Иранская проблематика, в ряду прочих, привлекает значительное внимание со стороны турецких исследователей. Положение дел в ИРИ, в связи с начатым процессом снятия со страны западных санкций, подвергается исследованию по всему спектру вопросов: от экономики — экономическое положение и условия работы в постсанкционный период до политики – военный потенциал ИРИ и перспективы отношений ведущими глобальными (США и Россия) и региональными (Саудовская Аравия, Израиль и Турция) игроками.

Вопросу «жесткой силы» посвящен отчет «Жесткая сила Ирана», подготовленный автором Фонда политических, экономических и социологических исследований (SETAV) – Абдуллахом Йегином.

Автор в сжатой форме дает представление читателям о геополитическом полжении и о вопросах энергетической геополитики, а также о военном потенциале и оборонной стратегии ИРИ.

Вот как говорит об Иране автор анализа: «Один из ведущих акторов региона Иран использует всю свою силу с тм, чтобы оказаться влиятельным в прямом и косвенном противостоянии, развернувшемся в целом ряде стран: от Сирии до Йемена, и от Ирака до Ливана».

Думается, нет нужды повторять общеизвестные факты о стратегическом географическим положении страны и об огромных запасах её энергоносителей: 2 место по запасам природного газа в мире (18% или 33,6 трлн м3) и 3-е место среди стран ОПЕК по запасам нефти (13,1% или 157,53 млрд баррелей).

В военной стратегии Ирана после Исламской революции 1979 года, важное место занимает стратегия асимметричной войны против вражеской страны или группы стран в надежде получения преимущества перед странами, с которой справиться в классической войне является невозможным. Эта стратегия включает шокирующие моментальные удары, призванные вывести из строя систему безопасности противника и его оборонные технологии. В рамках этого подхода, Иран делает акцент на современных и функциональных воздушных силах, радарах, противоракетных системах и ВМФ таким образом, чтобы нивелировать свои слабые места и обратить их в свою пользу.

А. Йегин подвергает анализу помимо классических для армий мира элементов, также и являющиеся уникальными подразделения, к числу которых он относит Силы сопротивления «Басидж», Корпус стражей исламской революции (КСИР), а также спецназ  «Аль-Кудс».

Указанные подразделения, как отмечает автор, кроме, собственно, военных функций имеют и ряд дополнительных. «Басидж» занимается контрпропагандой и ответственен за поддержание в обществе «культуры революции». КСИР занимает важное место в экономике страны — Корпусу принадлежат крупнейшие корпорации и холдинги Ирана. Члены «Аль-Кудс» работают в зарубежных представительствах под гражданским прикрытием в различных вспомогательных и культурно-религиозных учреждениях, организуют прямые близкие контакты с местным населением. А с другой стороны, оказывают военную помощь нелегальным военным формированиям оружием и подготовкой.

Важным аспектом иранской стратегии является война по доверенности и поддержка организаций и групп, включая ливанскую «Хизбаллу», палестинский ХАМАС и шиитские группы в Ираке. При этом Иран демонстрирует не столько идеологический, сколько реалистический подход к взаимодействию с подобными группировками.

Как отмечает автор, Иран в стратегическом смысле не располагает надежными союзниками или же поддерживающей его «суперсилой». После революции 1979 год Иран оказался с изоляции и попал под действие оружейного экбарго. Иран, сделавший из этого соответствующие выводы, поставил перед собой задачу снижения внешней зависимости через развитие собственных оборонных технологий. Ведущими оружейными партнерами страны являются Россия, Китай и Северная Корея. В результате серьезных усилия по наращиванию своего оборонного потенциала Иран обеспечил себя серьезными запасами вооружений и ракет.

На вооружении армии и КСИР находятся 1658 танков, 1315 бронемашин, 471 самолет, 397 кораблей, катеров и подводных лодок. По своим оборонным расходам, в абсолютном исчислении Иран, по данным на конец 2014 года, находился на третьем месте в регионе после КСА – 80,8 млрд долл., ОАЭ – 22,8 млрд, Иран – 12,7 млрд долл (цифра 2012 года, потом данные отсутствуют). На четвертых и пятых местах находятся Иордания – 9,6 млрд и Ирак 9,5 млрд долл.

Ракетный потенциал Ирана позволяет ему наносить удары по военным кораблям США в Персидском заливе и в Аравийском море. Одновременно, он в состоянии угрожать американским интересам в Индийском океане и в Аденском заливе.

Согласно заявлениям иранской стороны, ИРИ является четвертым государством по своему ракетному потенциалу после США, России и Китая. Далее А.Йегином приводятся название и предельно краткое описание образцов военной техники иранского производства: самолетов, танков, ракет, противоракет и систем ПВО, подводных лодок, спутников, вертолетов, беспилотников. В частности, упоминается «копия» российского ЗРК С-300 – система «Бавар 373».

Подводя итоги своего анализа, автор публикации подчеркивает, что прекрасно отдавая себе отчет в своих преимуществах и недостатках (не только с точки зрения вооружения, но целого ряда факторов, включая географическое положение) Иран вместо традиционной военной тактики сфокусирован на асимметричной стратегии войны и в немалой мере опирается на войну «по доверенности».

В целом, по словам А.Йегина, сложно оценивать военный потенциал Ирана, имея в виду тот факт, что большинство проектов ведется в обстановке строжайшей секретности. Однако, автор ставит под сомнение факт того, что Иран в традиционном смысле обладает сильной армией, распологающей высокотехнологичным вооружением. Поэтому «вместо того, чтобы создавать большую армию, Иран затрачивает большие усилия на то, чтобы создать впечатление о наличии таковой».

С другой стороны, «Иран серьезно полагается на свою «мягкую силу» и является в этом смысле влиятельным /государством/». Здесь автор допускает оговорку о том, что серьезным риском для Ирана является потеря элементов своей мягкой силы в связи с «вероятными изменениями конъюнктуры».

Таким образом, можно говорить о том, что эксперт одного из ведущих мозговых центров Турции достаточно сдержанно отзывается о военном потенциале Ирана в традиционном смысле, хотя и отдавая должное собственным иранским находкам в плане стратегии «асимметричных ударов» и использования «войн по доверенности».