Попытки тунисского правительства пополнить казну государства за счет продажи конфискованных активов семьи бывшего президента Туниса Бен Али до сих пор не увенчались большим успехом. За три года работы специальной государственной комиссии, которая должна была, по идее, уже давно распродать все «активы» членов бывшего президентского клана, добиться каких-либо существенных подвижек на этом направлении не получилось. Сейчас появились сообщения о том, что в самом ближайшем времени на аукцион будут выставлены семнадцать роскошных автомобилей семьи бывшего президента. При этом аукцион согласился проводить старейший аукционный дом Франции Аtcurial. Продажа конфискованного наследия бывшего «проклятого режима» остается для всех тунисских правительств «после революционного периода» настоящей и постоянной проблемой. Проследить истинных владельцев недвижимости и роскошных автомобилей оказалось непростым делом, а без конкретных юридических формальностей ни один значимый западный аукционный дом не соглашался проводить процедуру торгов. В этой ситуации были высоки риски «напороться2 на встречные судебные риски с соответствующими репутационными и финансовыми потерями. В апреле с.г. видимо все-таки откроются торги по семнадцати первым автомобилям, в отношении которых были получены более или менее уверенные данные, подтверждающие их реальных владельцев. Важность и щекотливость этого вопроса доказывает хотя бы факт того, что «добро» на аукцион вынужден был давать нынешний тунисский президент Б.К.эс-Себси специальным личным распоряжением. При этом государственный тунисский фонд «Аль-Карама», который собственно и должен был организовывать торги, ушел в тень и передал проведение процедуры вроде бы нейтральному французскому аукционному дому. Чтобы оценить весь объем работы, которую должен был быть провести, но так и не провел толком «Аль-Карама», стоит отметить, что на его балансе находится всего 146 автомобилей клана бывшего президента, а с грехом пополам удается пока реализовать только семнадцать. Все эти «Майбахи», «Экселеро» и «Ролс-Ройсы» принадлежат самому Бен Али, его жене Лейле Трабелси, племянникам и кузенам, а одна автомашина — даже ливийскому лидеру М.Каддафи. Но все это мелочь по сравнению с теми производственными активами, которые находятся в ведении «Аль-Карамы» и до сих нет даже намека на какую-то их приватизацию или продажу иностранному инвестору. Кстати, отметим, что таковых просто нет. Никто из богатых аравийских или европейских инвесторов не проявляет большого рвения покупать наследство клана Бен Али. А это очень серьезные активы, Достаточно назвать только несколько. Авиакомпания Nouvelair, автомобильные дилерские сети Форда и Хендай, цементный гигант «Карфаген», поставщик общественного питания Newrest, фармацевтическая компания Adwya. Все они находятся в крайне неудовлетворительном финансовом состоянии, на краю банкротства. А исполнительный директор цементного гиганта «Карфаген» Р.Меддеб со скандалом покинул в феврале с.г. свой пост в знак протеста против «неэффективного управления государством вторым по величине цементным активом в стране». И дело здесь не в том, что эти компании хотят обанкротить, а затем купить по дешевке.

Не лучше обстоят дела и у тунисской полугосударственной компании «Гамарте Иммобиларре» которая должна была распродать недвижимость клана бывшего президента. В марте она предложила к продаже несколько особняков в престижных районах тунисской столицы и ряде морских курортов, которые, как предполагалось, принадлежали Лейле Трабелси. При этом надежды на то, что ряд объектов купит мать нынешнего эмира Катара Моза или известный французский бизнесмен Жан Тодт, не оправдались. За все время уже «послереволюционного периода» удалось продать только два объекта и земельный участок. И это при жестком дефиците тунисского бюджета. При такой ситуации невнятные объяснения тунисских официальных лиц о том, что все эти объекты выбиваются в не лучшую сторону по части отсутствия вкуса, или общемировом кризисе, в общем-то не должны никого обманывать. Дело, естественно, не в этом. Даже в период практически монопольной власти исламистской партии «Ан-Нахда» каким-то серьезным образом распродать активы бывшей президентской семьи никто и не пытался. Представители аравийских монархий не то, чтобы как-то артикулировали свою позицию по этому вопросу, они просто дали негласный запрет на эти операции. Причина в данном случае — солидные финансовые авуары членов клана Бен Али и его жены в саудовских и катарских банках. В общем-то, он не случайно нашел убежище именно в КСА. «Светские технократические правительства», которые пришли им на смену, также не торопились активизировать этот процесс, и совсем не из-за юридических коллизий. Основным препятствием в данном случае был очень важный аспект: несмотря на все «революции» клан Бен Али и его ближнего круга, в который входили самые известные финансовые тяжеловесы страны, продолжал не просто управлять основными экономическими активами, но и финансировать разнообразные политические силы в стране, начиная от той же «Ан-нахды» и заканчивая профсоюзами, которые составили костяк нынешней светской власти. При этом никто из правящей элиты не стремился затевать массовую приватизацию или национализацию активов бывшего президента или его клана, поскольку этот процесс затронул бы львиную долю всей тунисской экономики, спровоцировал бы дальнейшее бегство капиталов и похоронил бы «жасминовую революцию» окончательно. Отсюда и политика неторопливости, которая была направлена на успокоение старой экономической элиты, стимулирования ее возвращения в активную экономическую жизнь Туниса и, уж конечно, торможение всех этих революционных процессов по распродаже конфискованного «барского добра». Это создавало опасный прецедент и волей-неволей грозило бы затронуть очень мощный пласт хозяйствующих субъектов, а, проще говоря, — крупного капитала. Сейчас, когда представители старого режима осторожно возвращаются во власть, и особенно в силовой сегмент при условии полной неспособности ослабленных органов безопасности и армии противостоять террористической угрозе из Ливии и справиться с радикализмом внутри Туниса, о таком «смелом эксперименте», уж тем более, не может быть и речи. Особенно в условиях существования очага нестабильности в Ливии, да и во всей зоне Сахеля в целом.