Афганские сторонники «Исламского государства» (ИГ) захватили в минувшие выходные четыре уезда южнее Джелалабада и провозгласили на его территории свой «вилает Хорасан». Силы новых сторонников ИГ составляют по оценкам экспертов порядка 1600 боевиков. Основной их тренировочной и военной базой является лагерь шейха Джалалуддина, бывшего муфтия ИГ, который был убит в результате удара американского беспилотника в октябре с.г. Этот лагерь находится в провинции Нангархар на западе Афганистана. Как представляется, несмотря на некие тревожные комментарии по этому поводу большинства отечественных и зарубежных политологов, зона действия афганских сторонников ИГ строго лимитирована именно рядом уездов двух афганских провинций Джелалабад и Нангархар. Сведения о том, что именно отряды ИГ чуть ли не взяли Кундуз и теперь угрожают широкомасштабным вторжением в центральноазиатский регион необходимо оценивать как ложные. В Кундузе действовали и действуют «правильные» талибы, которые примкнули к вновь выбранному главе движения мулле Мансуру. Кстати, обратим внимание на то, что сообщения о захвате четырех уездов сторонниками ИГ пришли практически синхронно с новостями о гибели муллы Мансура от рук своих конкурентов. Многие эксперты стали в один голос утверждать, что это является делом рук именно афганских сторонников ИГ. Рискнем не согласиться с этим утверждением. Тем более, что мулла Мансур оказался, в результате всех эти событий, вроде бы живым. То, что какой-то конфликт со стрельбой между ним и его оппонентами внутри «Талибана» произошел, сомнений фактически не вызывает. Но за этим стоят не афганские сторонники ИГ, а внутренние конкуренты в руководстве «Талибана», к которым в первую очередь необходимо отнести руководителя военного крыла талибов шейха Кайюма и братьев покойного бывшего лидера движения муллы Омара. За приверженцами «вилаета Хорасан» стоят совсем другие силы, а именно Катар. Необходимо несколько разъяснить, что в себя включает это афганское ИГ. Это группа полевых командиров из-под Джелалабада и Нангархара, которые оказались не у дел при дележе власти в «Талибане» после смерти муллы Омара. Собственно, факт тщательно скрываемой его смерти еще в апреле с.г. четко иллюстрирует, что именно вот такого раскола опасались не только представители ближнего круга лидера талибов, но и, прежде всего, пакистанские кураторы из Межведомственной разведки Пакистана (МРП). Им, в принципе, значительное время удавалось скрывать смерть муллы Омара, который лечился от туберкулеза в хорошо охраняемом офисе МРП в Кветте и был фактически изолирован от прямого общения со своими сторонниками. Передача его «сообщений» осуществлял как раз мулла Мансур, который, несомненно, был в сговоре со своими пакистанскими кураторами. И этот факт «обмана» и был впоследствии предъявлено ему в качестве основного пункта обвинения бывшими сторонниками. Если, в конце концов, выяснится, что он убит или умер, то это будет серьезным ударом не только по единству самой организации, но и по планам и авторитету МРП, которая, похоже, столкнулась с классическим вариантом развития событий: выходом значительной части своего агентурного аппарата на афганском направлении из-под контроля. Фактически «Талибан» уже сейчас расколот на три части: сторонники муллы Мансура, его оппоненты из военного крыла, а также доморощенные сторонники ИГ.

Насчет последних следует пояснить, что эта группа близка к бывшему представителю «Талибана» в Катаре Мохаммаду Аге. Он также оказался не у дел в результате прихода муллы Мансура к власти при помощи пакистанцев, и это неудивительно. Исламабаду абсолютно не нужно активное участие Дохи в процессе межафганского урегулирования, монополия пакистанцев на этой площадке не должна вызывать ни у кого сомнения. У Дохи такие сомнения есть, и возникновение ИГ в Афганистане есть четкий симптом таких сомнений и обиды. В данном случае Доха кидает перчатку не только Исламабаду, но и Эр-Рияду, и еще, опосредованно, Пекину, которого пакистанцы привлекти в пул допущенных к посредничеству стран с одной целью: подкрепить политически четкий экономический интерес двух стран по созданию торговой логистики из КНР к морским портам Пакистана. Но Катара в большей степени волнует не этот факт, а проект создания межгосударственного трубопровода из Туркмении через Афганистан в Пакистан. Его активно лоббируют в Вашингтоне, поскольку стараются таким образом создать альтернативную от иранских поставщиков систему снабжения газом Пакистана. И в Исламабаде, в общем-то, приветствуют такой проект, поскольку отношения с шиитским Ираном по определению не могут быть всегда ровными. Нужна подстраховка, и пакистанцы пытаются создать для нее необходимые условия в Афганистане как раз через талибов. Как мы теперь выясняем, не совсем однородных и послушных. Обратим внимание на месторасположение «вилаета Хорасан». Он расположен как раз на пути нового трубопровода из Туркмении. О том, что Катару не нужны конкуренты по поставкам газа на азиатском рынке — это аксиома. Способ решения этой проблемы только один — создание зон нестабильности на пути его прохождения с целью срыва проекта и отпугивания всех потенциальных инвесторов. Ларчик в данном случае открывается просто. Обратите внимание, что ИГ возникает только в тех странах, которые или богаты углеводородами, или участвуют в проектах глобальных трубопроводных систем. Это Ирак, Сирия, Ливия, Нигерия и теперь еще Афганистан. Сторонники ИГ на Синае в данном случае преследуют цель отвлечения сил Каира от ливийского направления в первую очередь. В общем-то, с конкуренцией каждый борется свойственными себе способами. Катарские эмиры еще в прошлом веке были просто пиратскими вождями, так что менталитет соответствующий.

Говорить же о каком-то реальном союзе на базе ИГ между арабами из Ирака с пуштунами из Афганистана не приходится в принципе. Это совершенно обособленные национальные группы, которых кроме, условно, религии ничего не связывает, и представители которых никогда не потерпят монополии на власть кого-то другого, кроме себя. Мотивировка афганских сторонников ИГ в данном случае абсолютно логична и далека от философских убеждений о необходимости строительства «всемирного халифата». Их попытались оставить ни с чем в результате дележа общеафганского пирога, а мудрый и богатый зарубежный спонсор решил им помочь заявить о себе. Теперь условием прекращения боевой активности ИГ будет принятие его на равных не только в проект нового газопровода, но и инкорпорация в руководство «Талибана». Впрочем, в последнем (как и в МРП) на эту тему существует несколько иной вариант решения спорных проблем. А именно физическое уничтожение всей головки «отщепенцев» и решение таким образом проблемы. Причем при этом не гнушаются и наведением на нужную цель беспилотников США. Муфтий ИГ Джалалуддин и ряд полевых командиров были убиты в результате именно таких комбинаций оперативников МПР. И созданный талибами «спецназ» для уничтожения лидеров ИГ также подтверждает выбор именно этого курса решения проблемы. В этой ситуации экспансии каких-либо ответвлений талибов в регион Центральной Азии ожидать сложно. Мулла Мансур вообще официально отказался от такой идеи, а у ИГ мало боевиков и много врагов внутри Афганистана.