2 мая Судан вновь открыто и с высоких парламентских трибун заявил о своих «суверенных правах» на приграничные районы Халаиб и Шалатин, находящиеся под управлением Египта и расположенных в прибрежной зоне Красного моря.
В частности, выступая перед депутатами, министр иностранных дел страны Ибрагим Гандур открыто заявил: «Мы не откажемся от нашего суверенного права на треугольник Халаиба».
Необходимо заметить, что история данного спора восходит к концу XIX века, а именно к 1899 г., когда данную территорию Египту фактически уступили британские колониальные власти за помощь в подавлении восстания Махди в Судане. Однако в 1902 г. под предлогом соблюдения интересов проживающих здесь племен они передали ее последнему.
Однако в 1914 г. Египет стал британским протекторатом, а в 1936 г. Великобритания согласилась прекратить его оккупацию и пойти на создание британо-египетского межгосударственного союза. При этом она в очередной раз «уступила» ему треугольник Халаиба, который, в свою очередь, формально стал управляться британо-египетскими властями.
Разумеется, подобная путаница стала неизбежным яблоком раздора при «контролируемом распаде» Британской колониальной империи. В октябре 1951 г. египетский парламент аннулировал союз с Великобританией и одновременно договор 1899 г., что впоследствии вызвало суданские претензии на Халаиб.
Одновременно его депутаты провозгласили королем Египта и Судана Фарука I. Однако в результате Июльской революции 1952 г. он был свергнут. Революционеры тогда же признали право суданского народа на независимость, чем его представители воспользовались в 1955 г.
Практически сразу между государствами начались территориальные споры, приведшие даже к локальным вооруженным стычкам в спорных районах.
Однако арабские социалисты (Гамаль Абдель Насер и впоследствии некоторое время Анвар Садат) стремились снизить напряженность в отношениях между двумя странами, выводили оттуда свои войска в качестве жеста доброй воли и демонстрировали готовность совместно с Суданом развивать данные территории.
Однако периоды египетско-суданского потепления неизбежно сменялись обострениями и выдвижениями со стороны Хартума требований восстановления контроля над районами Халаиба и Шалатин. Как, например, это имело место в 1990-е гг., когда, как и в конце 1950-х гг., в спорных районах происходили вооруженные стычки.
Однако необходимо особо заметить, что столь громкие заявления, как сейчас, из Судана не звучали уже как минимум несколько лет. Например, это отмечалось в 2010 г. в ходе президентской предвыборной кампании, когда претенденты на пост главы государства делали их перед избирателями в Порт–Судане.
Также этот вопрос официальный Хартум пытался поднимать в 2011 г. после краха режима Хосни Мубарака, когда египетские власти были ослаблены, а суданский президент Омар аль-Башир пытался воспользоваться состоянием хаоса Египте для восстановления контроля над спорными территориями.
Однако с приходом к власти в Египте в 2012 г. ставленника «Братьев-мусульман» Мухаммеда Мурси острота данной проблемы заметно пошла на убыль.
Более того – в сентябре того же года стороны в очередной раз договорились о совместном освоении спорных районов. Причем по степени взаимодействия тогда Каир и Хартум достигли, пожалуй, наивысшей точки.
Речь среди прочего шла об осуществлении совместных горнодобывающих проектов. Здесь важно добавить, что степень остроты египетско-суданского территориального спора далеко не в последнюю очередь определялась обнаружением в Халаибском треугольнике нефти. Именно это обстоятельство и стремление эксплуатировать ее месторождения во многом и вызвало новый кризис в двусторонних отношениях начала 1990-х гг.
Также тогда Хартум и Каир начали переговоры о дополнительном развитии спорных районов, включая создание на их территории транспортных коммуникаций, зон свободной торговли, реализации соглашения о «четырех свободах» (передвижения, проживания, занятости и собственности).
В первую очередь эти действия были в интересах Судана с учетом наличия на египетской территории на тот момент около миллиона суданских граждан.
После свержения М.Мурси египетскими военными процесс взаимодействия в спорных районах замедлился, хотя он не был полностью, безоговорочно и резко похоронен.
Тем не менее, столь громких заявлений, да еще из уст суданского министра иностранных дел, да еще с парламентской трибуны, фактически, из Судана не звучало с 1990-х гг.
Следует заметить, что риторика официального Хартума по данному вопросу усиливалась начиная с апреля, после того, как Каир согласился передать два спорных острова в Красном море Саудовской Аравии.
Впрочем, суданская активность в данном случае вызвана не только аналогией с 2011 г., когда Египет был, фактически, парализован народными протестными выступлениями, хотя в апреле 2016 г. в Каире и других крупных городах страны состоялись многотысячные демонстрации протеста против передачи двух островов Эр-Рияду. Особенно мощная демонстрация прокатилась по центру египетской столицы 15 апреля под лозунгами «ухода режима ас-Сиси, предавшего страну Саудовской Аравии».
Однако не это главное. В частности, сам суданский министр иностранных дел Ибрагим Гандур дает здесь определенную подсказку относительно столь резкого изменения настроений официального Хартума. Для этого достаточно проанализировать текст его выступления перед национальным парламентом по спорным территориям с Египтом.
По его словам, «Мы намерены принять правовые меры для восстановления наших прав в треугольнике Халаиба и с этой целью Хартум пытается получить копию египетско-саудовского соглашения о передаче необитаемых островов Тиран и Санафир у Синайского полуострова. Мы проверим влияние этого соглашения на наши морские границы».
Иными словами, суданский режим Омара аль-Башира снова вызывает «духов колониального прошлого» – представители суданских властей указывают на положения «исторических договоров» при участии Великобритании, согласно которым якобы Египет не может без одобрения Судана решать столь сложные и важные вопросы как передача территорий третьим странам.
Между тем, подобная активизация в достаточно болезненном для Египта месте, да еще с учетом сложной для него ситуации на ливийской границе и особенно на Синайском полуострове не могла быть реализована без поддержки третьих стран.
В данном случае речь идет о Катаре, чьи дипломатические и прочие представители усилили в последние недели работу на суданском направлении, стремясь через Хартум ослабить египетских военных, с которыми у них имеются старые счеты за свержение Мухаммеда Мурси и произведенный впоследствии «разворот» в сторону Саудовской Аравии, с которой Доха также находится в состоянии перманентной конкуренции, то ослабевающей, то вновь усиливающейся.