В начале октября текущего года было предано гласности «Заявление саудовских богословов и проповедников о российской агрессии в Сирии». Речь шла о документе, представлявшем собой облеченное в форму шариатского суждения мнение 52 законоучителей в связи с началом российских воздушных ударов по позициям «Исламского государства» (ИГ). Как считали его авторы, удары создали «опасную» ситуацию, — Россия, «несущая православный крест», стремится «захватить мусульманскую Сирию», осуществляя «военное вторжение для спасения нусейритского (алавитского ‒ Г.К.) режима Башара Асада».
Шариатское суждение предполагало ответ на вопрос о том, как должны себя вести верующие в этой «опасной» ситуации. Авторы «Заявления» дифференцировали своих единоверцев.
Жителям Сирии говорили: «Вас не испугают российские самолеты, ракеты и танки», — «неверный режим уже бросил против вас те же самолеты, танки и ракеты», но не смог «добиться вашего поражения». Это означало, что и «союзник режима» ‒ Россия, «по воле Аллаха, не добьется своего». Сирийцев (только «подлинных» мусульман) призывали быть «стойкими», отказаться от «эмиграции» и «присоединиться к джихаду».
Авторы документа обращались к «командирам моджахедов», которым «Господь оказал честь защищать веру на благословенной Аллахом земле»: «Если все еще льется кровь, то только потому, что вы разделены». К ним обращались с призывом «объединиться», поскольку «джихад требует отказаться от личных пристрастий» и достичь «всеобъемлющего союза для борьбы с режимом».
Далее следовало обращение к «арабским и мусульманским государствам», но не к их руководителям, а народам: «Союз Запада, России, сефевидов (Ирана ‒ Г.К.) и нусейритов ‒ это война против суннитов. В ней должен участвовать каждый. Моджахеды Сирии защищают всю умму. Протяните им руку моральной и материальной, военной и политической помощи». Запад, продолжали они, «лицемерит». Заявляя о «нелегитимности Башара», он «отказывает сирийскому народу в возможности обладать системами противовоздушной обороны» и не «создает зоны, запретные для полетов». Однако «без России Асад не смог бы удержаться». Прокламируя вступление в «войну с ИГИЛ», Запад и Россия «сеют обман». Помощь сирийскому народу могут оказать только «соседние суннитские государства». В их ряду – «Королевство Саудовская Аравия, Турция и Катар», — к ним «Заявление» обращало призыв к «твердости, в оказании помощи сирийским братьям, сражающимся с персами и русскими». Помощь «братьям» – это и «отзыв послов из России и Ирана».
Авторы «Заявления» не могли не обратиться к своим коллегам – «богословам, борцам за исправление нравов и мыслителям». Им говорили, что в Сирии «идет война с исламом», их призывали говорить об этом в «проповедях, лекциях и книгах», подчеркивая, что эту «войну» ведет «коалиция креста и рафидидов (шиитов ‒ Г.К.)». Их обязывали «призвать всех мусульман оказать посильную материальную помощь и моральную поддержку» сирийским борцам за веру.
«Заявление» 52 богословов – призыв к антироссийскому джихаду (уже прозвучавший со стороны базирующегося в Катаре Всемирного совета мусульманских ученых и некоторых групп сирийской исламистской оппозиции). Этот джихад (включающий и ярко выраженный антишиитский и антихристианский компонент), как предполагали авторы «Заявления», должен охватить весь мир суннитского ислама. Однако более существенной стороной этого документа является то, что его авторы едва ли проводят сколько-либо четкую грань между теми группами противников Б.Асада, которых в самой Саудовской Аравии называют «умеренной оппозицией» и «Исламским государством», включенным саудовской властью в феврале 2013 г. (что относилось и к «Джабхат ан-нусра») в «черный список» террористических организаций. Фактически встав на сторону этой экстремистской структуры, авторы «Заявления» дезавуируют в глазах граждан собственной страны усилия власти, направленные на противостояние «Исламскому государству», уже действующему на саудовской территории, как и организуемые все той же властью демонстрации «общенационального единства» под лозунгами «суннитско-шиитского братства». Наконец, «Заявление» – политическая фетва, — их издание богословами и проповедниками, не являющимися членами руководящей инстанции саудовского корпуса законоучителей – Совета высших улемов, запрещено изданным осенью 2010 г. указом предшественника нынешнего монарха короля Абдаллы. Справедливости ради стоило бы заметить, что «Заявление» уже вызвало широкую полемику в самой Саудовской Аравии, — видимое единомыслие не скрывает разнообразия в отношении к внутренним и внешним процессам.
Люди, подписавшие «Заявление» ‒ второй и третий эшелон саудовского религиозного истеблишмента, возраст которых колеблется от 30 до 50 лет. По меньшей мере, 12 из них ‒ профессора и преподаватели (включая заведующих кафедрами) высших религиозных учебных заведений, в том числе, столичного Исламского университета им. имама Мухаммеда бен Сауда, мекканского Университета «Умм Аль-Кура», Исламского университета в Медине либо кафедр теологии эр-риядского Университета им. короля Сауда и провинциальных университетов в провинциях Северные границы, Джиззан и Эль-Касым. Подавляющее большинство остальных подписавших этот документ ‒ проповедники, финансируемые государством и включенные в официальную табель о рангах Министерства мусульманских дел, вакфов, призыва и наставления. Они имеют собственные кружки и школы для изучающих религиозные дисциплины, действующие от Даммама (Восточная провинция на побережье Персидского залива) до Эль-Бахи (провинция Асир на побережье Красного моря).
Каждый из подписавших «Заявление» ‒ человек, имеющий учеников. Однако сфера идейного влияния авторов «Заявления» не ограничена студентами и учениками, напротив, благодаря им, эта сфера имеет тенденцию к последовательному расширению. Достаточно отметить, что выходцы из низших звеньев официального корпуса богословов сыграли важную роль в становлении, организации и идейной индокринации апеллировавшего к «чистоте» религиозной догмы подполья ‒ заблудшей секты (если использовать термин саудовского общественно-политического дискурса) времени 1990-х-начала 2000-х гг., искоренение которого потребовало значительных усилий государства. Чем более активен курс власти, направленный на огосударствление религиозных институтов, модернизацию общественно-политической жизни и открытость внешнему миру, тем более очевидной становится оппозиция этому курсу со стороны тех богословов, которые остаются вдали от этого процесса, взывая к сохранению «чистоты» ваххабитско-ханбалитской правовой школы. Это означает, в том числе, что отношение власти к «Исламскому государству» (далеки ли идейные установки этой структуры от ваххабитских постулатов?) и саудовское участие в противостоящей ИГ проамериканской коалиции ‒ предмет все большего расхождения богословов и политического руководства, обвиняемого этими богословами в отходе от «незапятнанности» религиозной догмы.
Тем не менее, ситуация более сложна. Текст «Заявления» демонстрирует, что сама возможность оппозиционных настроений (и вероятности основанной на этих настроения практики) вытекает из курса саудовской власти. Эта власть неизменно декларирует свою приверженность салафитскому наследию, оправдывая этим наследием свой внутри – и внешнеполитический курс. Эта власть подвергла критике (куда более жесткой, чем американская) российские действия в Сирии. Саудовские печатные издания неоднократно публиковали материалы, содержавшие угрозы в адрес России, и обвиняли своего американского союзника в «уступчивости» перед лицом «российской угрозы» и «сговоре» с Ираном (основанием для этого служит достигнутое «группой 5+1» соглашение по иранской ядерной программе).
В этом широком политическом контексте «Заявление» 52 богословов и проповедников (которое пока еще никак не комментировала власть) должно рассматриваться и как следствие саудовской политики, и как попытка содействовать ее радикализации.