейр был краток: «Это не условие. Это самая большая роль, которую Иран может сыграть в деле выхода Сирии из того кризиса, в котором она находится».
Есть, впрочем, замечала корреспондент «Аль-Хайят», позиция Катара, которой говорит о «готовности стран Залива к диалогу с Ираном при условии его конструктивности» при обсуждении его «роли в арабском регионе». Приветствует ли Саудовская Аравия эту идею?
Саудовский министр был конкретен: «Вопрос заключается в действиях Ирана, а не в словах, которые он произносит. С момента иранской революции мы противостоим иранской агрессивной политике в отношении королевства и государств Залива. Мы же не совершили ни одного агрессивного действия». Далее А.аль-Джубейр перечислил все, как считают в Эр-Рияде, проявления иранской «агрессивности» – Ливан, Сирия, Ирак, Йемен, «ввоз взрывчатки в Бахрейн и в Королевство Саудовская Аравия», «создание подрывных ячеек» в различных странах региона. Из этого вытекало, что «Иран – основной спонсор терроризма в мире», «он стремится подорвать стабильность в регионе»: «Если он хочет построить хорошие отношения со своими соседями, то он должен проводить в отношении этих соседей курс, основанный на принципе добрососедства и невмешательства во внутренние дела. Это мы бы приветствовали, — подчеркивал глава саудовского внешнеполитического ведомства. – Иран – великая страна с великой цивилизацией. Он – наш сосед. Мы хотели бы иметь с ним лучшие отношения, но этому мешают только его действия. Иран должен определить, кто он – государство или революция? Если государство, то мы можем с ним взаимодействовать. Если революция, стремящаяся экспортировать себя и созидать, как говорят его высшие руководители, “персидскую империю”, то не можем с ним сотрудничать».
Корреспондент «Аль-Хайят» обращалась к теме американо-иранских отношений и возможной «разрядке» в этой сфере. Могут ли, спрашивала она, «новые американо-иранские отношения повлиять на американо-саудовские связи»?
По мнению А.аль-Джубейра, «американо-иранские отношения не изменятся так, как об этом говорят люди и аналитики, в том числе, в нашем регионе». Далее он отмечал: «Соединенные Штаты смотрят на Иран как на крупнейшего мирового спонсора терроризма. Они прекрасно понимают роль Ирана в поддержке “Хизбаллы”, знают о его вмешательстве в дела региона, а также методы его взаимодействия с соседями. … Соединенные Штаты выразили готовность работать с их региональными союзниками и, в первую очередь, государствами Залива, для отражения иранского вмешательства, усиления государств Залива в сфере безопасности и обороны с тем, чтобы они были способны противостоять любым действиям Ирана».
Наконец, последняя серия вопросов, связанных с положением в Йемене и Движением Аль-Хоуси: «Верно ли, что хоуситы разгромлены и более не могут угрожать саудовской национальной безопасности? … Если это верно, то почему военные операции все еще продолжаются? Ведь вы же (саудовцы – Г.К.) говорили, что ваша основная цель – положить конец угрозе саудовской национальной безопасности?».
А.аль-Джубейр излагал саудовскую версию развития событий: «Военные операции начались из-за хоуситского переворота против законного йеменского правительства, когда они и силы Салеха захватили Сааду, Умран, Сану, Таиз и Аден. Они захватили весь Йемен, задержали законного президента, а затем окружили его в его дворце в Адене и были готовы его убить. На основании статьи 51 Устава ООН он обратился к нам за помощью. Королевство и государства коалиции ответили на эту просьбу и начали военную операцию. С момента ее начала мы говорили, что ее цель – защита законности в Йемене и ликвидация угрозы королевству. Не забывайте, что хоуситы захватили баллистические ракеты и военные самолеты. Такого никогда не было в мировой истории».
Далее саудовский министр иностранных дел продолжал: «Итак, цель – восстановление законности, защита королевства, устранение опасности, которую представляют ракеты и самолеты, как и создание условий для политического решения. В Йемене возможно только политическое, а не военное решение. После окончания операции “Буря решимости” началась операция “Буря возвращения надежды”. Мяч был переброшен на сторону хоуситов. Если они совершают агрессивные действия, то по ним наносятся удары. Если они хотят мира, то дверь открыта, а решение известно. Оно основано на “инициативе государств Залива”, итогах йеменского национального диалога и резолюции Совета Безопасности № 2216. Я думаю, — завершал свой ответ А.аль-Джубейр, — что существуют хорошие предпосылки. Предпринимает свои попытки специальный представитель ООН. Все это, с Божьей помощью, приведет к нужным результатам. В конце концов, там нужно политическое решение. Мы оптимисты и надеемся на то, что если хуситы и силы Салеха поймут, что их проект в Йемене не будет успешным, то они примут идею политического процесса».