Вызывает интерес, какими мотивами движимы те, кто уезжает  в Сирию и Ирак с целью присоединиться к «Исламскому государству» (ИГ). Ответ кроется в способности радикалов убеждать потенциальных потребителей их пропагандистских материалов и способности доказать правдивость транслируемой идеологии построения «вселенского халифата».

По оценкам лондонского Международного центра по изучению радикализации и политического насилия (ИКСИ), около 20 000 иностранных джихадистов участвуют в боевых действиях на территории Сирии и Ирака в составе группировок, связанных с «Исламским государством», из которых около 20 процентов — выходцы из государств Западной и Восточной Европы.  Германия, Бельгия, Франция, Великобритания, Нидерланды, Австрия, Россия стали крупными «поставщиками» боевиков для ИГ. Британский исследователь терроризма Макс Тейлор отметил, что не все потенциальные джихадисты происходят из социально неблагополучных семей. Некоторые предпочитают идти в радикалы по собственной воле. Более того, в дополнение к мусульманам в составе ИГ можно встретить также представителей других конфессий, которые «приняли ислам» в предлагаемой группировкой Абу Бакра аль-Багдади форме, убежденные, что она и содержит «абсолютную истину» исламской религии.

Вопрос о том, как из обычных людей сделать убежденных радикалов беспокоит психологов и социологов давно. В частности, каким образом обычные ничем не выделявшиеся и далекие от политики, нормальные немцы оказались втянутыми в  водоворот радикализации, чтобы затем вершить Холокост. Некоторые из философов, историков поднимают глубинные причины этих страшных страниц истории.

В частности, сторонники одного из подходов склонны рассматривать это в контексте «унижения» Германии конкурировавшими в довоенный период державами. Побежденная в Первой мировой войне страна, подверглась значительным  репарациям, которые ускорили развитие  по спирали финансового и экономического кризиса. В Европе того времени в целом антисемитские настроения были очень высоки. «Научный  расизм» нацистов, вызревал обусловленный изменениями в «эволюционной биологии»  западного мира, позволив Гитлеру и его соратникам  оправдать  «демонизацию низших народов», обвинив их в причастности к мировом  заговору против «господствующих немцев».

Свойственное Гитлеру видение нацистского капитализма, привязанного к земле и населению, рационализировало его идеологию насилия, завоевания и расширения «немецкого жизненного пространства», основанного на депопуляции «низших групп», которые стояли на его пути. Антисемитская идеология намеренно распространялась в нацистской Германии с помощью СМИ того времени, книг, искусства и культуры. Таким образом, по мере усиления политического и экономического кризиса менялась и  траектория  радикализма, в которую  сотни тысяч простых немцев были замешаны, только потому, что они были обычными «исполнителями приказов»,  винтиком в рамках более широкого процесса массового убийства.

Взаимная дегуманизация

Мы не можем упрощенно отождествлять с антисемитизмом растущую ненависть к мусульманам в европейских государствах, в том числе порожденных нерешенностью проблемы нелегальной миграции, но  исследования позволяют выделить важные параллели. Так же как антисемитизм усиливался в Европе в начале ХХ века, так и  этнические, религиозные, культурные пропагандистские материалы формируют негативный образ мусульман сегодня и становятся частью повседневной жизни большинства городов Евросоюза.

Постоянное отождествление последователей ислама с террором и экстремизмом закладывает основу для широко распространенных дискриминационных подходов и подпитывают подсознательные подозрения, что мусульмане опасны, и каждый из них становится потенциальным террористом  или сочувствующим им.

Сложившаяся глобальная система неолиберального капитализма, стремится защитить себя от всех внешних «вызовов», не признавая, что многие из этих угроз генерируется и усугубляется самой системой.

Последовавшее разделение мира на «доброжелательный», развитый  капиталистический, осажденный «злыми варварами», которые «ненавидят наши свободы», является удобной реконфигурацией прежних расовых иерархий, на основе новых культурных, религиозных и цивилизационных категорий.

Роковое влечение

В связи с этим можно утверждать, что определенные обстоятельства усиливают восприятие радикальных идей. По словам советника  американского  Госдепартамента по вопросам безопасности профессора Акила Авана, «идеология редко выступает в качестве движущей силы радикализации. По большей части, она является последним фактором на пути индивида к террористической группе».  Он указал на печально известный пример британских мусульман, которые, прежде чем уехать в одну из горячих точек, чтобы присоединиться ИГ, купили экземпляры  книги  «Ислам для чайников».

Главной «достопримечательностью» экстремистской идеологии, по мнению профессора А.Авана является то, что не рациональность и согласованность или превосходство исламистских аргументов, а социальная отчужденность, расизм, дискриминация в отношении мусульман, личные вопросы о своей идентичности в западном обществе, «роковая эрозия самоуважения», депрессия, сексуальные расстройства; распад семейных связей;  моральное истощение и двойные стандарты —  все это способствует формированию чувства безнадежности и накоплению гнева  без очевидного выхода.

Учитывая этот комплекс сложнейших факторов, радикальные исламисты предлагают способ разрешения многих личных и социальных проблем, стремятся вселить ощущение смысла, обещают «спасение» с авторитетными ссылками на исламские тексты, доводя информацию в нужном для себя ключе через социальные медиа и другие формы онлайн-пропаганды.

Дух товарищества

Важный инструмент в стратегии привлечения в свои ряды новых сторонников в Европе — обещание товарищества и атмосферы братства. Солидарность среди сторонников ИГ предлагает людям чувство равенства и взаимоуважения в мультиэтнической среде. Никто не спрашивает друг друга о прежней жизни и их личных неудачах. Люди, которые присоединяются к салафитской группировке могут «начать все сначала».

Простота идеологии

Пропаганда ИГ содержит материалы в упрощенном редукционистском формате, в отличие от традиционно сложных для понимания трудов исламских мыслителей. Другими словами, это идеология не имеет ничего общего с классической исламской теологией, которая говорит о Боге рационально.

Такой же вывод можно сделать на основании заявления, сделанного 120 исламскими учеными, которое было представлено в сентябре 2014 года. Их слова демонстрируют в деталях, что ИГ нарушает фундаментальные принципы ислама.

Нигилизм и нарциссизм

Ссылаясь на свои исследования процесса радикализации в Брэдфорде авторитетный исследователь Саид Хан из Wayne State University, подчеркивает, что «в подавляющем большинстве случаев, молодежь просто смирилась с обстоятельствами, которыми они возмущаются. В сочетании с отчуждением, подозрением и пренебрежением к ним в обществе, создается основа для  нигилизма и уязвимости перед восприятием гораздо более опасных идей».

Во время своих полевых исследований на улицах Брэдфорда, молодые люди, проводившие бесцельно время на улицах  до поздней ночи сказали ему, что им некуда идти. «В доме, их родители смотрели по телевидению этнические программы весь день. В мечетях практически нет никаких образовательных программ на английском языке, а официальные имамы не могут им ничего предложить». Дети и подростки, у которых он брал интервью не представляют себе жизни вне Бредфорда. По его словам, «опыт жизни безработного или выполняющего черную работу передается из поколения в поколение». Это в конечном счете не оставляет им вариантов, чтобы ощущать себя полноценными гражданами принимающего общества, уничтожает чувство  принадлежности к своему окружению, подталкивает их к преступности. По мнению А.Авана, нередко мусульмане особенно уязвимы перед радикальным исламизмом в силу идентификации большинства последователей ислама исключительно как жертв и аутсайдеров.  Таким образом, пропагандистам ИГ остается только лишь «оформить внутренний протест» страдающей от безысходности молодежи, чтобы это позволило им рассматривать своих предполагаемых угнетателей в более однородных терминах.

Псевдорелигиозные толкования исламских текстов усиливают общую идентичность исключительности и даже некой самовлюбленности среди боевиков, для которых единственным виновником их бед является «немусульманский Запад». Такое восприятие создает чувство оправданности своих экстремистских действий, снимает психологические и интеллектуальные ограничения и  трансформирует их с позиций отчаянности и безнадежности в «богоизбранных героев»,  ведущих битву со злом.

Идеология сторонников Абу Бакра аль-Багдади позволяет новоприбывшим боевикам «самовозвыситься». Это стало возможным благодаря дихотомическому мировоззрению салафитов ИГ, по которому они делят всех на две категории – «верующих» и «неверующих». Салафизм в трактовке ИГ — есть отрицание любой культуры. На сей счет известный французский  ученый Оливье Руа рассматривает это как «мутацию религии», когда священные тексты преподносятся людям за пределами исторического и культурного контекста, интерпретируются в буквальном смысле.

Излишне говорить, что «верующие», в конечном счете, превосходят всех, кто не следуют идеологии ИГ. Эта идея часто объединена с комплексным самоутверждением. При этом борьба в рамках «божественной миссии», для боевиков ИГ не остановится ни перед чем. Даже применение жесточайших пыток и насилия, такого как массовые казни военнопленных и зверства против гражданского населения, кажутся, «допустимыми». Таким образом, война в Сирии и становится «точкой притяжения» для «темных личностей», желающих воплотить свои патологические фантазии насилия. Коран и Сунна содержат отрывки, которые ИГ использует для легализации идеологии массовых расправ.  Оливье Руа, в частности, неоднократно указывал в последние годы, что  современная салафийя не является следствием исламской культуры, а «отрицанием любой культуры».

Реальные жалобы

Эта патология «самовлюбленного отчуждения» усиливается по мере увеличения «внутренних жалоб» часто не мнимых, а вполне реальных. Существует убедительные доказательства  наличия повышенного  уровня антимусульманских настроений  в Великобритании, США и Европе, а также социальной изоляции около 70 процентов этнических мусульман. Очевидны также обиды на внешнюю политику. По некоторым оценкам, поддерживаемых многими из ведущих ученых, общее количество людей, убитых с 1990 года в результате западного военного вмешательства в Ирак и Афганистан составляет около 4 млн.  Даже принимая во внимание минимально возможное число погибших – около 288 000 в результате вторжений в мусульманские страны, по заключению профессора Стивена Уолта из Гарвардского университета, намного меньше , по сравнению с 10 000 американцами. «Насилие Запада» в  мусульманском мире намного перевешивают смерти Запада из-за исламистского терроризма.

Это, безусловно, не должно привести к игре чисел, чтобы определить, чей терроризм является «более оправданным». Тем не менее, «масштабы нанесенных Западом смертей» арабо-мусульманскому миру поднимает неудобные вопросы, которые стали частью общественного дискурса об экстремизме. Мировая общественность шокирована  жестокостью исламистов, но терпима к массовой гибели  безнаказанности западных государств по отношению к арабским странам.

«Гипермаскулинность»

Материалы, которые производятся в одном из «трансляторов» пропаганды ИГ «Аль-Хаят Медиа Центр», идеологи стремится сформировать положительный имидж боевиков. Много материалов подобного типа можно обнаружить в журнале «Дабик» или в фильме «Пламя войны», где показаны замедленные кадры выстрелов одетых в черное молодых людей с бородами и  волосами до плеч, которые легко выдерживают взрывные волны тяжелых минометов, не испытывая малейшего страха. Учитывая эти образы, не удивительно, что в социальных сетях о бойцах ИГ складывается представление, как о  «львах» и «героях».

Превосходство и неполноценность.

Средствами массовой информации формулируются категории о том, что «несущий добро» Запад постоянно становится жертвой экстремистов, несущих зло и разрушения. Вместе с тем для широкой мусульманской общественности очевидны систематические нарушения норм международного права западными военными. Отказ от соблюдения национальных гражданских свобод, прав человека и Женевских конвенций, трактуется как вынужденная необходимость, связанная с противодействием фундаменталистам.

Во время проведения антитеррористических кампаний гибнет значительно число мирных жителей, а большая часть взрослого мужского населения характеризуется как террористы. Причем, все эти действия, как правило, обосновываются необходимостью отстаивания «свобод», «безопасности», «мира» и «защиты цивилизованного образа жизни». Безжалостные методы превращаются в понимании большей части мусульманского населения в «гуманитарный крестовый поход». Смерть других, в защиту цивилизации, становится средством.

В любом случае, «их» насилие всегда «зло», а «наше» является законным, если не благородным. Запад и религиозные экстремисты нередко становятся всего лишь сторонами одной медали, замкнутыми в спираль взаимного массового убийства. Их фанатичные убеждения являются симптомами одной и той же аномии, в которой сильные и слабые отчаянно находятся в поисках смысла, стремясь подчинить себе один другого.

Война в Сирии в качестве предвестника «апокалипсиса»

Один из наиболее эффективных факторов мобилизации молодежи является эсхатологическая концепция, которая была распространена с помощью высокопрофессиональной пропагандистской машины в течение последних двух лет. В ее основе лежит хадис о том, что якобы в небольшой сирийской деревне Дабик, расположенной недалеко от Алеппо, произойдет  одно из самых крупных сражений между мусульманами («лучшие люди на земле») и армиями христиан («крестоносцами»). Битва будет сопровождаться завоеванием Константинополя и Рима.  «Судный день не наступит до тех пор, пока потомки Рума не войдут в Амак или Дабик. Навстречу им отправится армия из Медины, и это будут лучшие люди тех времен. Когда они выстроятся в ряд, потомки Рума скажут: “Оставьте нас, и мы сразимся только с теми, кто вышел из нашей среды и теперь ругает нас». Мусульмане ответят: “Клянемся Аллахом, что никогда не оставим наших братьев один на один с вами». Так начнется битва. Треть мусульманской армии погибнет, и Аллах никогда не простит их. Еще одна треть мусульман погибнет, и они станут лучшими из павших мучеников. А треть мусульман станет победителями, которые никогда не будут наказаны. Именно они покорят Константинополь. Когда они будут делить военную добычу, то повесят свои мечи на оливковые деревья. И в это время сатана закричит: «Лжемессия напал на ваши семьи!» Они выступят в путь, но известие окажется ложью. Когда же они достигнут Шама, действительно появится лжемессия. Они будут готовиться к сражению и выстраиваться в ряды. Затем объявят о начале молитвы, и тут снизойдет ‘Иса ибн Марйам».

В контексте джихадистской пропаганды, война в Сирии становится, таким образом, апокалиптической миссией, в которой должен участвовать каждый порядочный мусульманин. Объединительный потенциал подобных материалов, которые распространяются с помощью фильмов и журналов в интернете, вряд ли можно переоценить.