Боевики ИГ среди нас? Что толкает молодых людей к насильственной радикализации

По оценкам западных специалистов, в настоящее время в рядах «Исламского государства» (ИГ) воюет около 35 тыс. человек, большинство из которых — молодые люди до 35 лет. Как минимум треть этих боевиков несирийцы. По сути дела, за последние несколько десятков лет ИГ стал первым проектом, привлекшим такое внушительное число сторонников с разных стран и континентов.  Транзитными рейсами через Стамбул, откуда дальше незаконными маршрутами на «обетованную землю Ирака и Шама» поплыли серые потоки зомбированных больных душ — в одиночку, семьями, группами единомышленников. Такой феномен получил научное определение «насильственной радикализации».

Сторонников «Исламского государства», срывающихся с насиженных мест, покидающих родных и близких, готовых полностью отказаться от былой жизни, условно можно разделить на три ключевые группы. Это мусульмане по происхождению – выходцы из семей эмигрантов из бывших мусульманских  колоний, это новообращенные европейцы, т.н. «неофиты», решившие стать мусульманами по идеологическим причинам, и это, как ни странно, особы женского пола разного происхождения и возрастов, готовые облачиться в никаб и отправиться в далекие Сирию и Ирак за своими спутниками или в поисках таковых. Психологический портрет последних стоит особняком и заслуживает отдельного анализа. В этой статье же хотелось бы остановиться на разборе персоналии среднестатистического европейца, решившего вдруг броситься в эту опасную авантюру, кардинально меняя свою жизнь. Понимание этого феномена позволило бы выработать один из способов борьбы с новым вызовом, при том в самом его зачатке — пресекать его, что называется, на корню, еще при вербовке и обращении новых адептов, следовательно, дало бы шанс помочь сохранить жизни сотен людей, оказавшихся в сетях ИГ в связи с рядом обстоятельств. Сделать это, как представляется, не очень сложно. Достаточно просто быть повнимательнее со знакомыми и близкими — кто знает, может далекие от исламского радикализма обстоятельства могут привести к этой пропасти кого-то, кого вы знаете, хотя звучит это, пожалуй, чудовищно сюрреалистично и нелогично — как потенциальные боевики ИГ могут быть среди нашего окружения…

Действительно, трудно понять и представить, что может вынудить молодого парня с перспективами, гражданством европейской страны, с друзьями, родственниками, планами на будущее, отказаться от всего в одночасье и пуститься в столь пугающую авантюру. Тем не менее, факт остается фактом — игиловская лихорадка, пожалуй, охватила почти все страны западного мира, заставляя привыкших к спокойной размеренной и безопасной жизни обывателей думать о исламистских страстях, показываемых по телевизору, как о реальной опасности, постучавшейся в их двери. Не обходит она стороной и Россию. Конечно, если речь идет о выходцах с Северного Кавказа, ситуация там более понятна. Уже не первый год в мусульманской среде юга России действует мощная подпольная агентурная сеть вербовщиков, с которой соответствующие федеральные органы ведут непримиримую борьбу. Но как можно объяснить мотивацию далеких от ислама и его культуры перспективных молодых людей, вроде студентки МГУ Варвары Карауловой или успешного московского актера Вадима Дорофеева, бросившего жену и детей, чтобы погибнуть в итоге на полях сражений в Сирии. Как рассказала журналистам его убитая горем жена, еще накануне вечером Дорофеев сказал ей, что идет обсудить новый кинопроект, а утром он уже добирался от Стамбула к сирийской границе[i]. Представить такое, конечно, было трудно.

Итак, каков он, портрет среднестатистического потенциального боевика ИГ? Попытаемся в этом разобраться.

Зов предков

Конечно, нужно сразу понимать, что в своем большинстве примыкающие к рядам ИГ молодые люди, несмотря на наличие паспорта европейской страны, имеют отнюдь не европейские корни (в данном случае речь о российском Северном Кавказе не идет, в России в этом плане совершенно иная специфика). Как правило, это европейцы-мусульмане во втором-третьем поколении, то есть дети и внуки мигрантов, некогда приехавших в Европу в поисках лучшей жизни. По комплексу причин интеграции их в общественно-политическую жизнь не происходит[ii]. Так, например, во Франции, где арабо-мусульманская община самая большая в сравнении с другими странами Евросоюза (5-7 млн чел.), мусульманские мигранты продолжают сохранять свою культурно-религиозную идентичность, чему, к слову сказать, способствует сама модель светской демократии Франции, которая выводит за скобки религию, позволяя гражданам «реализовывать свою свободу совести»[iii]. Основная часть мигрантов селится в окрестностях больших городов-конгломератов, вроде Парижа, Марселя, Лиона, чаще всего в своеобразных «гетто», закрытых для чужаков. Создаются своего рода мини-алжиры, марокко, тунисы, африканские страны, живущие по суровым законам, построенным на причудливой примеси исламских традиций, криминальных понятий и ненависти к «белым эксплуататорам». Безусловно, в таких маргинальных условиях, на фоне более благополучной жизни «европейских соседей», в молодом неокрепшем психологически поколении все больше взращивается чувство фрустрации — негативного состояния, возникающего в ситуации реальной или предполагаемой невозможности удовлетворения тех или иных потребностей, которое, к сожалению, неминуемо приводит к агрессии[iv].

И в этот момент появляются хорошо обученные вербовщики, которые дают этим потерявшимся и подавленным молодым людям так необходимую им общественную теплоту, простое понимание мира в черно-белых тонах, уважение и признание, а главное-идентификацию в новой группе, где на первое место выходит лишь одна объединяющая черта — религия. Все остальные моменты — цвет кожи, раса, социальное положение, физические и даже умственные изъяны значения не имеют. Согласно мнению многих экспертов, большой процент новообращенных радикалов пришли к новым убеждениям из глубокой депрессии[v]. В религии они видели своего рода форму психологической помощи. Закономерно, что на ослабленную психику насадить искаженные экстремистские версии ислама оказывается достаточно просто. Примечательно, что многие из сторонников ИГ на самом деле не являются сильно религиозными людьми, тем более, не обладают глубокими познаниями Корана. В принципе, на эту слабость и давят хорошо подготовленные вербовщики. Как часто необразованный молодой ум ищет себе легкую и быструю дорогу к истине, а приобщившись к ней, без особых усилий и затраты долгого времени, начинает считать себя «знатоком», принадлежащим к касте «посвященных». Эта схема пропаганды подтвердила свою эффективность еще в 1990-е гг. на Северном Кавказе, где после распада Советского Союза с сопутствующим крушением его идеологических основ образовался культурно-идеологический вакуум — хороших религиозных школ не было, не было и воодушевляющей светской общенациональной идеи, способной составить конкуренцию религии. Вакуум поспешили заполнить.

Но примечательно и то, что хорошо налаженная пропагандистская машина вербовщиков эффективно действует не только на мусульманскую часть населения. Немало среди адептов экстремистской теории есть и т.н. «неофитов», которые тоже нашли и почувствовали в сладких словах вербовщиков крепкую основу для своего духовного роста[vi]. Получается, что даже казалось бы обыденные семейные проблемы, неразделенная любовь, проблемы с учебой или конфликты в коллективах могут заставить человека обратиться к радикальной идеологии. Схема в данном случае работает классическая — банальная вербовка в секту. Главное, выстроить правильную концепцию, найти слабые места у «потенциальных жертв» и умело по ним бить.

О толкиенистах, косплейерах, историках и фантазерах

Но как ни парадоксально, в рядах сторонников ИГ оказывается немало и тех молодых людей, кто, казалось бы, гармонично и успешно реализует себя, учится в престижных школах и университетах, не имеет проблем с финансами и трудностей в коммуникации. Изучение мотивов подобного рода «клиентуры» кажется на первый взгляд более чем сюрреалистичным и маловероятным. Так, у многих «фанатов ИГ» есть еще одна объединяющая черта — как правило, они являются большими поклонниками художественного жанра фентези и компьютерных игр.

Про пагубное влияние последних ученые говорят уже не первый год.. Уходя от реальности и обретая себя в играх, многие представители молодого поколения окончательно утратили интерес к окружающей их нормальной жизни, в которой они подчас непоняты, непризнаны и нереализованы. Напротив, в компьютерной игре — будь то квест, стратегия, стрелялка, «homo ludens» (человек играющий),[vii]  а такой термин социологи придумали для этого нового общественного пласта, успешны, искусны и удачны. И тут вдруг подворачивается уникальная возможность реализовать себя «настоящего» в жизни реальной. На Youtube можно найти уймы роликов, где молодые боевики, примкнувшие к отрядам ИГ и участвующие в сражениях, прикрепляют видеокамеры ко лбу, чтобы снимать «свою войнушку» и используют типичную для геймеров лексику, вроде «постою, посохраняюсь» (геймер-боевик прячется в укрытии), «покемперю» (просматривает зону из укрытия), «рашу» (идет в атаку) и т.д.[viii]

Не менее странная и опасная тенденция — чрезмерная увлеченность и уход в мир фентези. «Возвращение короля или халифата, развивающиеся флаги, рыцари и мечи»,-как пишут два видных французских политолога М.А.Драуи и А.Дель Валль в своем исследовании причин, толкающих молодых французов в сети ИГ,- «все это словно делает реальностью книги Толкиена, «Игры престолов» Дж.Мартина, песни трубадуров о средневековых рыцарях и мифы о древних мирах»[ix].  Стоит хотя бы вспомнить нашумевшее обсуждение в социальной сети Твиттер несколькими боевиками ИГ детского приключенческого фильма «Джуманджи»[x].

Изучение страниц боевиков ИГ в соцсетях показало, что среди них также немало фанатов т.н. Коспле́й (сокр. от англ. costume play — «костюмированная игра») — переодевания в костюмы известных персонажей. Основные прототипы костюмированной игры — герои мультфильмов, аниме, видеоигр, фильмов, комиксов, книг, легенд и мифов[xi]. 

Все эти увлечения в большей или меньшей степени являются проявлениями еще одной психологической наклонности ‑ эскапи́зма (англ. escape —убежать, спастись), проявляющегося в индивидуалистическо-примиренческом стремлении личности уйти от действительности в мир иллюзийфантазий[xii].

         «Исламисты всех стран, объединяйтесь!»

Стремление абсолютно далеких от ислама и исламской культуры в целом людей из разных стран, культур и социумов примкнуть к рядам нового международного интернационала отсылает нас к неединичным историческим примерам — это и несколько волн крестовых походов, и открытие Нового Света, и революционная деятельность Че Гевары, и три Интернационала, и международный «ультракрасный» терроризм с одним из его духовных вдохновителей Карлосом Шакалом, и даже последняя грандиозная всесоюзная стройка БАМ… Как показывает историческая практика, молодому человеку всегда свойственно реализовывать свой пассионарный потенциал, задавленный серой действительностью (какой она ему видится) в каких-то великих по силе духа и идее глобальных проектах, имеющих в своей сути крайне аморфную труднодостижимую цель. Л.Н.Гумилев в своем жизненном труде определил пассионарность как избыток некой «биохимической энергии» живого вещества, порождающий жертвенность, часто ради высоких целей. Пассионарность — это непреодолимое внутреннее стремление к деятельности, направленной на изменение своей жизни, окружающей обстановки, статуса-кво. Деятельность эта представляется пассионарной особи ценнее даже собственной жизни, а тем более жизни, счастья современников и соплеменников. Она не имеет отношения к этике, одинаково легко порождает подвиги и преступления, творчество и разрушение, благо и зло, исключая только равнодушие; она не делает человека героем, ведущим толпу, ибо большинство пассионариев находятся в составе толпы, определяя её потентность в ту или иную эпоху развития этноса[xiii]. Безусловно, пассионарная теория этногенеза Л.Н.Гумилева имеет более широкое трактование, но все же ее характерные черты в целом помогают раскрыть и понять мотивы и побуждения, толкающие молодых полных динамики людей к подобного рода авантюрам. В данном случае, как и в отношении сподвижников Че Гевары, Карлоса или же даже миссионеров, покоряющих Новый Свет, есть отчетливое стремление радикальной энергичной молодой массы людей сломить застарелую и загнившую, по их мнению, «субпассионарную» систему и построить мир принципиально новый.

Безусловно, как и любое психо-социальное явление, стремление молодежи примкнуть к рядам ИГ имеет сложную гетерогенную исходную, которую трудно загнать в узкие теоретические рамки. Каждый индивид движим своими причинами и обстоятельствами, делающими его уязвимым перед лицом насильственной радикализации. Тем не менее, выявление некоторых общих тенденций позволит не столько понять уже «зараженных» исламистской инфекцией, сколько предотвратить попадание в эти паучьи сети новых адептов. Нужно только открыть глаза и наконец понять-вне зависимости от того, хотим мы это признавать или нет, каким бы ни был исход и последствия подключения российских ВКС к операции против террористов в Сирии, ИГ стал новой вирусной инфекцией, угрожающей существующему миропорядку и безопасности, и как и любую вирусную инфекцию, ее надо не только лечить, но и проводить против нее профилактику.

 

[i]                       Московский актер погиб в боях в Сирии на стороне «Исламского государства». URL: http://www.ntv.ru/novosti/1293516/

[ii]                      Оганесян А.Г. Мультикультуризм: война или мир?// Международная жизнь. 2013 г..№6. С. 101-103

[iii]                     Васильев В. Л. Психология терроризма. Сб. научных трудов СПБ ЮИ ГП РФ. №2

[iv]                    Левитов Н. Д. Фрустрация как один из видов психических состояний». URL: http://flogiston.ru/library/frustration

[v]                     Jordans F. Europe employs outreach program to rehabilitate Islamist extremists// The Daily Star (Lebanon). 2014. July 8

[vi]                    Нечитайло Д. А. Медиаджихад. Интернет на службе радикальных исламистов// Азия и Африка сегодня. 2013 г.. №8. с. 15

[vii]                   Кондрашова Е. Е. Лексика геймеров [URL] http://russkayarech.ru/files/issues/2013/6/10-kondrashova.pdf

[viii]                  Chechen Soldiers Fighting in the Syrian Civil War. Battle of Aleppo URL: http://www.youtube.com/watch?v=2b5j2Mvvcbw

[ix]                     Alexandre Del Valle, Mohamed-Ali Adraoui. Pourquoi l’attrait qu’exerce l’Etat islamique sur certains jeunes Occidentaux n’est pas si éloigné de celui qu’exercent le cosplay, Tolkien ou Game of Thrones sur leurs fans. URL: http://www.atlantico.fr/decryptage/pourquoi-attrait-qu-exerce-etat-islamique-certains-jeunes-occidentaux-est-pas-eloigne-celui-qu-exercent-cosplay-tolkien-ou-game-2244858.html/page/0/1

[x]                      John Hall. ‘We are humans like you… Why shouldn’t we see Jumanji?’: Bizarre Twitter outburst by ISIS fighters who reveal their love of Robin Williams’ blockbuster hit. URL: http://www.dailymail.co.uk/news/article-2722878/Bizarre-Twitter-outburst-ISIS-fighters-reveal-love-late-Robin-Williams-blockbuster-hit-Jumanji.html

[xi]                     Brenner, Robin E. Understanding Manga and Anime.  Greenwood Publishing Group, 2007.  P. 294. — 356 .

[xii]                    Большая актуальная политическая энциклопедия/ Под общ. ред. Белякова А. и Матвейчева.М.– М.: Эксмо– 2009 г. URL: http://politike.ru/dictionary/839/word/yeskapizm

[xiii]                   Гумилев Л. Н. «От Руси к России», М., 2004 г., С.9-16

 

62.88MB | MySQL:102 | 0,482sec