Политическая и социально-экономическая ситуация в Ливане в январе 2016 года характеризовалась нестабильностью, связанной с неурегулированностью президентского кризиса и противоречиями между основными политическими силами страны по поводу продолжающейся гражданской войны в Сирии. Один из ведущих политических блоков в стране – Коалиция 8 марта продолжал поддерживать законное правительство Башара Асада в Дамаске. При этом лидирующая сила этой коалиции, движение «Хизбалла» продолжало активное участие в войне на стороне правительственных войск в нарушение Декларации Баабда, принятой ведущими политическими партиями Ливана в 2012 году и объявляющей о политике невмешательства в сирийский конфликт. Соперники этого блока из просаудовской Коалиции 14 марта продолжали настаивать на выводе вооруженных формирований «Хизбаллы» из Сирии, но на деле поддерживали сирийскую оппозицию. Ситуация в январе 2016 года усугубилась тем, что Ливан оказался в фокусе очередного обострения отношений между Ираном и Саудовской Аравией, связанного с казнью в КСА шиитского проповедника Нимр ан-Нимра.

7 января в холе срочной сессии Лиги арабских государств (ЛАГ), созванной КСА после погрома саудовского посольства в Тегеране, министр иностранных дел Ливана Джебран Басиль отказался проголосовать за предложенную Эр-Риядом резолюцию, осуждающую ИРИ и призывающую арабские государства снизить уровень отношений с этой страной. Позднее, в феврале с.г. такое поведение шефа ливанской дипломатии послужило предлогом для широкомасштабных санкций, введенных королевством против Ливана.

Между тем, казнь Нимра ан-Нимра вызвало резкое осуждение в шиитских кругах Ливана. На следующий день после казни, 3 января лидер движения «Хизбалла» Хасан Насралла выступил с телевизионной речью, наполненной резкими нападками на правящий режим Эр-Рияда. В ней он, в частности, отметил, что «Кровь шейха Нимра сегодня выпачкала лица, тела, историю, прошлое, настоящее и будущее семейства АльСауд вплоть до дня Страшного Суда. Эта кровь будет преследовать их в этой и будущей жизни. Ею на стене написано пророчество о скором конце этого семейства». Хасан Насралла добавил, что «Семья Аль Сауд ввела в обычную практику убийства, терроризм, криминал, ликвидацию оппонентов, уничтожение политических партий, групп и священнослужителей, разрушение их домов и штаб-квартир». В этот же день с заявлением, осуждающим «Хизбаллу» выступил лидер Коалиции 14 марта Саад Харири. В коммюнике движения «Мустакбаль» подчеркивалось, что «практики, о которых говорил шейх Насралла, применяет его главный союзник – иранский режим для уничтожения своих оппонентов, действующий к вреду арабских государств и населяющих их народов».

Словесная война между двумя основными политическими блоками Ливана продолжалась и далее. 6 января руководитель парламентской фракции «Хизбаллы» Мухаммед Раад заявил, что «Хизбалла» «не позволит возвращения во власть людей, которые однажды уже ограбили страну», подразумевая возможность возвращения Саада Харири на пост премьер-министра Ливана. 7 января ему прооппонировал министр юстиции Ливана Ашраф Рифи. Он заявил Мухаммеду Рааду: «Не Вам и не Вашей партии решать, кто заслуживает места в ливанском правительстве, и кто его не заслуживает». Напомним, что А.Рифи в рядах движения «Мустакбаль» пользуется репутацией «ястреба». В свое время его имя связывали с поддержкой экстремистских салафитских организаций в Триполи.

Неожиданный поворот в январе 2016 года получила борьба за пост президента Ливана. 14 января состоялась встреча между двумя основными противниками в борьбе за президентское кресло, в ходе которой лидер «Ливанских сил» Самир Джаджаа объявил о снятии своей кандидатуры в пользу Мишеля Ауна. Ливанские политические аналитики до сих пор задаются вопросом о мотивах и причинах этого политического шага. На наш взгляд, таких причин две. Во-первых, стремление сохранить позиции христиан в политической жизни страны. После гражданской войны 1975-1990 годов христианская община оказалась маргинализирована. Христиане оказались вытеснены из экономики шиитами, а из политики суннитами. Хотя в Таифских соглашениях и были предусмотрены политические льготы для христиан (представительство во всех органах власти 50:50), но большой демографический прирост в мусульманской общине грозит превратить последователей христианских конфессий в Ливане (маронитов, православных, греко-католиков) в вымирающее меньшинство. Эти изменения привели к идее изменения избирательного закона. Новый законопроект, выдвинутый православным депутатом от Бекаа Эли Ферзли, предусматривает голосование каждого ливанца только за представителя его общины, а также приравнивает голос маронита к полутора голосам суннитов, а голос православного избирателя к двум голосам шиитов. Хотя многие ливанские политологи сомневаются в том, что данный закон будет утвержден парламентом, само наличие этого законопроекта является индикатором беспокойства христианской общины Ливана за свое будущее. Таким образом, шаг С.Джаджаа может быть продиктован желанием отбросить партийный эгоизм ради сохранения позиций маронитов, да и всех христиан Ливана в политической системе страны.

Во-вторых, Самир Джаджаа стремится таким шагом к тому, чтобы застолбить за собой следующее президентство. Его репутация слишком неоднозначна, чтобы составить конкуренцию  Мишелю Ауну. М.Аун, согласно социологическим опросам, пользуется поддержкой 60% маронитов, а С.Джаджаа только 20%. Его террористическая деятельность во время гражданской войны также не украшает репутацию этого политика. В то же время, вступая в коалицию с Ауном, он получает статус его легитимного наследника. Учитывая преклонный возраст генерала, М.Аун может досрочно подать в отставку, и тогда следующим президентом вне конкуренции становится С.Джаджаа. Кроме того, лидер «Ливанских сил» получает статус «делателя королей», который до этого имели В.Джумблат и Н. Берри. Теперь без его одобрения и консультаций с ним не может быть сформировано ни одно правительство Ливана. Что касается взаимоотношений С.Джаджаа с Саадом Харири и Коалицией 14 марта, то практика показывает, что ему не за что благодарить своих союзников. С.Джаджаа принес клану Харири поддержку части христианской общины. В то же время С.Харири не раз игнорировал своего союзника. Например, весной прошлого года, когда не поставив в известность С.Джаджаа, он начал диалог с «Хизбаллой», или в ноябре когда был унижен, узнав об инициативе С.Харири о выдвижении кандидатуры Сулеймана Франжье без консультации с другом и союзником. Объясняя свой шаг Самир Джаджаа заявил 20 января в интервью газете «Ан-Нахар»: «Мы выбрали Мишеля Ауна кандидатом в президенты потому, что Сулейман Франжье является искренним приверженцем Коалиции 8 марта в то время как генерал только временный попутчик «Хизбаллы». Исходя из этого он скорее может перейти на центристские позиции, чем Франжье».

Союзники С.Джаджаа по Коалиции 14 марта более, чем прохладно отнеслись к его инициативе. 20 января Саад Харири информировал движение «Мустакбаль» из Эр-Рияда о том, что Саудовская Аравия продолжает накладывать вето на избрание М.Ауна президентом. В то же время новый лидер партии «Катаиб» Сами Жмайель отметил, что его партия никогда не будет голосовать за своего главного противника (Мишеля Ауна). По его мнению, «в этот кризисный период стране нужен консенсусный президент, а не лидер, который поведет ее к разрушению, погружая Ливан вместе со своим союзником «Хизбаллой» в пучину суннитско-шиитского конфликта». Вероятно, резкие слова этого молодого политика были вызваны тем, что «Катаиб» на протяжении последнего десятилетия подвергается прогрессирующей маргинализации. Большая часть ее сторонников, разочаровавшись в руководстве этой партии, ушла в группировки Мишеля Ауна или Самира Джаджаа.

15 января военный кассационный суд Ливана объявил об освобождении из-под стражи Мишеля Самахи, что сразу же взорвало политическую ситуацию в стране. 67-летний Мишель Самаха является отставным ливанским политиком, в прошлом одним из лидеров партии «Катаиб» (вернее, ее просирийского крыла). В 1992-1995 годах занимал пост министра информации в ливанском правительстве. В последние годы он являлся депутатом ливанского парламента и по совместительству советником сирийского президента Башара Асада (что подразумевало скорее почетные, чем реальные функции). В августе 2012 года Мишель Самаха был арестован по обвинению в терроризме. На допросах он признался, что по просьбе одного из руководителей сирийских спецслужб Али Мамлюка, пользуясь депутатской неприкосновенностью, ввез на территорию Ливана несколько десятков килограммов взрывчатки. Взрывчатые вещества предназначались для ячеек сирийских спецслужб на территории Ливана, готовивших покушение на ведущих политиков страны. М.Самаха не мог отказаться от этой просьбы, так как остро нуждался в деньгах, а сирийцы пообещали выплатить ему 250 000 долларов.

15 января военный суд вынес решение об освобождении М.Самахи на следующих основаниях. Во-первых, арест Самахи был произведен на основании показаний Милада Кфури, провокатора Службы внутренней безопасности Ливана. Во-вторых, преступление бывшего министра не повлекло за собой появления жертв и серьезных последствий. В-третьих, «культурная, образовательная и политическая подготовка Мишеля Самахи препятствует его квалификации в качестве террориста». М.Самаха был освобожден под залог в 150 000 долларов. При этом у него отобрали загранпаспорт и взяли подписку о невыезде из Ливана.

Освобождение бывшего министра вызвало бурю негодования в среде Коалиции 14 марта. 16 января сторонники Коалиции устроили демонстрацию протеста около дома Самахи в христианском квартале Бейрута Ашрафие. В манифестации принял участие Самир Джаджаа. Манифестанты обвиняли террориста-неудачника в том, что с помощью привезенной им взрывчатки был убит в октябре 2012 года руководитель одной из ливанских спецслужб генерал Виссам аль-Хасан. Они также требовали от него «убраться со священной земли Ашрафие, обагренной кровью мучеников». Под мучениками, очевидно, понимаются правохристианские политики и журналисты, гибель которых в 2005-2006 годах приписывается сирийским спецслужбам. Экс-премьер Ливана Фуад Синьора, являющийся одним из руководителей движения «Мустакбаль» заявил 16 января: «Ливанский народ не потерпит новой фазы иностранной гегемонии и сурово осудит деятельность военного суда, оправдывающего изменников родины». Решение военного кассационного суда вызвало осуждение даже со стороны патриарха маронитской церкви Бутроса Бешары ар-Раи, выразившего недоумение по поводу такого попустительства серьезным преступлениям.

Дело Самахи демонстрирует всю глубину кризиса в ливанском обществе, когда, с одной стороны, суд с легкостью освобождает человека, обвиненного в тяжелом преступлении, а, с другой некоторые политические силы начинают травлю политика, вина которого не доказана.