Уже появились массовые отклики в зарубежных СМИ в отношении результатов первых авиаударов российских ВКС по позициям «Исламского государства» (ИГ) и других террористических групп в Сирии. Сразу скажем, что с момента удара первой российской ракеты началась новая фаза дипломатической борьбы между Россией и западными странами. Первый раунд, который состоялся во время заседания Генеральной Ассамблеи ООН, и в процессе переговоров российского и американского президентов на ее полях, безусловно, выиграла Москва. И тем жестче и беспринципней будет второй раунд. Первый и главный мотив всех публикаций — это то, что российская авиация бомбит в основном «не игиловские цели». Это, в общем-то, справедливо — удары под Хомсом были нанесены по просаудовским и протурецким группам. Они как раз развернулись с идлибского плацдарма на этот город, осознав, что после прихода русских в Латакию это направление становится абсолютно бесперспективным. Но это не означает, что в этом районе нет сторонников ИГ: они несколько раз пытались выдвинуться к Хомсу из-под Пальмиры, это были во многом отвлекающие удары с целью остановить наступление правительственных сил именно на Пальмиру. Рискнем предположить, что следующие авиаудары придутся именно на позиции боевиков под Пальмирой. В любом случае ущерб от первых авианалетов противник понес ощутимый: отсюда «озабоченность» госсекретаря США Д.Керри и истерика саудовского руководства, от министра иностранных дел и до постоянного представителя КСА при ООН. Реакция Эр-Рияда вообще очень знаменательна и показательна: Москва рушит с таким трудом создаваемый конгломерат исламистских группировок. Причем в отличие от сирийцев российские пилоты придерживаются совершенно иной тактики. Они не гоняются за группами в 20-30 боевиков, а бьют по подземным тоннелям, заводам по производству заминированных автомашин, арсеналам и штабам. И это самым серьезным образом нарушает боевое слаживание отрядов исламистов и их снабжение. Истерика саудовского руководства вызвана, конечно, и вот таким фактом: в ночь с 30 сентября на 1 октября с.г. российская авиация наносила удары по штабам и укрепленным пунктам исламистов в Идлибе. А эту территорию контролируют только просаудовские группировки «Джейш аль-фат». Мы с самого начала сирийского конфликта указывали на то, что главным аспектом жизнеспособности сирийской армии будет наличие превосходства в воздухе. Именно этим моментом объясняется, почему правительственные силы при дефиците живой силы так долго оказывали сопротивление исламистским группировкам. Отсюда же и бесконечные требования «друзей Сирии» в лице Турции и аравийских монархий объявить «бесполетную зону» над Сирией. Только после захвата ряда ключевых баз ВВС исламистами и выхода большинства самолетов из строя противники Б.Асада перехватили инициативу. Но, как теперь выясняется, это «счастье» было недолгим. Важным является и момент того, что российские ВКС в отличие от «коалиционных» действуют в тесном контакте с сирийской армией, а значит имеют актуальную развединформацию и возможность размещать своих авианаводчиков на передовых рубежах противостояния. Это повышает эффективность применения авиации в разы. Что же касается применения авиации против различных целей, а не только ИГ, то авиация применяется там, где важно восстановить линию фронта, независимо от того, как исламисты сами себя называют. Цель — стабилизировать ситуацию на критических направлениях фронта и при создании оптимальных условий развернуть контрнаступление. Этот момент будет всячески принижаться и обыгрываться «в нужном ключе» на Западе, но только в основном через СМИ. Москва снова сыграла очень искусно. Выражать озабоченность публично и на официальном уровне о том, что бомбят «не тех» исламистов, которых надо, смешно. Тем более, что «Джабхат ан-нусру» из «черного списка» террористических групп Госдепартамента США никто не убирал. Озабоченность американцев в данном случае вызывает факт бомбежки исламистских групп, которые они негласно стараются использовать в своих целях. Это «Ахрар аш-Шам» и «Джунуд аш-Шам», прежде всего. В этой связи им приходится искать другие способы — и это, прежде всего, муссирование темы «пострадавших мирных жителей». Но и тут пока не получается — подтвердить документально эти данные никто не смог. О чем и пришлось признаться представителю ООН. Безусловно, задачей-максимум России в Сирии в формате нынешней миссии была бы не только стабилизация фронта, но и создание оптимальных условий для совместного наступления правительственных сил и курдов на город Ракка. Успех взятия этой сирийской «столицы» ИГ, через которую идет контрабандная нефть в Турцию, будет напрямую завязан на угасание боевой активности сторонников ИГ в Сирии и Ираке. И крыть американцам в таком случае будет просто нечем. Взятие Ракки сейчас даже важнее со всех точек зрения, чем выбивание боевиков из палестинского лагеря Ярмук или зачистки Алеппо.

Вашингтон полагает, что за нынешними действиями Москвы стоит попытка не только заявить о себе как о самостоятельном глобальном игроке, но и некий шаг для того, чтобы выйти из-под режима санкций и дезавуировать украинскую тему. Или, по крайней мере, ее заморозить. На самом деле это не совсем так. В Москве прекрасно сознают, что таким способом из режима западных санкций выйти невозможно и украинский кризис не решить. Мы уже говорили о том, что связывать эти две темы в принципе неправильно. И, естественно, когда Россия принимала решение о начале военной операции в Сирии, она руководствовалась совершенно не этими соображениями. Помимо защиты своих национальных интересов этот шаг был обусловлен наглядной демонстрацией начала конца монополярного мира, который сложился после распада СССР. И еще — начало военной операции за пределами России стал абсолютно «неприятным сюрпризом» для западных стран, которые были уверены в том, что «российская экономика разорвана в клочья», как, впрочем, и чисто военный аспект скрытой переброски авиаполка и служб сопровождения в Сирию. Также теперь совершенно очевидно, что российская политика сделала очень серьезный дрейф в сторону Ирана. Разговоры о сближении с аравийским монархиями и саудовских инвестициях в российскую экономику, судя по всему, так и останутся разговорами. В такой ситуации говорить об этом было бы наивным. Москва, по нашей оценке, также сделала серьезный шаг по завоеванию симпатий обывателей на Западе. Они устали от просто разговоров ни о чем, и предпочитают слушать политиков, которые говорят, может быть и жестко, но конкретно и то, что в силу политкорректности говорить не принято. Отсюда популярность Д.Трампа, В.Урбана, М.Земана и М.Ле Пен. Действия России в отличие от действий Запада на сирийском направлении предельно конкретны и понятны. Но тем жестче будет реакция Вашингтона и Брюсселя на эти шаги, поскольку речь уже идет в принципе не о Сирии, а новой модели принятия решений на мировом уровне.