Отношения между Турцией и Иракским Курдистаном: партнерство во время кризиса. Часть 2

Экономический фактор

Последнее десятилетие стало периодом расцвета экономического сотрудничества между Турцией и Иракским Курдистаном и активной экспансии турецких фирм и компаний на территории курдской автономии. «Северный Ирак стал естественным экономическим продолжением Турции», — так оценил ситуацию Али Бабакан (в то время вице-премьер турецкого правительства), находясь с визитом в Вашингтоне 21 сентября 2013 года. По итогам 2014 года товарооборот между Турцией и курдской автономией превышал 11 миллиардов долларов. Отказ от протекционистской политики Саддама Хусейна после американской оккупации 2003 года открыл Иракский Курдистан региональным товарным потокам. При этом Турция стала основным источником импорта для Эрбиля. Если в 2002 году таможенный пост «Ибрагим Халиль» на турецкой границе пересекали 194 грузовика в день, то в 2004 году их количество достигло 650, а в 2013 году – двух тысяч. Правда, борьба российских ВКС с нефтяной контрабандой «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и снижение цен на нефть вызвали, начиная с 2015 года некоторый спад в турецко-курдской торговле. Иракский Курдистан стал важным хабом для последующего распространения турецких товаров в другие регионы Ирака и в Иран. Велико и присутствие турецкого бизнеса в самой курдской автономии. Если в 2009 году в Регионе Курдистан были зарегистрированы 485 турецких фирм и компаний, то в 2013 году их количество достигло 2000 (60% всех иностранных компаний, работающих в Иракском Курдистане).

В то же время главным аспектом курдо-турецкого экономического сотрудничества остается торговля энергоносителями. На протяжении последнего десятилетия руководство курдской автономии проводило все более независимую от центрального правительства в Багдаде энергетическую политику. В 2007 году региональным правительством был принят закон о нефти и газе, затем началось заключение контрактов с иностранными нефтедобывающими компаниями без уведомления Багдада. В связи с тем, что единственным выходом во внешний мир, минуя иракские трубопроводы, для курдской нефти остается территория Турции, курдо-турецкие связи в сфере экспорта нефти значительно активизировались. В Эрбиле не устают повторять, что основной причиной начала экспорта нефти и газа через Турцию стало прекращение траншей из Багдада в 2014 году (согласно иракской конституции, Багдад обязан перечислять Иракскому Курдистану 17% от выручки за проданную нефть). Однако первое соглашение об экспорте нефти и газа из Иракского  Курдистана через территорию Турции было подписано еще 27 ноября 2013 года. В нем было зафиксировано, что экспорт курдских энергоносителей на внешние рынки будет происходить исключительно через порт Джейхан.

Что касается нефти с территорий, контролируемых «Исламским государством», то она, согласно информации, поступившей от неназванного полковника иракских спецслужб и одного из чиновников правительства Иракского Курдистана, идет в грузовиках-цистернах в населенный пункт Захо в 88 километрах к северу от Мосула, находящийся на иракско-турецкой границе под юрисдикцией иракских курдов. Информанты портала оценивают поток (до российских бомбардировок в конце ноября 2015 г.) атомашин с нефтью в 70-100 в день. На границе их уже ждут представители нефтяной мафии контрабандистов. Среди них, по оценке журналистов, доминировали иракские и сирийские курды. Дальше вступали в силу турецкие посредники. Правительство Ирака ревностно следит за тем, чтобы нефть из Иракского Курдистана (а тем более ИГ) не продавалась за рубеж. Иракские власти, в частности, уже подавали за это в суд на ряд американских компаний. Крупные игроки, задействованные в иракских проектах, такие как British Petroleum и Exxon Mobil, не будут этого делать из-за боязни испортить отношения с Багдадом. Таким образом, курдскую нефть  (и нефть ИГ, которая составляет ее долю) необходимо «очистить».  Поэтому большая часть нефти вывозится из турецких портов Джейхан, Мерсин и Дортйоль, а затем в море перегружается на другие танкеры и оформляется как нефть, принадлежащая турецким компаниям. Позже эта нефть продается, в том числе в Израиль, как принадлежащая компании BMZ Group, зарегистрированной на Мальте и принадлежащей сыну турецкого президента Билалю Эрдогану.

Успешные действия российских ВКС подорвали нелегальный экспорт нефти из Иракского Курдистана, но не прекратили его полностью. Схемы турецкого транзита являются настолько выгодными как для турецкого бизнеса, связанного с семьей Эрдоганов, так и для курдского, связанного с семьей Барзани, что отказаться от них будет очень непросто.

 

Региональное соперничество между РПК и ДПК и его импликации

По  мере роста влияния курдского фактора на ситуацию на Ближнем Востоке. Демократическая партия Курдистана (ДПК) является старейшей курдской политической партией, созданной в 1946 году. Рабочая партия Курдистана (РПК) была создана в Турции в 1978 году.  Между двумя партиями существуют глубокие идеологические различия. РПК, созданная турецкими марксистами, с самого начала была левой, светской партией демократического толка. В то же время ДПК с самого начала действовала на кланово-феодальной основе. Отказ Мустафы Барзани сменить эту стратегию породил в начале 1960-х годов прошлого века раскол ДПК, в результате которого из нее выделилось крыло левых курдских националистов во главе с Ибрагимом Ахмедом и Джалялем Талабани, создавших собственную партию ПСК (Патриотический союз Курдистана). Руководство ДПК является продолжением клана Барзани и рассматривает ислам в качестве одной из опор партии. Хорошие отношения с тарикатом Накшбандия являются частью внутриполитической стратегии ДПК.

С начала 2000-х годов ДПК и РПК рассматривают друг друга в качестве соперников за влияние на курдов региона. Обе партии создали свои дочерние организации, помогающие им распространять влияние за пределы традиционных ареалов их деятельности. Союзными организациями РПК являются Партия демократического союза (ПДС), объединяющую сирийских курдов, Партию свободной жизни в Курдистане (ПСЖК), нелегально действующую в Иране и Социал-демократическую партию Курдистана, действующую в Ираке. Последняя является маргинальной и не играет сколь-нибудь существенной роли во внутренней политике Иракского Курдистана. Свои партии-сателлиты имеет в соседних странах и ДПК.  К ним относятся Демократическая партия Иранского Курдистана (ДПИК), основана в 1945 году), Демократическая партия Сирийского Курдистана (ДПСК), основанная в 1957 году) и PDK-Bakur, действующая среди турецких курдов.

Конкуренция между партиями Абдуллы Оджалана и Масуда Барзани особенно обострилась после начала сирийского военно-политического кризиса в 2011 году. Стратегия ДПК с самого начала кризиса состояла в том, чтобы минимизировать успехи ПДС, тесно связанной с РПК. Масуд Барзани с самого начала кризиса выбрал линию поддержки сирийских курдов, оппозиционных ПДС. Осенью 2011 года благодаря финансовой и организационной помощи Эрбиля был создан Курдский национальный совет Сирии, объединение 16 фракций сирийских курдов, соперничающих с Партией демократического союза. В этом политические подходы ДПК полностью совпадали с турецкой стратегией. Политика Турции и ДПК по противодействию РПК в Сирии усилилась после того, как в 2012 году ПДС взяла под свой контроль кантон Рожава. 11 июля 2012 года в Эрбиле при посредничестве Масуда Барзани было заключено Соглашение между ПДС и Курдским национальным советом. Оно предусматривало создание общей администрации по управлению кантоном Рожава и отказ от враждебных действий между различными фракциями сирийских курдов. Одной из целей, преследовавшихся ДПК, был отрыв ПДС от РПК. Однако этого не произошло. 12 ноября 2013 года ПДС в одностороннем порядке провозгласила автономию Сирийского Курдистана. Этот шаг, а также многочисленные нарушения подписанного соглашения со стороны ПДС вызвали его расторжение. С ноября 2013 года руководство курдской автономии объявило блокаду территорий сирийских курдов, которые тем самым оказались в тройном враждебном окружении – со стороны Турции, правительства Б.Асада в Сирии и Иракского Курдистана. Лидеру ПДС Салиху Муслиму был на некоторое время закрыт въезд в Иракский Курдистан.

Блокада была снята только в августе 2014 года, когда угроза экспансии «Исламского государства» заставила сирийских и иракских курдов действовать сообща. Интересно, что во время ухудшения отношений Эрбиля с сирийскими курдами роль лоббиста ПДС взял на себя ПСК. Его руководство не раз приглашало представителей ПДС в Иракский Курдистан, помогало им экономически. В октябре 2014 года на помощь сирийским курдам, оборонявшим г.Кобани прибыл отряд иракских пешмерга. Большинство из них были боевиками ПСК. Учитывая давние партнерские связи ПСК с Ираном, в данных действиях просматривается «рука Тегерана». Неизвестно, является ли это долгосрочной стратегией или поддержка РПК нужна иранцам только на период борьбы с «Исламским государством», однако выстраивание связей Ирана с РПК явно противостоит альянсу Турции с кланом Барзани.

В настоящее время сложно прогнозировать дальнейшее развитие событий в «курдском мире». В то же время борьба за власть и влияние между РПК и ДПК будет продолжаться. Создание курдского общенационального объединения (пусть и не в форме единого государства) является непреложным фактом. В то же время нет гарантии вечности сохранения стратегического партнерства между Анкарой и Эрбилем. Оно будет продолжаться до того времени, пока Иракским Курдистаном управляет клан Барзани. В течение последнего года в регионе заметно существенное нарастание недовольства властью ДПК. Падение цен на нефть фактически покончило с «курдистанским экономическим чудом». Превратить Эрбиль во второй Дубай не получилось, а значительная коррупция и желание Масуда Барзани оставаться «вечным президентом» вызывают все большее недовольство в Иракском Курдистане. Смена власти в Эрбиле может привести и к смене ориентиров в курдо-турецких отношениях.

62.85MB | MySQL:102 | 0,512sec