Геополитические вопросы транспортировки нефти и газа в регионе Ближнего Востока и Северной Африки

Нефтегазовый сектор очень сильно связан с политикой. Политические отношения в регионе Ближнего Востока и Северной Африки крайне запутаны. Поэтому и транспортировка

углеводородов зачастую обусловлена тем или иными вопросами геополитики. Это касается, как нефти, так и газа, танкерных перевозок, равно как и трубопроводных.

Характер проблем, с которыми сталкиваются перевозчики танкерами и операторы трубопроводов, немного разнится.

Танкерные перевозки

Более 60% мировой нефтяной торговли обеспечивается танкерными перевозками, а почти 90% ближневосточной нефти, направленной на экспорт, проходят через несколько «узких мест» морских торговых путей: Ормузский пролив, Баб-эль-Мандебский пролив, Суэцкий канал, Малаккский пролив, Босфор и Дарданеллы, Гибралтарский пролив. Направленное давление на любой из этих стратегических объектов может нанести серьезный вред мировой торговле нефтью и сжиженным природным газом и вызвать шок на сырьевых рынках. Именно поэтому крайне важным является обеспечение стабильного функционирования этих пунктов морской торговли. Нестабильность в странах, которые имеют доступ к «узким местам», является основной угрозой для танкерной торговли. Рассмотрим основные проливы, используемые для экспорта нефти и газа Ближнего Востока и Северной Африки.

Ормузский пролив дает выход на мировые рынки углеводородам из Ирана, Ирака, Кувейта, Саудовской Аравии, Катара, ОАЭ. Через него проходит порядка трети экспортируемой в мире нефти или более 30 млн барр./день. Ормузский пролив, таким образом, является наиболее значимым с точки зрения объемов нефтяной торговли. К этому статусу добавляет и состав стран, использующих его для экспорта углеводородов: Иран, Саудовская Аравия и Катар — крупнейшие игроки региона, которые по сути находятся в конфронтации. Кроме того, не достаточно развиты альтернативные танкерные маршруты, которые, в случае необходимости, могли бы быть использованы странами-экспортерами. Саудовская Аравия имеет трубопровод, по которому часть ее «черного золота» поступает на запад страны на Красное море. Однако мощность этой трубы может не может обеспечить транспортировку всего саудовского сырья. Часть нефти можно транспортировать, используя эмиратский порт в Оманском заливе. У Ирака есть трубопровод в Турцию, но он также не сможет справиться с полным объемом иракского экспорта.

При этом история говорит о том, что закрытие пролива устроить крайне сложно даже при сильном желании. «Танкерная война», которую вели Иран и Ирак в 1983 г. показала, насколько надежны и непотопляемы крупные нефтяные суда. Тогда Иран пообещал перекрыть пролив, затопив в нем крупнотоннажные танкеры. По танкерам, проходящим по Ормузскому проливу, нанесли более 500 ударов, пострадало 400 моряков, но снизить объемы перевозок в момент самого высокого накала удалось менее чем на 2%.

Иран угрожал закрыть пролив в случае ужесточения международных санкций и в 2006 г. Однако никаких серьезных действий не последовало. Даже если загнанный в угол Иран закроет Ормузский пролив, больше всего он навредит себе. Он потеряет доверие своих покупателей в Азии, а также окажется под жесточайшим давлением мирового сообщества, начиная с Персидских монархий, заканчивая странами-потребителями нефти. Кроме того, сам Иран активно импортирует нефтепродукты через Персидский залив. Поэтому закрытие пролива на долгий период времени кажется почти невозможным.

Если все же рассматривать варианты блокировки Ормузского пролива, можно выделить три метода, позволяющих это сделать: 1) установление военной артиллерии на одном из островов в районе пролива; 2) использование подводных мин; 3) затопление кораблей в проливе. Этим методам легко находится противодействие. Подводные мины не могут нанести достаточный ущерб танкерам и от них сравнительно легко избавиться. Затопить корабли, как уже говорилось выше, крайне сложно. Что же касается установки артиллерии, то тут стоит остановиться отдельно на факторе, который игнорировать невозможно: военные базы и флот США и НАТО в регионе.

Обеспечение безопасности морских перевозок на Ближнем Востоке и Северной Африке обеспечиваются в том числе благодаря присутствию американских военных. Военные базы США расположены в Бахрейне, Омане, Кувейте, ОАЭ, Ираке (контролируя Ормузский пролив). Американские военные присутствуют в Джибути (Баб-эль-Мандебский пролив), Турция является членом НАТО (Черноморские проливы), как и Испания (Гибралтарский пролив).  То есть, фактор военного присутствия США, как представителя стран-потребителей или (стран Запада), необходимо учитывать, говоря о потенциальной угрозе всем важным проливам. Персидский залив является зоной ответственности Пятого флота США. По подсчетам Брукингского исследовательского института, США ежегодно тратят порядка  $50 млрд на обеспечение безопасности морских нефтеперевозок.

Поэтому просто «перекрыть» движение торговых судов по указанным «узким местам» расположенные у проливов страны просто так не смогут. Особенно если принять за аксиому, что перекрытие проливов не выгодно странам Запада во главе с США.

Теперь о Черноморских проливах, о перекрытии которых ходили слухи после осложнения российско-турецких отношений. Согласно Конвенции Монтрё о статусе проливов, торговые суда имеют право прохода через Босфор и Дарданеллы в мирное и военное время. Закрытие прохода для всех кораблей или кораблей любой одной страны, таким образом, будет грубым нарушением международного права. Кроме того, здесь снова стоит вспомнить, что Турция — член НАТО, и это означает многое, в том числе ответственность за свои действия перед своими западными партнерами. Если сбитый российский самолет в основном нанес вред отношениям Турции с Россией, то закрытие проливов повлечет жесткую реакцию всех стран, использующих этот морской путь, в том числе остальных членов НАТО и важных европейских партнеров Турции. Такой вариант крайне маловероятен, даже учитывая характер политики президента Р.Т. Эрдогана.

Однако это не значит, что остановка движения по проливам не реальна. Ситуация с танкерными перевозками такова, что возможность их нарушения крайне мала. Но эта возможность сохраняется до тех пор, пока остается хоть малая вероятность крупномасштабного конфликта в регионе (конфликта, в котором напрямую друг против друга выступят какие-либо региональные или мировые державы). И в случае такого конфликта, угроза мировой торговле нефти сразу становится очень серьезной.

Сегодня риск возникновения крупного конфликта становится все более высоким. Сирия и Йемен становятся центрами борьбы интересов Ирана, Саудовской Аравии, Турции, Катара, России, США. Наибольшая угроза в этих условиях направлена на Ормузский пролив, где сосуществуют сунниты и шииты. Также проблемы могут возникнуть в районе Баб-эль-Мандебского пролива. В связи с сопротивлением Ирана и Саудовской Аравии в Йемене, а также нестабильной ситуации в странах, выходящих на пролив.

Стоит также оговориться, что опасения по поводу возможности таких негативных сценариев постоянно оказывают влияние на фондовые рынки и стоимость нефти (хотя и незначительно). Это не удивительно, учитывая, что настроениями инвесторов на рынке в основном управляют ожидания и опасения, а каждая сенсационная новость средств массовой информации используется как шанс заработать на движении рынка.

Трубопроводы

В вопросе трубопроводной транспортировки углеводородов геополитика играет принципиально другую роль. Здесь столкновение интересов или, наоборот, их совпадение влияет на то, будет реализован определенный проект или нет, а если реализован — то по какому маршруту.

Конфронтующие страны часто боятся попасть в зависимость друг от друга. Вот лишь один пример. В странах Персидского залива, в том числе в Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейне в последние годы крайне быстро растет спрос на природный газ. Своего газа в этих странах нет или не достаточно. Зададимся вопросом: а может ли Саудовская Аравия согласиться построить газопровод для получения иранского газа? Ответ очевиден. Не может и до смены политического курса в одной или другой стране ни за что не построит. Равно, как это не делают и не сделает Бахрейн или Кувейт.

Геополитика может поспособствовать реализации казалось бы экономически не обоснованных проектов. К примеру, уже на этапе строительства нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан (БТД) было понятно, что Азербайджан не сможет обеспечить полную загруженность трубопровода. При этом проект этот активно продвигали желающие диверсифицировать источники нефтяного импорта европейские страны. В последние годы доля азербайджанской нефти, перекачиваемой по БТД постоянно снижается. Заполняемость трубопровода получается обеспечить за счет нефти третьих стран — Туркменистана и Казахстана.

Другой пример: для снижения зависимости от российского газа ЕС и южно-кавказские страны активно продвигают проект «Южного газового коридора» — расширение существующего Южно-Кавказского газопровода (Баку — Тбилиси — Эрзурум) и строительство его продолжения по территории Турции (TANAP) в Европу (TAP).

Рассмотрим обратную причинно-следственную связь: могут ли трубопроводы спровоцировать геополитические проблемы? Скорее, нет, чем да. Строительство магистральных трубопроводов, безусловно, имеет важное значение с точки зрения экономики и укрепления регионального сотрудничества и значимости каждой страны-участника проекта. Однако не стоит преувеличивать значимость подобных проектов. Да, они важны. Но не настолько, чтобы за них начинать войны и пытаться свергнуть соседние правительства.

Хорошая иллюстрация тому — история про трубопровод из Ирана в Европу через территорию Сирии. Напомним, что в 2011 г. Иран, Ирак и Сирия подписали меморандум о строительстве газопровода стоимостью $10 млрд. Проект должен был вывести иранское сырье на европейские рынки. Мало того, что этот проект называли «шиитским» (он объединил три крупнейшие шиитские государства региона), так он еще пришел на смену отвергнутому Сирией газопроводу из суннитского Катара. Более того, в обоих проектах речь шла об экспорте сырья с участков одного и того же месторождения, которое делят между собой Иран и Катар.

История с этим газопроводом получила внимание прессы сравнительно недавно. Именно «трубопроводный спор» Ирана и Катара, по мнению многих журналистов, стал причиной включения в сирийский конфликт мировых и региональных держав. По их мнению, один лагерь поддерживал катарский газопровод, а другой, в том числе Россия, — иранский. На руку журналистам были и многие другие факты, которые стройно складывались в доказательства этой теории мировой борьбы за сирийские трубопроводы.

Однако целый ряд данных резко опровергают распространившиеся слухи. Во-первых, крайне сомнительно, что такие региональные силы как Катар или Саудовская Аравия ввяжутся в дорогостоящую и длительную войну в Сирии (а они наверняка учитывали этническо-конфессиональную мозаику этой страны и понимали, что смена режима или война в таком государстве будет долгой и дорогой) лишь для того, чтобы обеспечить экспорт своих углеводородов в Европу. Европа уже не приоритет для нефтегазового экспорта, рост потребления этих видов топлива там стагнирует (в отличие от Азии). Во-вторых, по подсчетам специалистов, экспортировать газ танкерами СПГ до Европы Катару выгоднее, чем проводить протяженную трубу по территории нестабильных стран соседей. В-третьих, начало конфликта в Сирии явно не улучшило положение в сфере безопасности в этой стране — а безопасность необходима для функционирования трубопроводов. Наконец, непонятно, зачем России строительство трубопровода из Ирана в Европу. Ведь «Газпром» всеми силами пытается сохранить свою сокращающуюся долю на европейском рынке.

Иногда строительство трубопровода может повлечь за собой долгосрочные политические и экономические последствия (речь не идет о войне). В первую очередь здесь стоит говорить о ситуации в иракском Регионе Курдистан. Начало самостоятельных поставок нефти в Турцию после строительства своего трубопровода с месторождений района Киркук было значимым событием для курдов. Они начали экспортировать свое сырье независимо от центрального правительства страны, переводя все нефтяные доходы в казну региона. Если учесть, какие большие объемы сырья уже найдены в Регионе Курдистан, можно понять, насколько серьезно укрепиться его экономика. А за экономической независимостью недалеко и политическая. Выход Региона Курдистан из состава Ирака может привести не только к развалу на несколько частей самого Ирака, но и повлечь рост сепаратистского движения в других странах региона.

Но последствия для стран-участников уже реализованных трубопроводных проектов часто бывают положительные. Отличный пример, который можно наблюдать сегодня — ситуация в Восточном Средиземноморье, где нашедшие недавно значительные объемы газа Израиль, Кипр и Египет, а также желающие присоединиться к экономической выгоде Греция и Турция, все активнее развивают отношения, проводят многосторонние саммиты и планируют построить между собой газопроводы. Это сотрудничество, по некотором данным, активно лоббируют США. Американцы видят в этом возможность решить кипрскую проблему: примирить турок-киприотов с кипрскими греками. Пока сложно сказать, получится ли добиться столь амбициозной цели. Однако процесс сближения пяти стран уже начался.

Из-за геополитических проблем в регионе трубопроводы могут прекратить функционирование. Такое случается не часто, однако есть несколько примеров. С 1990 г. не работает иракско-саудовский нефтепровод. Он был предназначен для транспортировки иракского сырья в саудовский порт Муаззин на Красном море. Транспортировка нефти по нему была приостановлена после войны в Персидском заливе.

Другой пример — Трансаравийский нефтепровод между Саудовской Аравией и Ливаном (транзитом через Иорданию и Голанские высоты, которые на момент строительства трубопровода являлись частью Сирии). Трубопровод начал функционировать в 1950 г., однако после 1967 г., когда в ходе Шестидневной войны контроль над Голанскими высотами перешел Израилю, объект постоянно подвергался атакам. Сначала часть трубопровода была выведена из строя, а затем, после войны в Персидском заливе, он полностью перестал функционировать (из-за того, что Иордания не встала на сторону Кувейта и Саудовской Аравии).

Отсюда вытекает еще одна опасность транспортировки сырья в регионе: трубопроводы могут стать объектом для террористических атак в период нестабильности. Вспомним частые взрывы на трубопроводах в Ираке в первые годы после американской операции, или недавние взрывы на нефтепроводах из Ирака в Турцию или «Арабском нефтепроводе» из Египта в Сирию, Ливан и Израиль (последний нефтепровод уже не функционирует). Из-за большой протяженности трубопроводов обеспечивать их безопасность иногда непросто. С другой стороны, нельзя сказать, что террористические атаки на эти объекты грозят резким срывом поставок нефти или газа. Безусловно, на восстановление инфраструктуры приходится тратить время и средства, но эффект от таких подрывов длится недолго. Только постоянная террористическая деятельность на территории стран или районов с низким уровнем обеспечения безопасности может привести к остановке функционирования трубопроводного сообщения между странами. Пример таких неудачных трубопроводов — уже упомянутый выше «Арабский газопровод». Он вышел из строя после начала подрывной деятельности исламистов на Синайском полуострове (после событий «арабской весны» в Египте).

С точки зрения масштабов потенциального ущерба для импортеров или экспортеров нефти и газа, намного более опасными являются нападения на нефтегазовые месторождения (например, поджоги скважин в Кувейте в 1991 г.) или нефтеперерабатывающие заводы.

Выводы:

  1. Геополитика влияет на безопасность и стабильность транспортировки углеводородов в регионе Ближнего Востока и Северной Африки.
  2. В случае с танкерными перевозками, только экстренный накал ситуации в регионе (когда крупные державы находятся в шаге от войны или начали войну) может спровоцировать закрытие ключевых проливов и тем самым создать коллапс на энергетических рынках. Пока таких конфликтов нет, последствия геополитических игр проявляются лишь в издержках, связанных с опасениями по поводу возможности таких сценариев.
  3. В вопросе трубопроводных транспортировки углеводородов геополитические проблемы являются важным фактором, препятствующим реализации межрегиональных проектов. От таких, останавливаемых геополитикой проекты, обычно отказываются уже на этапе планирования. Еще более фундаментальной причиной отказа от реализации казалось бы крайне выгодных трубопроводных проектов являются опасения государств попасть во взаимозависимость друг от друга.
  4. Решение стран сотрудничать в сфере транспортировки углеводородов может способствовать улучшению отношений и росту сотрудничества.
  5. Из-за гражданских войн и роста экстремизма в регионе трубопроводы иногда становятся объектами атак. Однако чаще всего последствия этого быстро ликвидируют без серьезных потерь.

В целом, вероятность перекрытия морских путей для транспортировки углеводородов кажется крайне незначительной. Даже если предположить, что это произойдет, долго продлиться блокада не может. В вопросе трубопроводной торговли геополитика часто препятствует реализации выгодных проектов, но к шокам на нефтегазовых рынках практически никогда не приводит.

62.87MB | MySQL:102 | 0,516sec