О террористической активности в Саудовской Аравии

Американские аналитики отмечают, что число террористических атак в Саудовской Аравии за практически первую половину 2016 года уже превысило их количество за весь 2015 год. При этом саудовские подданные составляют вторую по численности категорию добровольцев, которые воюют в Сирии и Ираке на стороне различных исламистских групп. Не совсем понятно, правда, на основе какой информации американские аналитики делают такие выводы, и кто составляет первую по численности группу иностранных добровольцев в той же Сирии. Причем американские аналитики априори относят все случаи террористических атак почему-то именно на счет «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). Видимо, исключительно потому, что сайты группировки исправно берут ответственность на себя почти за все теракты на территории королевства. Американцы также делают вывод о том, что начиная с 2000-х годов спецслужбы КСА не только контролировали уровень джихадистской опасности у себя в стране, но и во многом направляли ее острие на внешние цели в рамках распространения своего влияния в мире. Но вот в нынешнем и прошлом году этот контроль явно начал давать сбой, на что указывают террористические атаки именно против представителей силовиков королевства. В данном случае необходимо уточнение. Во-первых, абсолютное большинство подданных КСА, воюющие в той же Сирии, это не сторонники ИГ, а «Джебхат ан-нусры» (запрещена в России). Собственно, именно эту группировку Эр-Рияд постоянно финансирует и курирует, наполняя ее в том числе и сотрудниками Управления общей разведки (УОР) и военными. Правда, предварительно для пущей конспирации увольняя их формально из силового блока. Во-вторых, атаки в самом королевстве происходят в основном против шиитских целей в регионах либо их абсолютного компактного расселения (Восточная провинция), либо смешанного с суннитами в районе Красного моря, у границы с Йеменом и Джидде. Но в любом случае количество и качество таких атак оставляет желать лучшего. Это в основном классическая любительщина с самодельными взрывными устройствами (СВУ), что мы наблюдали во время взрывов в шиитских мечетях. Что же касается террористических атак в районе йеменской границы, то там речь шла о классической попытке партизанской войны со стороны повстанцев-хоуситов. Касаясь вообще терактов в КСА отметим, что они не являются результатом некой единой стратегии и делом рук одной глубоко конспирированной и организованной структуры. Это своеобразная смесь, в которой присутствуют и религиозные фанатики, которые борются на свой страх и риск с шиитской экспансией; йеменские хоуситы и сторонники бывшего президента Йемена А.А.Салеха, которые таким образом влияют на позицию Эр-Рияда именно во йеменском конфликте; и группы контрабандистов на границе с Ираком, которые вступают в локальные стычки с саудовскими пограничниками. При этом ни одной атаки на действительно серьезные саудовские цели, будь то государственные учреждения, военные базы или нефтяная инфраструктура проведено не было. Как и против иностранных целей в королевстве, что собственно и является визитной карточкой той же «Аль-Каиды Аравийского полуострова» (АКАП). Как это происходило в 2002 году, когда сторонники этой организации атаковали иностранцев в королевстве, и даже пытались убить принца Мухаммеда бен Наефа. Но затем эта активность была перенаправлена на внешние цели в Ираке прежде всего, а сама АКАП передислоцировалась в Йемен. И именно там она сейчас используется в полной мере спецслужбами КСА для распространения своего влияния. Об этом горько сетовали недавно в ЦРУ США.

В 2015 году саудовские фанатики совершили несколько атак на шиитские мечети в Восточной провинции, попытались даже перенести пламя джихада на Кувейт, но были, в конечном счете, нейтрализованы. Скажем сразу, что в данном случае мы, видимо, имеем дело не со сторонниками ИГ в классическом понимании этого слова. Общая антишиитская кампания в королевстве, которая проводится любыми средствами как со стороны официальных СМИ, так и на бытовом уровне через мечети и имамов, является тем самым «питательным бульоном», который будет постоянно воспроизводить достаточное количество религиозных радикалов. А последние всегда будут время от времени выходить из-под контроля и совершать «самостоятельные» террористические акции, например, атаки на шиитские мечети. Борьба с хоуситами в Йемене только добавляет в этот «бульон» дополнительного «перца». Если хотите, это побочный продукт общей активистской концепции обработки саудовского населения. Именно к таким эпизодам отнесем ликвидацию в Таифе терроритста-смертника, который попытался взорвать блокпост в Эр-Рияде в июле прошлого года. По следам этого теракта саудовские силовики арестовали порядка 400 человек. В апреле-мае нынешнего года саудовские силовики сумели ликвидировать четырех «сторонников ИГ» в Абхе, и еще двоих в Джидде. Это произошло после атак на шиитские мечети в этом городе. После этого исламисты атаковали и убили трех полицейских и одного офицера УОР. Но в данном случае опять же надо говорить в большей степени о мести правоохранителям за гибель своих сторонников и их «защиту» шиитов от «справедливого» гнева. При этом не следует делать вывод о том, что сторонники ИГ координируют свои действия с иракскими центрами и получают оттуда некие инструкции. ИГ в Ираке — это сугубо суннитская националистическая органзация, в которой мало места для солидарности с Саудовской Аравией. Мы бы вообще поостереглись говорить об экспансии ИГ в КСА. Безусловно, что местные радикалы смотрят за этим явлением, берут от него все «прогрессивное», но это пока очень далеко от того, что ИГ становится превалирующим моментом в вопросе формирования местного общественного мнения. Другой вопрос, что в самом королевстве сформирована — не без участия властей — влиятельная прослойка духовенства, которая диктует устойчивое неприятие со стороны местных суннитов любой возможности компромисса с шиитами и постоянно призывает бороться с их экспансией. И нынешняя волатильность мировой конъюнктуры на углеводороды, ухудшение внутриэкономической ситуации, рост иранского влияния в связи со снятием экономических санкций процессы радикализации в среде местного суннитского населения, безусловно, стимулируют. Не будем сбрасывать со счетов и внутриполитическую борьбу в самом королевстве, в том числе постоянное апеллирование наследника наследного принца Мухаммеда бен Сальмана в рамках проводимых реформ к «молодежи», среди которой как раз значительное число радикалов. Отметим в этой связи, что в самой ближайшей перспективе саудовские власти столкнутся с волной «возвращенцев» из Сирии и Ирака, которые будут обладать боевым опытом и отличаться нетерпимостью к «нерешительности властей» по вопросу «справедливой борьбы» с шиитской экспансией. И тут основной вопрос — смогут ли власти королевства в той же мере уверенно контролировать эту категорию населения и направлять ее возмущение на внешние цели как и прежде.

62.86MB | MySQL:102 | 0,564sec