Освобождение от экстремистов иракского города Эль-Фаллуджа стало переломным моментом в борьбе против террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ) в Ираке. Об этом говорится в заявлении, распространенном канцелярией иракского премьер-министра Хейдара аль-Абади. Как отмечается в сообщении, «освобождение Эль-Фаллуджи от ИГ является решающим поворотом в войне, которую ведет Ирак против этой группировки». В канцелярии отметили, что победа правительственных войск в Эль-Фаллудже «станет началом наступления иракской армии на юге Мосула для подготовки решающего сражения по его освобождению от радикалов». В пятницу 17 июня премьер Ирака объявил о восстановлении армией контроля над Эль-Фаллуджей (50 км к западу от Багдада). Глава кабинета, однако, уточнил, что небольшие очаги сопротивления со стороны боевиков ИГ еще сохраняются. В настоящее время, по имеющейся информации, террористы бросили позиции в центральных районах и отступили в кварталы Эль-Халябиса и Эль-Буэльван, расположенные в западной и северной частях города. Это сообщение, безусловно, необходимо пояснить. Как мы и говорили ранее, собственно классического штурма Эль-Фаллуджи и не было. Иракская армия фактически без боя взяла предместья Эль-Фаллуджи и его ближайшие окрестности, что объяснялось не столько доблестью иракских войск (с этим как раз серьезные проблемы, и каких-то перспектив по улучшению этого не предвидится), а прежде всего переломом в сознании местных суннитских племен, которые абсолютно не готовы участвовать в кровопролитных боях «до последнего человека». Безусловно, налицо изменение оперативной обстановки, которая начала меняться еще в период «взятия» г.Рамади иракской армией. Взятие Эль-Фаллуджи происходит ровно по такой же схеме: переговоры с местными суннитскими племенами, выработка некой компромиссной схемы, далее сторонники ИГ растворяются в массе мирных жителей, представителям Багдада позволяют поднять флаг над центральным административным зданием, посадить в нем своего представителя и оставить маленький гарнизон. Это, собственно, и называется «освобождением», которое проходит практически бескровно. Вообще надо учитывать один момент, который присущ для всех арабских стран с развитой племенной структурой. Это некий предел для всех без исключения племенных групп, после которого возникает реальная вероятность уничтожения генофонда и демографической катастрофы в рамках ведения боевых действий. В этой ситуации в девяти случаях из десяти племя идет на мирный компромисс. То же самое мы наблюдали в Рамади, Эль-Фаллудже и скорее всего будем свидетелями при взятии Мосула. Безусловно, что на решение суннитской элиты огромное влияние оказывает и развитие ситуации в Сирии, где ИГ теряет контроль над основными логистическими коридорами. Это сказывается на объемах финансирования ИГ как некой централизованной структуры и, соответственно, определяет ее тактику и стратегию. В суннитской элите назрел перелом и наступает осознание бесперспективности дальнейшего использования  ИГ в его нынешней модификации в качестве средства достижения основной цели — получения социально-экономической автономии. Все дело в том, что Багдад также не в состоянии решить проблему чисто военным путем, отсюда и начало выстраивания компромиссных схем межконфессионального сосуществования. То, что эта ситуация начинает набирать обороты, «взятие» Эль-Фаллуджи демонстрирует со всей очевидностью. Когда ситуация на фронтах в Сирии была иной еще год назад, иракская армия даже не смогла толком приблизиться к Эль-Фаллудже и вынуждена была отступить.

В пользу того, что удалось достигнуть компромисса свидетельствует и то, что вход в старый город и водружение государственного флага было поручено осуществить полицейским, а не армейским частям. Это, безусловно, является частью соглашения и условием суннитских вождей. Переговоры об установлении контроля над городом при этом шли очень непросто. Настолько непросто, что Х.аль-Абади даже пришлось обратиться с личной просьбой к командующему элитным подразделением «Аль-Кудс» иранского КСИР генералу К.Сулеймани лично прибыть под Эль-Фаллуджу. Что он и сделал одновременно с переброской к городу частей шиитской милиции. Перспектива штурма города чисто шиитскими подразделениями со всеми негативными последствиями для суннитов, что было прекрасно продемонстрировано в свое время в Тикрите, стало последним доводом Багдада. И эта универсальная шиитская «пугалка» сработала и в этот раз, как ранее она сработала в Рамади. То, что такая же схема действий будет выбрана и при «штурме» Мосула — очевидно. При этом рискнем предположить, что никакого штурма в классическом понимании этого слова не будет. Как и широкомасштабных боестолкновений. Будет договоренность об условиях капитуляции, если ее можно так назвать, поскольку вся реальная власть в городе останется в руках суннитской общины, а отряды ИГ мимикрируют под мирное население. В этой ситуации важно физическое уничтожение основного костяка руководства ИГ, чтобы окончательно похоронить традиционную иерархию этой организации. Сунниты в этой связи будут ждать, чем закончатся более фундаментальные договоренности об их инкорпорации во власть на местах. То есть насколько их «региональная автономия» окажется дееспособной. И от этого момента зависит динамика активности минно-фугасной войны. Ее активизацию или затухание необходимо рассматривать исключительно с точки зрения положительных или негативных итогов этой вынужденной для Багдада «децентрализации». При этом сложно предположить, что с исчезновением ИГ на ее место придет какая-то аффилированная с «Аль-Каидой» (запрещена в России) организация. Прежде всего, в силу того, что это подразумевает активизацию участия Саудовской Аравии в иракском досье. А этому препятствует максимальное напряжение сил Эр-Рияда на сирийском и йеменском участках фронта борьбы с шиитской экспансией, а также традиционное недоверие и конкуренция между суннитами КСА и Ирака.