Зима – весна 2016 г. ознаменовались резкой активизацией берберского движения в Северной Африке. Несмотря на то, что традиционно подобный всплеск приурочен к берберскому Новому году, празднуемому с 12 на 13 января, сейчас ситуация представляется более сложной, поскольку повышенная активность берберов отмечается не только в Алжире, но и в целом в регионе.

Следует отметить, что кроме ставших уже регулярными выступлений представителей алжирских шавийя и кабилов в Беджайе, Буйре и Тизи-Узу (в том числе и увеличения демонстраций сепаратистов из Движения за автономную Кабилию), новых попыток обострения в Гардайе в местах проживания сахарских берберов-мозабитов, наблюдается заметная внешняя заинтересованность в их «разогреве».

Речь, в частности, идет о заявках на руководство берберским движением североамериканских структур (из США и Канады). Например, руководство Федерации берберов Северной Америки, чьи установки словно списаны с американской Конституции, не скрывает, что его цель – объединить всех берберов, рассеянных от Атлантического океана до Египта и проживающих за пределами Северной Африки.

И кроме выражения всесторонней поддержки «алжирским братьям, поднимающим голову против деспотизма», его лидеры не скрывают, что намерены «раскачать» ситуацию и в соседнем Марокко, где удельный вес берберов заметно больше, чем в Алжире. Если в первом он составляет, по разным данным, от 40 до 50 процентов, то в последнем – 20 – 30 процентов.

Следует напомнить, что в отличие от Алжира, в Марокко берберский язык (тамазиг) имеет государственный статус наравне с арабским. Однако это обстоятельство не останавливает представителей берберов от активной борьбы за свои права в королевстве.

В качестве отправной точки для активизации своих действий в Марокко берберские организации избрали февральское убийство 2016 г. их активиста Омара Халека Изема при невыясненных до конца обстоятельствах в университете Марракеша.

Представители зарубежных берберских организаций пытаются представить это целенаправленными действиями властей страны и лишь одним из проявлений «истинного отношения деспотической королевской власти наравне с прочими североафриканскими диктаторами к амазигам» (то есть берберам).

Одновременно они усиливают пропаганду среди своих соплеменников, указывая на то, что они, коренные жители североафриканского региона, вынуждены жить в традиционно неразвитых районах. Согласно их агитации, как в Алжире, так и в свое время в Ливии, в Марокко берберские районы финансируются и развиваются по остаточному принципу.

В данный момент их внимание приковано к огромной области на юго-востоке Марокко, расположенной в Атласских горах – Ассамеуру или Дра Тафилелту (провинции Фигуиг, Загора, Уарзазат, Тингхир и Эррашидиа). Это самый крупный и одновременно беднейший регион страны по сравнению с ее северо-востоком. Не случайно, что даже визуально здесь отмечается очень незначительное присутствие машин – главным транспортом местных жителей по-прежнему остаются мулы и ослы.

При этом представители берберских организаций обвиняют «буржуазию Феса в разграблении национальных богатств, не удосужившись при этом даже подвести от Агадира к Эррашидиа железную дорогу».

Речь прежде всего идет об эксплуатации серебряных и золотых рудников Имидер и Тиоуит.

Одновременно они обвиняют власти Марокко и Алжира в нарушении экологии в местах проживания берберов. Так, например, в феврале 2016 г. президент Всемирного конгресса амазигов (в АНДР считается профранцузской организацией) Камира Наит Сид посетила Марокко и Алжир с заявленной целью посещения мест проживания берберов в этих странах и проведения там «Международных дней по изменению климата в горах Северной Африки».

Однако сразу же по прилету в алжирский международный аэропорт Бумедьен 23 февраля она была более чем на четыре часа задержана полицией, хотя с ее стороны нарушений законодательства АНДР не было. Камира Наит Сид охарактеризовала эти действия как «запугивание».

В результате алжирские власти еще больше озлобляют берберов, явно демонстрируя к ним враждебное отношение. Учитывая же их национальные особенности, попытки запугивания лишь вызовут среди берберов обратную реакцию, тем более, когда они ощущают за своей спиной все более явную поддержку со стороны США, Франции и в меньшей степени Канады и Израиля.

Примечательно, что при этом представители зарубежных берберских организаций усиливают работу, направленную на идеологический подрыв и без того зыбкого «единства арабов и амазигов», то есть условно тех «скреп», которые во многом определяют характер нынешних Алжира и Марокко.

В частности, ими финансируются исторические исследования и работы, призванные показать отсутствие единых целей у арабов и берберов, и даже их враждебность. В частности, первые предстают как угнетатели и захватчики у последних «Родины», а также как враги носителей «берберской идентичности».

В частности, в этом духе выдержаны последние работы, появившиеся из-под пера авторов-амазигов, посвященные антиколониальному периоду борьбы алжирцев, на которых воспитывается берберская молодежь. В них среди прочего рассказывается о том, что арабские националисты, устроив «Антиберберский кризис» 1949 г., фактически сорвали на пять лет восстание против французской власти, и даже в период самой борьбы за независимость 1954 – 62 гг. устраняли берберских лидеров-«мессалистов», опасаясь того, что они поведут свой народ путем независимости и от французов, и от арабов.

В свою очередь, подобная пропаганда все больше носит характер направленной против королевской власти. И к ней все активнее подключается берберская интеллигенция, в том числе и творческая. Например, известный по местным меркам певец и поэт Моха Моллаль открыто обвиняет руководство Марокко в том, что «оно превратило страну в концлагерь».

Однако здесь необходимо обратить особое внимание, что представители североамериканских берберских организаций ведут одновременно усиленную агитацию против Парижа, активно обращаясь к теме завоевания французскими и испанскими войсками Марокко в 1923 – 34 гг., что может свидетельствовать о стремлении Вашингтона перехватить у него данную тему.

Параллельно они прославляют доблесть берберских воинов, которые оказывали долгие годы ожесточенное сопротивление французам и испанцам, имеющим на вооружении современную авиацию, танки и артиллерию, имея лишь легкое стрелковое оружие.

При этом (отчасти небезосновательно) данная история опять-таки преподносится так, что сопротивление колонизаторам оказывали в основном лишь берберы, тогда как арабы шли к французам и испанцам на военную службу, чтобы участвовать в подавлении движения амазигов за независимость.

Интересно то, что при многочисленности и рассеянности берберских племен между их представителями исчезают серьезные полярные разногласия. Например, руководство берберских зарубежных структур смогло добиться признания со стороны марокканских амазигов того, что «сердцем и Меккой берберов является алжирская Кабилия». И это при том, что по численности марокканские берберы превосходят алжирских.

Однако далеко не факт, что алжирское направление выбрано в качестве основного для дальнейшего развития берберского национального движения. И, по всей видимости, сейчас «раскачка» ситуации происходит не только и не столько в Алжире, сколько в Марокко.

Судя по всему, именно на местных берберов как представителей наиболее многочисленной силы будет делаться ставка. Разбросанность анклавов амазигов от Атлантики до египетского оазиса Сива в условиях распространенности интернета не является проблемой для координации действий между ними.

Сами представители берберских организаций не скрывают, что импульс их движению придали успехи их ливийских собратьев и заявляют, что конечная цель – освободиться по примеру ливийских сородичей и подобию «от всех североафриканских диктаторов».

Наряду с этим не следует забывать, что все это происходит на фоне угроз со стороны руководства Фронта ПОЛИСАРИО «разморозить» конфликт в Западной Сахаре, что может способствовать усилению соответствующих амбиций берберских лидеров.

Подобная ситуация может свидетельствовать о наличии определенной заинтересованности внешних сил относительно дальнейшей дестабилизации Северной Африки. Многое зависит здесь от того, как себя поведет Алжир, у которого имеется серьезный соблазн использовать сложности у марокканского конкурента для ухудшения его позиций. Однако взаимозависимость в плане безопасности этих стран напротив должна заставить алжирское руководство быть более осмотрительным в своих действиях.