Последние по времени вооруженные столкновения в Ираке между шиитскими ополченцами и курдскими отрядами пешмерга вновь поставили вопрос весьма реального сценария вспышки этно-конфессиональных столкновений уже в среднесрочной перспективе. В частности, ряд американских экспертов в этой связи предсказывает ожесточенную борьбу за власть в иракском руководстве между суннитами и шиитами. Интересно также и то, что те же эксперты подводят под это соперничество незримое соперничество двух влиятельных региональных игроков — Турции и Ирана, в рамках поддержки ими соответственно суннитов и шиитов. При этом совершенно не указывается, а кого, собственно, эксперты имеют ввиду под «суннитской милицией». Этим термином они оперируют очень часто, однако не приводя никаких внятных данных ни о полевых командирах этой милиции, ни о ее численности. Американцы лишь указывают на важную роль суннитской милиции в борьбе с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России) и выстраивания дальнейшего влияния на суннитскую общину после разгрома инфраструктуры ИГ. Скажем сразу, что под «стыдливым» определением «суннитская милиция» американцы имеют в виду, прежде всего, те племенные структуры иракских суннитов, которые и являются базисом поддержки ИГ. Не вдаваясь в подробности, для понимания сути вопроса отметим, что само возникновение ИГ стало возможным в результате недовольства суннитской общины Ирака ее существующим положением и жаждой реванша со стороны старых кадров баасистской партии. Таким образом, под суннитской милицией следует понимать те клановые структуры, которые могут пойти на определенный компромисс с Багдадом (читай шиитами) в случае предоставления им широкой автономии в местах их традиционного проживания. Как это произошло, например, в случае с освобождением административного центра провинции Анбар городом Рамади. В этой связи американские аналитики вполне справедливо отмечают, что именно вооруженные формирования конфессиональных общин играют основную в общем балансе сил в стране. 150-тысячная иракская армия деморализована и ослаблена именно в силу наличия межконфессиональных разногласий и противоречий. Если мы вспомним оценки того же ЦРУ США о численности сторонников ИГ на двух фронтах — иракском и сирийском — в 30 тыс. постоянного состава, то возникает закономерный вопрос о причинах того, что ИГ вообще еще существует в качестве какой-то внятной силы. Армия Ирака  в пять раз превосходит силы террористов по численности, не говоря уже о техническом преимуществе. Вопрос в данном случае не в чисто военно-техническом аспекте, а именно в поддержке ИГ со стороны суннитского общества. Или, по крайней мере, ее подавляющей части. США в этой связи стараются обходить острые углы и не называть вещи своими именами. Отсюда и придумали термин «суннитская милиция». Кстати, последние по времени действия иракского премьер-министра Х.аль-Абади по реформированию кабинета министров и увольнения суннита с поста спикера парламента нельзя расценивать как некие продуктивные шаги в сторону установления межконфессионального согласия или компромисса. Представляется, что пока говорить в этой связи о какой-то утере ИГ своих позиций в суннитско й общине Ирака в свете таких административных решений, было бы преждевременно.

Еще одним центром силы и общего раздражения в равной степени и у суннитов, и у шиитов являются курды. Курдские отряды пешмерга благополучно отвоевали районы своего традиционного проживания, и на этом почти успокоились. Но в Эрбиле полагают, что районы Киркука, Диялы и Салах-эд-Дина, которые располагаются далеко за пределами собственно Региона Курдистан, также входят в их автономию. Это само по себе, безусловно, является постоянным раздражителем и для суннитов, и для шиитов, которые с такой трактовкой никогда не согласятся. А значит, конфликт будет всегда, особенно с учетом того, что Киркук — это нефтеносная провинция, и курды охотно экспортируют нефть с местных месторождений. Эрбиль, как полагают эксперты, и далее будет стремиться удержать под своим контролем как можно больше районов Ирака с одной лишь целью — использовать эти, в общем-то совершенно некурдские, районы в формате своих отношений с Багдадом и получения от него как можно больше уступок по вопросам раздельного экспорта нефти и, соответственно, прибыли. Пока три министра курда входят в правительство в Багдаде, но есть все основания полагать, что в результате реформирования кабинета министров их число сократится. Между Багдадом и Эрбилем идет негласная борьба и за право участия в битве за «столицу» ИГ в Ираке город Мосул. Напомним, что иракские курды до сих пор фактически саботируют свое участие в этом наступлении, а без их удара с севера и востока взять Мосул будут проблематично. На самом деле 150 тыс. иракских военных в теории, да еще и поддержке американской авиации могли бы сделать это и сами. Но Багдад по каким-то причинам этого не хочет. Некоторые эксперты говорят в этой связи, что в Багдаде опасаются, что в случае участия курдов в штурме Мосула, они захватят окружающие город пахотные земли и крупный аэропорт. И что еще более важно для реалий Ирака — контроль над плотиной на Евфрате. Представляется, что это натяжка. Военный потенциал курдов не настолько велик, как кажется. Скажем больше, что если бы не поддержка Запада Эрбилю, то курдская автономия скорее всего бы не устояла под натиском ИГ. Эрбиль сейчас с трудом выделяет финансы на жалование своим 160 тыс. бойцам пешмерга. Воевать сначала с ИГ, а потом с шиитами за право контроля над Мосулом курды просто не в состоянии. Тем более, что их участие в уличных боях однозначно вызовет очень гневную реакцию у местных племен. Поэтому Багдад и Эрбиль договорились о том, что в город пешмерга вступать не будет, а лишь блокирует город с севера и востока.

Ну и, конечно, нельзя не сказать о возрастающей силе шиитской милиции, которая на сегодняшний день является ведущей военной силой в Ираке. Взятие Рамади, Тикрита, бои под Фаллуджей – это, в общем-то, полная заслуга шиитских подразделений. Помимо фетвы аятоллы А.Ас-Систани об образовании иррегулярных сил шиитской милиции в 2014 году, эти формирования получают регулярную техническую и военную поддержку из Ирана, и финансирование из иракского бюджета в размере 2 млрд долларов в год. Это позволило создать силы с единым командованием в составе 110 тыс. бойцов. Среди них необходимо выделить три чисто проиранские структуры – «Асаиб аль-Хак» и «Катаиб Хизбалла», и относительно независимую, которая считается гвардией аятоллы А.ас-Систани «Бригады Бадр» М.ас-Садра. Эти два лидера в последнее время высказывали несогласие с политикой Ирана на ряде направлений в Ираке, но сейчас, похоже, это «недопонимание» закончилось. По крайней мере, 11 апреля с.г в Ливане по прямому указанию аятоллы А.Хаменеи в штаб-квартире ливанской «Хизбаллы» был организован торжественный прием и ужин с приглашением представителей шиитских милиций из Ливана, Ирака и Сирии. Особое место на нем занимали М.ас-Садр, представитель А.ас-Систани и бывший премьер Ирака Н.аль-Малики. Ради них все это мероприятие в принципе и затевалось. Эксперты сошлись во мнении, что по итогам встречи проиранское влияние среди шиитов Ирака заметно усилилось, была также достигнута договоренность о совместных действиях как против ИГ, так и против курдской автономии, но уже на втором этапе распространения шиитской экспансии в Ираке и Сирии.