В Части 1 автор подробно проанализировал планы Катара по сохранению мирового лидерства в сфере производства и экспорта сжиженного природного газа. Кроме того, рассмотрены сотрудничество и конкуренция Ирана и Катара в газовой сфере.

География экспорта катарского сжиженного природного газа (СПГ) весьма обширна.

Так, в конце прошлого года поступила информация о том, что танкер с первым грузом СПГ (210 тыс. куб. м газа) для только что открытого польского регазификационного терминала Свиноуйсьце вышел из катарского порта Рас Лаффан.

Напомним, что поставка СПГ, осуществляемая катарской компанией Qatargas, производится в соответствии с контрактом, заключенным между Polskie LNG и компанией Polskie Górnictwo Naftowe i Gazownictwo, которая является посредником в сделках с катарской компанией.

PGNiG, польская нефтегазовая компания, сделала заказ на поставку еще в сентябре прошлого года.

Тогда компанией Polskie LNG было заявлено, что следующий груз катарского сжиженного газа прибудет в Польшу в первом квартале 2016 года.

Стоит отметить, что поставки производились в рамках серии эксплуатационных тестов нового терминала, которые проводились с января по март с.г.

Справедливости ради заметим, что Qatargas уже довольно давно ждет возможности начать отправку сжиженного газа в Польшу. Катарской компании даже пришлось продавать другим странам СПГ, первоначально предназначенный для продажи на польском рынке. Почему?

Проблема заключалась в том, что Польша отложила запуск своего приемного терминал в Свиноуйсьце, который итальянская компания Saipem никак не могла достроить. Лишь осенью 2015 года европейский консорциум EPC во главе с Saipem объявил, что строительство практически завершено.

Saipem успела завершить работы буквально в последний момент, поскольку терпение польских властей практически лопнуло.

Примечательно, что этот СПГ-терминал Saipem должна была сдать в эксплуатацию еще в июне 2014 года. Однако компания не только не справилась с проектом в указанные сроки, но еще и попросила у польских инвесторов дофинансировать завершение работ. Поляки отказалась платить. Более того, польский инвестор собирался оштрафовать Saipem, если терминал не будет открыт в 2015 году.

Вместе с новостью о начале поставок катарского СПГ в Польшу в декабре прошлого года пришло еще одно важное для российской стороны сообщение.

Турецкая нефтегазовая госкомпания Botas подписала с катарской стороной предварительный меморандум о взаимопонимании по поводу поставок сжиженного природного газа в Турцию на долгосрочной основе. При заключении меморандума в столице Катара Дохе присутствовал турецкий президент Р.Т.Эрдоган.

Сразу после подписания документа стороны сообщили, что Турция и Катар начали подготовку текста основного договора. Там уже будут указаны объемы и сроки поставок СПГ.

Этот шаг свидетельствует в пользу быстрой реакции Турции на обострение отношений с Россией, основным поставщиком газа на турецкий рынок.

По статистике, на Россию  приходится около 60% турецкого импорта «голубого топлива». Газ в Турцию также импортируют Иран, Азербайджан, Алжир и Нигерия.

В 2015 году «Газпром» поставил в Турцию 27,01 млрд куб. м газа, основным покупателем которого стала государственная компания Botas.

Частные турецкие компании закупили у «Газпрома» 8 млрд куб. м газа, получив в виде скидки 25–28 долларов с каждой 1 тыс. куб. м и сэкономив порядка 200–220 млн долларов.

В конце января 2016 года «Газпром» принял решение об отмене ранее предоставленной компаниям «Босфорус Газ», «Энерко Энержи», «Баты Хатты», «Кибар Энержи», «Аврасия Газ» и «Шелл Энерджи» скидки на газ. Она составляла 10,25%.

Напомним, что соглашение между Россией и Турцией о скидке к действующей цене было достигнуто в феврале 2015 года в расчете на увеличение объема поставок в Турцию после строительства трубопровода «Турецкий поток» (вместо «Южного потока») по дну Черного моря. Однако после ухудшения отношений с Турцией в связи со сбитым турками российским бомбардировщиком проект был заморожен.

Для справки: поставки российского газа в Турцию осуществляются по проходящему по дну Черного моря газопроводу «Голубой поток» и Трансбалканскому газопроводу.

Согласно прогнозам, в нынешнем году общий показатель импорта газа в Турцию вырастет в связи с растущим потреблением по мере развития экономики страны.

В этой связи на турецком рынке российское магистральное топливо неминуемо будет конкурировать с катарским СПГ. Однако «одолеть» российский газ катарцам не удастся по причине того, что максимальные мощности для приема сжиженного газа в Турции ограничены, а новые СПГ-проекты в скором времени не будут введены в строй.

Напротив, как считают некоторые отечественные эксперты, в энергетическом диалоге с Катаром Россия вполне может попытаться от соперничества перейти к партнерству. Кое-какие формальные предпосылки для этого есть.

Не так давно министр энергетики России А.В.Новак заявил, что крупнейший российский частный производитель газа компания «Новатэк» и катарская сторона проявляют заинтересованность в совместных газовых сделках.

«Компания «Новатэк» заинтересована в том, чтобы совместно с катарской компанией участвовать в реализации сжиженного природного газа, в маркетинге этого газа. Кроме того, мы заинтересованы и приветствуем совместные инвестиции российских и катарских компаний в совместные нефтяные проекты», – подчеркнул А.В.Новак.

В частности, по словам посла России в Катаре Н.Холова, Россия ждет от Катара предложений по участию в энергетических проектах «Ямал СПГ», «Сахалин-1», «Сахалин-2» и добыче в Иркутской и Томской областях.

По заявлению Н.Холова, катарская сторона выразила свою заинтересованность на этом направлении, и мы ожидаем от них предложений по участию в упомянутых проектах, учитывая тот факт, что общий объем инвестиций со стороны Катара достиг 9 млрд долларов.

Катар, как отмечалось в Части 1, крупнейший в мире производитель СПГ. В 2015 году на него приходилось более 30% глобального рынка сжиженного газа. Как следствие, имеющийся опыт в маркетинге «голубого топлива» у эмирата существенный.

Напомним, что участие Катара в российских проектах обсуждалось в начале июня с.г. в Москве. Приоритет отдавался проекту «Новатэка».

Для справки: завод по производству сжиженного природного газа, строящийся в рамках проекта «Ямал СПГ», будет обладать мощностью 16,5 млн т. Первые поставки газа запланированы на 2017 года.

Акционерами газового проекта «Сахалин-1» являются Exxon Neftegas Limited (30%), «Роснефть» (20%), ONGC (20%), Sodeco (30%).

Оператором «Сахалина-2» является компания Sakhalin Energy, у «Газпрома» 50% плюс 1 акция, у Royal Dutch Shell – 27,5% минус 1 акция, у Mitsui – 12,5%, Mitsubishi – 10% (обе японские).

Эксперты отмечают, что одной из возможных областей российско-катарского сотрудничества может стать кооперация по добыче в Сибири в форме участия в отдельных месторождениях на правах миноритарного партнера. Другими словами, в форме привлечения финансирования.

Еще одной перспективной сферой аналитики называют своповые (обменные) поставки СПГ. Например, в Японию проще доставлять газ с Сахалина, а в Европу или Латинскую Америку – из Катара.

Любопытно, что эмират начал проявлять интерес к российским газовым проектам еще в 2010 году, когда автор находился на дипломатической службе в Катаре. Многолетнюю заинтересованность Дохи в газовых сделках с нашим государством подтверждает и посол Н.Холов.

«Они (катарцы – авт.) изъявляли желание принять участие в разработке российских газовых месторождений на Ямале и даже озвучивали суммы, которые были готовы инвестировать в этот проект, однако до конкретных шагов дело так и не дошло, и эта инициатива потеряла свой пыл в начале 2011 года», – подчеркивает посол.

По мнению автора, вновь появившийся интерес к российским проектам со стороны катарского бизнеса не вселяет надежды на динамичное развитие двустороннего экономического сотрудничества.

Ниже автор приведет конкретные примеры из собственной практики, которые предельно ясно иллюстрируют его позицию.

Во-первых, катарская сторона на основе неверных оценок экспертов отказалась от покупки 10% акций «Банка ВТБ», причем российская компания готова была продать названный процент акций со скидкой (вместо 3 млрд долларов за 2,5 млрд). В результате государственный банк, у которого имелись четкие указания президента России Д.А.Медведева и председателя правительства России В.В.Путина продать 10% акций к 15 февраля 2011 года, был вынужден осуществить сделку, договорившись с западными фондами. Сумма составила 3,3 млрд долларов.

Тем не менее руководство «Банка ВТБ» заявило катарской стороне, что в перспективе возможна еще одна подобная сделка, но уже по цене, превышающей ранее обещанную. Доха сначала оживленно отреагировала на данное предложение, но постепенно эта напускная активность сошла на нет, а ее место заняла задержка работы по проекту.

Во-вторых, компания «ВТБ Капитал» (инвестиционное подразделение «Банка ВТБ») предложила катарской стороне два газовых поля средней величины, проведя в Дохе соответствующую презентацию в июле 2010 года. Работа по проекту не осуществлялась около 5 месяцев, пока министр энергетики и промышленности Катара М.Сада не провел переговоры с представителем «ВТБ Капитала». Проект находился в стадии проработки катарскими специалистами, которая затянулась на многие месяцы, в итоге так и не завершившись положительным для нас результатом.

В-третьих, весной-летом 2010 года рядом российских компаний было предложено катарской стороне несколько инвестиционных проектов в сфере золотодобычи и недвижимости. Прождав более 8 месяцев и так и не получив ясного ответа от Дохи по поводу ее заинтересованности в проектах, некоторые российские компании были вынуждены заключить соглашения с другими иностранными инвесторами, которые, подчеркнем, в кротчайшие сроки отреагировали на предложения, трезво их оценили и выразили желание заключить соответствующие соглашения.

В-четвертых, «жемчужиной» в числе планируемых инвестиционных проектов должен был стать «Ямал-СПГ», интерес к которому у Катара вновь «проснулся» в 2016 году. Однако работа катарцев в отношении развития данной сделки, на протяжении 5 лет так и не дала никаких результатов.

Как представляется, основная проблема заключается в некачественной и ангажированной деятельности западных специалистов, работающих в катарских структурах. Часто эти люди намеренно предоставляют «чужакам» неверные данные, замедляют работу над проектами, «уходя на дно» или выходя на связь слишком поздно, когда все разумные и допустимые сроки давно истекли.

Граждане США, Великобритании, Австралии, а также представители других стран, отвечающие за развитие инвестиционных проектов, предложенных Москвой, никогда не позволят российским предпринимателям занять какую-либо нишу на катарском рынке, опасаясь, что это может потеснить западные компании. В этом случае крупному российскому бизнесу (а о мелком и среднем вообще не стоит вести речь) доступ в Катар фактически закрыт.

Ярким примером является сделка с покупкой процента акций «Банка ВТБ». Получая зарплату от катарской стороны, зарубежные специалисты в итоге работали на свои страны, так как российский государственный банк заключил сделку с американскими и британскими фондами, а Доха потенциально потеряла 800 млн долларов (она могла приобрести акции по выгодной цене).

Для того чтобы качественно улучшить сегодняшнее положение дел, необходимо принять определенные меры, с помощью которых удалось бы «поставить на место» иностранных советников, не только лишающих оба государства экономической прибыли, но и обостряющих политические отношения между ними.

Как известно, у каждой медали есть две стороны. Вот и по поводу отсутствия интереса катарских предпринимателей к сотрудничеству с отечественным бизнесом не все однозначно.

Несомненно, западная доминанта в местных бизнес-структурах делает проблематичным мощное присутствие России на экономическом пространстве Катара. Однако в определенной степени не способствует этому и известная манера ведения бизнеса со стороны многих российских предпринимателей.

Вместо того чтобы эффективно отстаивать экономические интересы своего государства по тем правилам, которые установлены международными стандартами, и всячески лоббировать российские проекты в Дохе с расчетом на долгосрочные дивиденды, отечественные бизнесмены пытаются наспех «урвать» возможную прибыль, наскоками наведываясь в Катар.

Нельзя сбрасывать со счетов катарский деловой менталитет, который не ставит во главу угла быстрое получение денег в обход действующего законодательства, а, наоборот, приветствует серьезное намерение иностранного партнера поучаствовать в длительном развитии той или иной совместной сделки.

В этой связи тем российским компаниям, которые все-таки не оставляют надежды на кооперацию с эмиратом, целесообразно пойти по пути «Газпрома» и открыть представительство в Дохе.

Кроме того, согласно местному предпринимательскому законодательству, в большинстве случаев (когда деятельность не осуществляется напрямую) иностранная компания, намеревающаяся работать в Катаре, подбирает местного агента, который будет представлять ее интересы в катарских государственных и частных организациях, ведь большинство разрешений и лицензий на ведение коммерческой деятельности в эмирате могут получить только катарцы.

Кроме того, участие иностранных компаний в тендерах также более целесообразно осуществлять через катарского представителя, который, находясь в эмирате, с меньшими затратами может получить необходимую информацию и документы, а также реагировать на любые изменения в конъюнктуре местного рынка.

Структурированное и четкое катарское законодательство содержит множество «ловушек» для иностранного предпринимательства, что существенно усложняет процесс ведения бизнеса. Именно поэтому потенциальным российским «игрокам» следует заранее рассмотреть возможные стратегии и правильно подобрать организационно-правовую форму для своей компании в эмирате, а не бездумно бросаться в омут его традиционных и юридических нюансов.

Помочь на данном этапе может не только иностранный агент-посредник, но и выверенная, скоординированная работа российских структур. Было бы разумно открыть, наряду с коммерческими, представительства профильных государственных и общественных учреждений, как это успешно делают многие западные и азиатские государства.

Более тесное и эффективное партнерство России с Катаром не смогло развиться и на площадке Форума стран – экспортеров газа (ФСЭГ).

Основная задача этой международной организации – обеспечение суверенных прав стран-участниц на собственные запасы природного газа и возможность самостоятельно планировать и обеспечивать экологически устойчивую, бережную и эффективную разработку и использование газа в интересах своих народов, обмен опытом, мнениями и информацией по ключевым аспектам развития газовой промышленности.

Идея превращения Форума из дискуссионной площадки в эффективную международную организацию, которая могла бы серьезно влиять на  механизм ценообразования в сфере экспорта природного газа, существует и в той или иной степени лоббируется некоторыми членами ФСЭГ.

Учитывая солидные запасы и экспорт сырья, выглядит вполне логичным  желание стран-участниц регулировать для потребителей стоимость, но добиться этого не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Здесь необходимо принимать во внимание отсутствие единого мирового газового рынка (наподобие нефтяного), де-факто можно говорить лишь о множестве региональных, которые заметно различаются по балансу спроса и предложения, ценам, условиям конкуренции СПГ и трубопроводного.

За время своего существования Форум, несмотря на озвученные инициативы, так и не начал процедуру решения экономических проблем газовой отрасли на основе баланса интересов потребителей и производителей.

В частности, из-за того, что у стран-участниц отсутствовала согласованная позиция, касающаяся перспектив развития рынков «голубого топлива» с целью предотвращения нецивилизованной конкуренции.

Таким образом, пока Форум не оправдывает тех ожиданий, которые на него возлагали и Россия, и Катар. Сотрудничество этих государств  на площадке ФСЭГ все еще находится в зачаточном состоянии и рискует остаться таковым в будущем.