После того, как с начала октября Россия присоединилась к бомбардировкам позиций «Исламского государства» (ИГ, террористическая группировка запрещена в РФ) на территории Сирии, мировая и отечественная общественность стала уверенно ожидать волну терактов по всей стране практически немедленно. И хотя одна атака случилась, все же, произошла она не на росийской территории, где потенциал и ответственность обеспечивающих безопасность служб в разы выше, чем за рубежом. В то же время, резонансные скоординированные террористические атаки имели место в самом сердце другой, также недавно присоединившейся к бомбардировкам ИГ страны – Франции.
Случились они не первый раз за год и в очередной раз за последние несколько лет. Возможно, именно по этой причине к настоящему моменту вполне сложилось впечатление, что действующие под псевдоисламскими лозунгами террористы могут себе позволить в Пятой республике все, что угодно: атаковать еврейское училище и напасть на французских солдат, расстрелять в упор редакцию журналаа и убивать заложников в концертном зале, подрывать себя в лавках, магазинах, квартирах и у главного стадиона страны (хорошо, что не внутри!) во время важного матча, да и просто стрелять в прохожих на улицах Парижа. И все это в течение буквально трех последних лет.
Почему это происходит, и как Франция превратилась в террористическую брешь в Европе? Какие факторы сделали именно Францию (а не другие европейские страны, так или иначе участвующие в военных операциях против религиозных экстремистов) столь привлекательной и, что самое главное, лёгкой мишенью для террористов? Эти вопросы сегодня представляются более важными и, если угодно, определяющими в анализе действий европейских стран в контексте исламистской террористической угрозы, чем, например, личности исполнителей терактов, которые постфактум обычно быстро устанавливаются, устраняются, да ещё и, как в случае с Францией, оказываются в массе своей ранее известны правоохранительным органам.
Вряд ли сегодня можно точно определить все причины, но, как бы то ни было, необходимо попытаться. Часто все спешат списать на последствия толерантности европейцев к иммигрантам, в закрытых и неудовлетворенных гетто которых идеи экстремистов в прошлом действительно не раз находили благодатную почву – достаточно вспомнить историю британского гражданина Мухаммеда Сиддика Хана и его сообщников, взорвавших Лондон 7 июля 2005 года. Однако в столице Великобритании, самого активного после США участника различных антитеррористических коалиций (да и нынешний символ европейского псевдомусульманина-экстремиста Джихади Джон тоже с Британских островов), теракты, подобные парижским, не случались уже больше десяти лет. Возникает закономерный вопрос – почему?
Ключ к разгадке, возможно, стоит искать в том, что за эти десять лет Великобритания стала крупнейшим на Западе и одним из крупнейших в мире вообще центром исламских финансов и среди прочего первой из западных стран в 2014 году провела Всемирный исламский экономический форум и выпустила исламский аналог облигаций -– сукук – на сумму в 200 млн фунтов, в который сегодня вкладываются все крупнейшие и влиятельные страны мусульманского мира от Пакистана до Саудовской Аравии и Катара (катарский Barwa Bank также стал одним из соорганизаторов выпуска сукук). По словам секретаря казначейства Андреа Лидсом, заказы на сукук составили 2,3 млрд фунтов, что в 12 раз превысило предложение. Кроме того, крупнейшие в истории Европы сделки с участием исламского капитала сегодня также заключаются в Соединенном Королевстве (снова Катар и проект развития территории элитного района Chelsea Barracks в центре Лондона).
Франция, несмотря на наличие неплохой системы исламского банкинга, таким интересом к себе похвастать не может. Тот же Катар во Франции инвестирует не в французский сукук (потенциал которого, учитывая экономическую ситуацию в стране и еврозоне, по правде говоря, вызывает сомнения и в любом случае был бы несопоставим с британским), а в футбольный клуб PSG. А заявленное этим государством еще в 2012 году намерение инвестировать в развитие мусульманских пригородов Парижа (департамент Сен-Сен-Дени) вызвало во французском обществе горячую дискуссию о том, какие же цели Катар преследует в конечном итоге. И хотя проект в итоге был приостановлен, после событий в Париже 13 ноября некоторые представители общественности склонны напрямую связать этот интерес с устрашающей акцией ИГ, случившейся как раз тогда, когда на фоне нерешительности Запада и присоединении к бомбардировкам экстремистов России очевидным образом забуксовал проект ряда государств Персидского залива по смене режима в Сирии и перераспределении влияния в стране и в регионе в целом в пользу суннитов.
Впрочем, терроризм сегодня все чаще представляет собой не столько тактику устрашения, сколько маркетинговую кампанию с демонстрацией возможностей потенциальным инвесторам, а также потенциальным рекрутам и просто потребителям контента с садистскими наклонностями. К «Исламскому государству», в котором почти ничего нет от декларируемого ислама, зато предостаточно нарочитого пиара, все это относится в первую очередь и в полной мере. Экстремисты регулярно и аккуратно поставляют контент с различными насильственными деструктивными акциями для своей аудитории по всему миру, используя для этого самые разные способы коммуникации и медиа и предсказуемо получая колоссальную отдачу от такого маркетинга.
Теракты в Париже сопоставимы по количеству жертв и пострадавших со случившимися накануне взрывами в Бейруте, за которые также взяло ответственность ИГ, или, к примеру, апрельскими атаками сомалийской «Аш-Шабаб» в кенийской Гариссе, имевшими большом резонанс как крупнейшие в истории страны, а в Сирии и на захваченной ИГ территории Ближнего Востока различные зверства с большим количеством жертв происходят едва ли не каждый день, но медиаэффект от них не сравнится с колоссальным, а главное долгосрочным резонансом от скоординированных атак в «столице мира», буквально в нескольких кварталах от, возможно, самого узнаваемого архитектурного символа планеты, да ещё и всего через пару месяцев после того, как Франция объявила о присоединении к бомбардировкам ИГ. Может ли существовать лучшее доказательство или более наглядная демонстрация дее- и боеспособности проекта под названием «Исламское государство»? Да и дата для атак, «черная пятница» 13-е (уже ставшая нарицательной в соцсетях для парижских терактов) была выбрана совсем не с религиозной щепетильностью, а скорее с расчетливостью опытного маркетолога.
Соответственно этим реалиям и противостояние с экстремистами в интернет-пространстве сегодня зачастую ведётся куда более эффективно, чем в рамках реальных военных или антитеррористических кампаний. Сложно спорить с тем, что в современных условиях информация на порядок важнее боеспособности, ведь только благодаря устрашающим видео в интернете объективный уровень боеспособности можно завысить в несколько раз. Хакеры из группировки Anonymous, объявившие войну ИГ после парижских терактов уже во второй раз (первый был после парижской же атаки на редакцию Charlie Hebdo), находя информацию о ячейках и рекрутерах террористов в Европе, атакуя и уничтожая сайты и аккаунты исламистов в соцсетях, электронные кошельки, через которые финансируется террористическая деятельность, на данном этапе определённо действуют эффективнее сил бомбящей ИГ коалиции: информация всегда точна, нет человеческих жертв, а потенциальные рекруты экстремистов на некоторое время лишаются доступа к информации.
А такой доступ сегодня даёт очень многое не только интересующимся, но и непосредственным участникам незаконных военных формирований. Так, некоторое время назад много шума наделала новость о том, что в магазине приложений App Store за сумму порядка 20 долларов можно скачать баллистический калькулятор для миномётов, разработанный украинским программистом Виталием Гринюком. И хотя в настоящее время приложение из магазина удалено, найти аналогичные программы по-прежнему не так уж сложно. Информация сегодня нередко определяет все, и применительно к случившемуся в Париже это означает то, что этот город в каком-то смысле просто не мог не быть желанной целью для тех, кто хотел получить масштабный резонанс.
И все же, резонансное место теракта или возможная финансовая заинтересованность стоящих за атаками сил сами по себе не могут считаться определяющими факторами для трансформации одной из крупнейших и сильнейших стран Европы в террористическую брешь континента. Решающим фактором в этой ситуации должна быть компетентность спецслужб и правоохранительных органов, отвечающих за безопасность граждан страны. А как раз с этим у Франции, устами своего министра внутренних дел Бернара Казнева заявляющей, что «это нападение было спланировано и организовано ячейками, находящимися за пределами национальной территории и мобилизовавшими лиц, которые не были известны нашим службам», судя по всему, большие проблемы.
Анализируя еще в 2008 году состояние дел в крупнейших мировых спецслужбах, журнал Foreign Policy к удивлению многих не включил в свой топ (куда вполне заслуженно вошла, например, британская МИ-6) французский Генеральный директорат внешней безопасности. Что касается Генерального директората внутренней безопасности, то он просто не мог быть включен в подобный список, поскольку был создан в том же году посредством слияния нескольких служб французского МВД. С тех пор прошло уже почти 8 лет, во Франции сменился президент, а ситуация в плане борьбы с терроризмом стала только хуже, что свидетельствует о том, что укрупнение явно не пошло на пользу спецслужбам Пятой республики.
За это же время спецслужбы некоторых стран достигли такого уровня, что вполне могут быть сравнимы с традиционными лидерами. Речь, прежде всего, идет о турецкой МИТ, активно участвующей в настоящее время практически во всех процессах на Ближнем Востоке и в особенности в конфликте в Сирии, активно поддерживая все силы, добивающиеся отстранения от власти Башара Асада, в том числе и ИГ. На этом фоне весьма зловеще из уст турецкого президента Р.Т.Эрдогана прозвучало «дружеское» предостережение всем, кто бомбит Сирию, сделанное 11 ноября, как раз накануне парижских терактов и перед саммитом G20 в Анталье, на котором он намеревался добиваться создания бесполетной зоны над Сирией (безуспешно): «Если вы не боретесь с терроризмом как должно, в конце концов удар придется по вам самим. Страны, которые считают себя процветающими и чувствуют себя уверенно, никогда не должны забывать об этом. Никогда не знаешь, что может случиться завтра».
Что касается Европы, то значение грамотной и компетентной работы спецслужб на фоне таких потенциальных угроз, как инфильтрация в Европу под видом иммигрантов и беженцев агентов «Исламского государства», очень хорошо видно сейчас на примере ситуации в Германии, принявшей за последние несколько месяцев огромное количество иммигрантов с Ближнего Востока и активно агитировавшей делать это другие страны континента. Однако, текущее положение дел (в новейшей истории в стране не произошло ни одного крупного и резонансного теракта) обусловлено не только традиционно не вызывающей сомнений компетентностью немецких спецслужб, которые по части обеспечения внутренней безопасности на сегодняшний день, возможно, являются лучшими в мире. Свою роль, конечно, играет и экономический фактор.
По разным подсчетам, в Германии сегодня проживает порядка 3-5 млн мусульман (гражданами ФРГ при этом являются порядка 1,5 млн), большинство из которых составляют этнические турки в первом и далее поколениях (порядка 2,5-3млн). По оценке The German Emirati Joint Council for Industry & Commerce, ещё в начале текущего десятилетия совокупное финансовое благосостояние мусульман в Германии составляло 18-25 млрд евро, а совокупный оборот работающих в стране турецких предпринимателей – более 50 млрд евро с тенденцией к росту. В отсутствии развитой системы исламских финансов и банкинга (первый подобный банк появился в Германии лишь в 2015 году) значительная часть средств немецкого мусульманского сообщества уходит в другие страны, и предсказуемо главным образом в Турцию. Кроме того, мусульмане Германии не страдают от секулярной сегрегации подобно своим единоверцам во Франции и гораздо более активны в социально-экономическом плане. Все вместе эти и другие факторы на долгие годы сделали Германию «тихой гаванью», где мусульмане (как резиденты, так и не резиденты) могли спокойно вести самые разные дела не будучи заинтересованы в какой-либо дестабилизации сложившегося баланса интересов.
Сейчас однако, под влиянием миграционного кризиса и терактов в соседних странах, ситуация меняется – падает популярность канцлера А.Меркель, усиливают своё присутствие и влияние турецкие спецслужбы, государство испытывает все возрастающее социальное давление из-за продолжающих прибывать мигрантов. И все же, немецкая осмотрительность в вопросе участия в различных антитеррористических коалициях и операциях (что можно считать еще одним фактором «тихой гавани») должна сослужить Германии хорошую службу как минимум в ближайшей перспективе, не способствуя среди прочего увеличению числа доморощенных террористов.
В Пятой республике все обстоит куда хуже – хотя двое из исполнителей парижских терактов и были опознаны как беженцы из Сирии, гораздо большее число экстремистов за последнее время, в том числе и «тулузский стрелок» Мухаммед Мера, и Амеди Кулибали, атаковавший кошерный магазин в Париже в начале года, и расстрелявшие в то же время редакцию Charlie Hebdo братья Куаши, и, наконец, несколько из атаковавших Париж 13 ноября террористов были своими, гражданами страны, зачастую в течение нескольких лет находившимися у правоохранительных органов «на карандаше» и тем не менее, без проблем съездившими не один раз на Ближний Восток и вернувшимися, запасшись знаниями и оружием. Да и наличие в соседней Бельгии (гражданином которой является предположительно главный организатор парижских терактов Абдельхамид Абауд) разветвленной сети исламистов тоже давно не является новостью, кажется, ни для кого.
И все это лишь усугубляет ту немощность, которую французские спецслужбы демонстрируют в последние годы в попытках справиться с захлестнувшей страну волной террора. А такая слабость вдвойне опасна для декларирующей светский характер общества страны, некоторые из граждан-мусульман которой считают свои права ущемленными различными запретами. Впрочем, что и говорить, если сам премьер-министр Мануэль Вальс открыто признаёт, что жить с террористической угрозой придется еще долго. На этом фоне мало что позволяет надеяться на существенные изменения в сложившейся ситуации в ближайшем будущем. А там Францию ждет, пожалуй, самая серьёзная проверка способности обеспечить чью-либо безопасность – чемпионат Европы по футболу.