Среди множества событий, происшедших в Израиле за последние полгода — мало кто обратил внимание на цепочку их трех “происшествий”, совершенно разных по своей форме и по содержанию, но вместе знаменующих, на мой взгляд, начало очень крупного социального процесса в стране. Я имею в виду: а) выборы Главного ашкеназского раввина; б) церемонию зажигания факелов в День Независимости; в) муниципальные выборы в Иерусалиме. А если вместе — начало революции в отношениях харедим с Государством.
Сначала немного истории, объясняющей, кто такие “харедим”. В начале ХХ-го века руководящие позиции в сионистском движении были прочно захвачены представителями социалистов (как правило, российской закваски) — людьми, как правило, принципиально НЕ-религиозными — а зачастую и АНТИ-религиозными. Их соперники — либералы и ревизионисты — были настроены, как правило, менее воинственно и при случае демонстрировали “уважение к корням” — тем не менее также не допускали и мысли о том, чтобы раввины диаспоры руководили бы жизнью еврейского Национального Дома — а впоследствии и Государства. Сионизм в их понимании был либо антитезой ортодоксальному иудаизму, либо перерожденным финалом развития последнего — как бабочка, появляющаяся из кокона гусеницы.
В то же время среди “простых евреев”, всей душой поддержавших идею Возвращения в Сион, было, разумеется, много религиозных людей, для которых речь шла об исполнении пророчеств о возрождении еврейского государства на Святой Земле. Так мыслили не только многие провозвестники сионизма, но и рядовые члены БИЛУ, “Ховевей Цион” и пр. И когда в 1902 г. на съезде в Вильнюсе была создана Федерация религиозных сионистов “МИЗРАХИ” — ее главным вопросом стал: как и в какой степени можно сотрудничать с нерелигиозным большинством в сионистском движении? Кратко ответ “МИЗРАХИ” может быть сформулирован так: сотрудничать необходимо, потому что сам процесс собирания еврейского на Святой Земле и создания еврейского Государства имеет огромное религиозное значение, превышающее недостаточную религиозность конкретного еврея, своим трудом и отвагой возрождающего национальную жизнь на своей земле.
За прошедшие 100 лет МИЗРАХИ проделали огромный путь. Сегодня в Израиле “вязаные кипот” (называемые так по вязаному головному убору) — т. е. люди, сочетающие еврейскую ортодоксию с пламеннейшим патриотизмом и участием практически во всех сторонах государственной жизни — стали неотъемлемой частью израильского не только политического, но и общественного фона. Наиболее показателен их наплыв в армию, где процент “вязаных кипот” среди офицеров элитных частей давно уже превышает естественные пропорции. Другие их “традиционные” области деятельности — это университеты, просвещение, медицина, адвокатура и т.п. В политике (а точнее, во внешнеполитических аспектах) они четко ориентированы “вправо”.
Однако почти одновременно с реакцией МИЗРАХИ на светский сионизм внутри ортодоксальных кругов родилась и другая: понятие “светский еврей” абсурдно по определению, ибо нет ничего, что объединяло бы евреев, кроме религии. Во все века евреи, уходившие из иудаизма,- уходили и из еврейства. Так будет всегда. Что же касается сионизма,- то это не более чем запоздалая пародия на европейский национализм, и ни к чему еврея эти “гойские штучки”, и уж тем более нельзя ожидать, чтобы эти вчерашние евреи смогут создать жизнеспособное государство, а если и создадут — это государство никак нельзя будет считать еврейским. Сторонник такого несионисткого подхода называли себя “харедим”, что буквально означает “трепещущие”.
Жизнь, однако, внесла коррективы в стройную харедимную логику. С одной стороны, часть харедим все-таки заразилась национальным воодушевлением сионистов. С другой стороны, антисемитизм в Европе и особенно приход к власти нацистов в Германии, которая еще вчера казалась многим символом терпимости (это же культурная страна, а не Польза какая-нибудь или Румыния!) также привели не только к тому, что поток харедимных репатриантов стал увеличиваться, но и к осторожной перед британскими властями поддержке харедимным руководством требований о создании правоохраняемого Еврейского Национального Дома. Термин “государство” оставался пока что табу, но в 1947 г. и этот барьер был преодолен, когда в результате переговоров с Еврейским Агентством — Сохнут (главным исполнительным органом Сионистского движения в Земле Израиля) был предложен знаменитый “статус-кво” в вопросах взаимоотношения государства (будущего) и религии, гарантировавший, в частности, автономию харедимной образовательной системы. Через год Государство Израиль было провозглашено, “статус-кво” превратился в норму общественной жизни страны, а харедим — в особую, но в общем-то малочисленную и малозначимую группу населения. Та относительная легкость, с которой был достигнут компромисс, объясняется тем, что обе стороны (светская и харедимная) рассматривали противоположную как нонсенс исторического развития, который наверняка исчезнет за одно-два поколения — так зачем же копья ломать?
Однако никто не растворился. И где-то к концу 70-х гг. харедим перестали для большинства израильтян быть частью этнографического фольклора, отношение к ним стало в значительной степени резко отрицательным и даже враждебным. Причин тому было несколько:
Первая: служба в армии. В то время как подавляющее большинство еврейской молодежи после окончания школы проходят военную службу (девушки, заявившие о своей религиозности, могут заменить армию на “гражданскую службу”) — харедим от такой обязанности освобождены — “пока учатся в йешиве”, т. е., как правило, навсегда.
Вторая: экономика. Харедим слабо участвуют в общеизраильской экономике, значительный процент мужчин не участвует в ней вообще. При этом в харедимных семьях число детей — от 8 и выше, так что значительную долю семейного бюджета составляет государственная помощь многодетным семьям — помощь, оплачиваемая, разумеется, рядовым налогоплательщиком.
Третья: отношение к символам Государства. Хотя харедим являются израильтянами — большая редкость увидеть, скажем, израильский флаг на принадлежащей харедимной семье машине — не говоря уж о доме.
Все вышесказанное, разумеется, не является абсолютным и может быть оспорено. Но речь сейчас идет не о том, насколько эти обвинения справедливы — важнее того, что они характеризуют отношение значительного числа жителей “светской улицы Израиля” к харедим. И, разумеется, в целом к вышеприведенному добавляется общее ощущение, что речь идет о реальной силе, существующей в той же стране, но столь отличных “от нас”. Больше всего это ощущение враждебности и неприятия распространено среди работников СМИ, где левые и ультралевые взгляды (и сопутствующая им антирелигиозность) являются нормой. Наилучшей иллюстрацией к этой атмосфере является, возможно, употребление по отношению к харедим презрительного названия “шхорим”, т. е. буквально “черные”, хотя формально оно связано с черными шляпами, которые харедим обычно носят.
Кстати, о названиях. В русскоязычной журналистике харедим обычно называют “ультраортодоксами” — термин столь же осмысленный, как и “очень равные числа”. Для того, чтобы почувствовать это, достаточно спросить обычного израильского офицера в вязаной кипе, считает ли он себя менее ортодоксальным, чем харедим… Другой термин, употребляемый зачастую в неизраильской журналистике при описании харедим — это “хасиды”. Здесь не место объяснять, что, собственно, означает этот термин и какова его история (скажем лишь кратко, что начиная с 18-го века так называются представители некоторых течений в иудаизме, причем число таких течений — где-то около сотни), однако употребление этого термина по отношению к харедим еще более забавно: хотя большая часть хасидов — харедим, однако большинство харедим — совсем не хасиды.
А теперь, после затянувшегося исторического экскурса, вернемся в наши дни. Мы упомянули о трех событиях. Разберем их по порядку.
Главный раввин Израиля всегда избирался из сторонников “МИЗРАХИ” (религиозных сионистов), точнее — “главный ашкеназский раввин” (Главным Раввинатом Израиля руководят два Раввина — ашкеназский и сефардский). Нарекания в недостаточном сионизме вызывал уже предыдущий Главный раввин р. Меир Лау, что вызвало возмущение последнего (при том, что он служил в армии и пр.). Избранный же в феврале 2003 г. на этот пост р. Йона Мацгер и не пытался завуалировать свою принадлежность к харедимному лагерю.
Не вдаваясь в анализ закулисной политической борьбы, приведшей к избранию р. Мацгера, отметим одно обстоятельство, как-то ускользнувшее от ока обозревателей: традиция “сиониста” на посту Главного раввина поддерживалась, в частности, тем, что харедим не проявляли никакого интереса к Главному Раввинату: в их глазах это было еще одним учреждением, созданным неправильным государством в неправильных целях. При этом выдвижение кандидатуры р. Мацера не было его личной идеей (в этом случае он просто не имел бы никаких шансов) — нет, за этой инициативой стояло несколько очень известным имен в харедимном лагере. Эрго — для этих имен Главный Раввинат, чисто государственное учреждение (не надо воспринимать его как некую верховную духовную инстанцию — реально любой раввин пользуется почти неограниченной автономией, и вовсе не обязан принимать точку зрения Главного Раввина), чисто “сионистская затея” — представляет в глазах харедим ценность!
Второе событие… Но нет, его-то мы оставим ан закуску, потому как политики в нем нет, и перейдем к третьему. В июне 2003 г. Ури Луполянский был избран мэром Иерусалима. Ну и что? А вот что: Ури Луполянский — первый харедимный мэр Иерусалима; более того: он — первый харедимный мэр какого-либо крупного города в Израиле (за исключением Бней-Брака, где большинство населения составляют харедим). Луполянский победил в первом же туре, набрав более 50% голосов — в городе, где харедим не составляют большинства; победил в “правом” городе несмотря на свои весьма умеренные политические взгляды; победил удачливого бизнесмена из хай-тека и кандидата от правящей партии “Ликуд”. За Луполянского проголосовали многие абсолютно нерелигиозные жители столицы — и это при том, что его черная шляпа была главным объектом контрпропаганды. Оказалось, что большинству иерусалимцев эта шляпа не затмила внушительную историю общественной деятельности Луполянского, в которой, например, создание “Яд Сара” — всеизраильской организации, предоставляющей бесплатно медицинское оборудование для малоимущих. Но сконцентрируем внимание не на избирателях, а на избранном: ведь еще недавно мысль стать мэром Иерусалима (или любого другого израильского города) была принципиально чужда харедимным лидерам: одно дело — быть членом мэрии или даже вице-мэром, помогающим “своим” в “своем” школьном образовании и пр., и совсем другое — быть мэром столицы, где по субботам — футбольные матчи, где проводят не только фестивали кино, но и парады гомосексуалистов и лесбиянок… Сама готовность Луполянского (и тех харедимных раввинов, что дали свое “добро” на саму идею выдвижения его кандидатуры) взять ответственность за столь “нехаредимные” дела — событие, пожалуй, ненамного уступающее в значимости его избранию!
И — последнее событие, происшедшее во время празднование Дня Независимости. По традиции, в этот день на площади в Иерусалиме в присутствии Президента, премьер-министра, начальника Генштаба, Председателя Верховного Суда и пр., и пр, и пр., — зажигаются семь факелов. Специальная комиссия выбирает, кто и за какие заслуги эти факелы будет зажигать. Речь идет о большой чести, получить которую мечтают многие. Так вот — в этом году тысячи израильтян, прилипнув к экранам, с замиранием сердца слушали, как Йегуда Меши-Захав, зажигая факел, четким голосом произнес стандартную формулировку, завершающуюся словами “… и ради процветания Государства Израиль!” (одна моя знакомая сказала, что когда это произошло — она заплакала). Кто такой Йегуда Меши-Захав, за что выпала ему такая часть, почему это вызвало такую реакцию в народе? Отвечаем:
Когда в 1947 г. было достигнуто вышеупомянутое “статус-кво” (между Сохнутом и харедим) — вовсе не все харедим приняли этот компромисс с “безбожниками-сионистами”. Немногочисленная, но очень сплоченная экстремистская группа внутри харедимного лагеря объявила о своем принципиальном неприятии идеи светского еврейского Государства. Среди этой группы особо выделялись “сатмарские хасиды” — сторонники Сатмарского Ребе. Их позиция была не просто антисионисткой: она доходила до солидаризации с арабским террором. Большая часть сатмарских хасидов живет в Иерусалиме, и здесь они возглавили такие акции, как закидывание камнями автобусов, проезжавших в субботу по харедимным кварталам, столкновения с полицией, блокирование археологических раскопок, сжигание автобусных остановок с “нескромной” рекламой и др. Среди инициаторов этих акций выделялся молодой парень, близкий родственник самого Сатмарского Ребе, по имени… Йегуда Меши-Захав (его фамилия буквально означает “золотой шелк”). Ему принадлежит авторство и режиссура самых известных, самых мощных и самых дерзких харедимных “акций”. Его выступления в СМИ были всегда остры, нападки на Государство — бескомпромиссны, реплики — язвительны
Перелом в сознании, по словам Й. Меши-Захава, наступил после подписания в 1993 г. соглашений Осло и поднявшейся после них волны террора. “Я вдруг понял,- рассказывал он впоследствии,- что террористам глубоко напревать, кто из евреев — религиозен, а кто — нет. Они убивают нас за то, что мы — евреи, и мне больно за каждого погибшего вне зависимости от степени его религиозности…”
Меши-Захав не ограничился духовным переосмыслением. Он создал организацию “ЗАКА” — эта аббревиатура означает “Зиуй корбанот асон”, т. е. “опознание жертв несчастий”. Реально это означает вот что: как только где-то происходит теракт — добровольцы (“ЗАКА” — организация чисто добровольная”) буквально “прилетают” на место трагедии за считанные минуты. Сначала они помогают вытаскивать раненых, а затем… затем занимаются самой жуткой работой: они ищут остатки тел, оторванные органы, иногда -кусочки кожи, пальцы и т.д.: ведь любая часть человека, согласно иудаизму, свята и должна быть захоронена с уважением (кстати, независимо от религиозной и национальной принадлежности жертвы). От этой работы можно было бы и с ума сойти, с первого раза. Йегуда Меши-Захав терпеливо ищет добровольцев, объясняет им, что это жутко, но и это кто-то должен делать, они проходят инструктаж в “Скорой помощи” и в полиции — и работают, работают под его руководством ( к сожалению, работы им хватает).
Вот за это организацию “ЗАКА” и решили отметить в День Независимости, пригласив ее председателя зажечь факел у Стены Плача. Но стандартная формулировка, как уже упоминалось, включает слова о Государстве Израиль и пожелание его, Государства, процветания. “Одно дело, — полагали многие,- гуманитарная деятельность. Но неужели ярый антисионист Меши-Захав, этот хулиган со стажем, пожелает процветания Государству, против самой идеи которого он и его единомышленники сражались и сражаются вот уже век?” Ответ был получен на церемонии. А непонятливые могли прочитать разъяснения в газете:
“Я ошибался, — сказал Меши-Захав в интервью.- И не только я: все такие, как я. Да, это государство было создано нерелигиозными евреями. Но все это — слова. Сегодня для меня рав — это Давид Бен-Гурион [первый премьер-министр Израиля, умер в 1973 г.], так как он сказал: “Не важно, что что говорят “они” — главное, что делаем мы, евреи”…
Насколько же значимы эти события и все, что было на них (и о них) сказано? Легче всего было бы осторожно ответить “время покажет”. Время, конечно, покажет, но… надо быть слепым, чтобы не замечать изменений, происходящих на харедимной улице в Израиле!
Эта улица меняется медленно, но верно. Хотят того преподаватели или нет — харедимный ребенок в школе, изучая Тору, учит в каком-то смысле и еврейскую историю. Детям нужны герои, им нужна “естественная среда” для своих фантазий — и их учителям все труднее объяснять своим ученикам, почему их мир не должен включать ближайших соседей — таких же евреев, которых они видят каждый день. Все больше харедимных юношей приходят в армию; и если раньше это, как правило, означало их уход из религии (или как минимум — из харедим), то сегодня это уже так. Все больше харедимных девушек учатся на программистских курсах — и вслух мечтают о профессиональной карьере; не надо обладать большой фантазией, чтобы предсказать, как это скажется и на отношениях в семье, и на их взгляды в вопросах подоходного налога.
И Луполянский, и Меши-Захав — из того же ряда. Для них оказалось естественным шагом перешагнуть через табу харедимного мира: можно оставаться самим собой и брать на себя как обязанности — наравне со всеми, так и ответственность — за всех! Если хотите — можно назвать это процессом сионизации нового поколения харедим, но главное — процесс пошел! Не столь крупная, но обладающая никем пока не оцененным потенциалом группа населения (и, кстати, ввиду самой высокой рождаемости в еврейском секторе Израиля -исключительно важная демографически) перестраивается в общем израильском марше. Куда этот марш заведет — действительно, пока неизвестно. Но будет интересно, обещаю. Потому что, как уже было сказано, процесс пошел…