Американские аналитики, близкие к Пентагону, анализируют причины нежелания Вашингтона перейти в формат полномасштабной схемы совместных действий с Москвой в отношении развернувшегося наступления на сирийскую «столицу» «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) Ракку. Основной причиной нежелания США войти в такой формат называется только одна: Вашингтон подозревает Москву в том, что под эгидой совместных действий в Сирии она собирается прорвать кольцо экономических санкций со стороны стран Запада. Это указывается в качестве основной и единственной причины. В этой связи вновь остается удивляться некому убожеству и ограниченности американских аналитиков, которые, между прочим, работают «на государство». Слова Б.Обамы о том, что «неправильные действия США на том или ином международном направлении вызваны неправильными данными», начинают приобретать зловещий смысл. Американцам необходимо все-таки усвоить главный урок внешней политики. В ней никогда не проводится размен по принципу, например, «вы нам Украину, а мы вам Асада». Эта примитивная логика является классической ошибкой целой плеяды не только американских политологов. Оно основывается на прецедентах прошлого, когда великие державы делили послевоенную Европу на зоны влияния. Но это время уже давно ушло, и прямых обменов давно уже никто и нигде не делает. Нежелание Вашингтона объясняется несколько другими причинами.

1.Прямая военная кооперация нарушает принятое Западом после присоединения Крыма условие прекращения любых контактов в военной области с Россией. Инициаторами его были США, и если они его нарушат, то это создаст опасный прецедент для других стран НАТО.

2.Вашингтону необходимо накануне президентских выборов добиться единоличного успеха на поле битвы с ИГ. Информационную войну он на данной площадке безоговорочно проиграл, и теперь необходимо наверстывать упущенное. Делиться успехом с Москвой в Вашингтоне, естественно, не хотят.

3.Взятие Ракки с военной точки зрения не представляет большой по сложности задачи и не требует максимального напряжения сил и средств.

4.Гипотетическая кооперация с Россией в этом вопросе означает сотрудничество с режимом Б.Асада, поскольку именно его сухопутные силы будут осуществлять штурм города. Напомним, что все контакты с Б.Асадом Запад свернул, а самого его считает персоной «нон грата».

5.Кооперация с Россией может нарушить хрупкое равновесие в вопросе договоренности с Турцией и спровоцировать ее на вторжение на север Сирии. Эти договоренности включают в себя гарантии Вашингтона того, что он не позволит отрядом курдов из Партии демократического союза (ПДС) перейти на западный берег Евфрата. Одновременно американцы согласились на замену курдов в рядах наступающих на Манбидж и Ракку на «арабские силы». Правда, не совсем понятно, откуда они их возьмут. Есть определенные данные, которые свидетельствуют о том, что турки предложили американцам использовать для этих целей лояльные себе группы повстанцев. Американские аналитики при этом убеждены, что по мере наступления сирийских правительственных сил перед Пентагоном встанет реальный выбор дальнейшей более плотной координации с Москвой. Согласимся с этим, но только «координации», но не «прямого военной сотрудничества». Оно, по определению, исключено в силу вышеизложенных причин.

Гораздо более интересными являются предположения американцев о том, что «Москва планирует крупномасштабное наступление в Алеппо в течение месяца-двух». Об этом свидетельствуют данные от местных оппозиционных групп. Что такое наступление назрело, в принципе, большого секрета не составляет. Мы уже говорили и повторим вновь, что судьба сирийской кампании на данном этапе решается именно в Алеппо, а не в Ракке. То, что сирийские правительственные силы  пошли на Ракку при активной поддержке российских ВКС, является, на наш взгляд, ошибкой и объясняется в большей степени политическими резонами, нежели чем военными и тактическими. У нас есть серьезные сомнения, что сирийцы смогут осуществлять наступательные операции сразу на двух направлениях. Так как наступление успешно развивается пока по направлению на Ракку предопределяет простой выбор генштабистов: наступать там, где получается лучше. Цель в Алеппо — стабилизировать линию фронта для создания условия для последующего наступления. В том числе и максимальной нейтрализации способности боевиков обстреливать город из артиллерии и ракетных установок. И начнется оно, если начнется, не раньше окончания месяца рамадан. И дело не в том, что российская авиация не сможет действовать сразу на двух направлениях. И даже не в том, что наступление на Алеппо требует времени для концентрации и переброски войск с других участков. Дело в том, что, по определению, боеспособность арабских войск (и так не великая) катастрофически падает в период рамадана. Локальные перестрелки будут, но чего-то реального ожидать сложно. Если продвижение к Ракке будет поступательным, то к концу рамадана сирийские войска скорее всего сомкнут полупериметр блокады на окраинах, но достигнуть чего-то большего вряд ли смогут. Городские бои нивелируют применение авиации. Имеено по этой причине наступающие так легко доходят до окраин и стопорятся. И в Ираке, и в Сирии. Тикрит был взят быстро потому, что шиитские ополченцы далеко не миндальничали с суннитским населением. Эта тактика распыления характерна для практически всех иррегулярных отрядов во всех локальных конфликтах — минимизировать потери от авиаударов на открытой местности и уйти в город, где существует гуманитарные риски для наступающих. Успешная операция по разблокированию Алеппо, если называть вещи своими именами, означает не только фактическое уничтожение суннитских кварталов города, но и аналогичные действия в отношении суннитских поселений по периметру. Пойдут ли на это российские военные, мы скоро узнаем. Но представляется, что вряд ли.