Недавно состоялась встреча верховного лидера Ирана аятоллы Али Хаменеи и бывшего президента М.Ахмадинежада, после которой последний объявил о своем неучастии в президентских выборах 2017 года. Таким образом была нивелирована, пожалуй, одна из самых главных угроз соглашению по иранской ядерной программе (ИЯП). Приход, даже гипотетический, к власти такой фигуры как М.Ахмадинежад, мог самым серьезным образом склонить баланс всей архитектуры верховной власти в Иране в пользу консерваторов, чего, конечно, аятолла А.Хаменеи допустить не мог. Вот уже полгода он старается сохранить баланс сил между консерваторами и реформаторами, не давая никому из них вырваться вперед. То он «топит» креатуры реформаторов, включая внука  основателя ИРИ аятоллы Хомейни, в Совет экспертов и подвергает резкой публичной критике одного из апологетов реформаторского крыла А.А.Хашеми-Рафсанджани, то блокирует путь к президентскому креслу одного из главных реальных претендентов на этот пост в лице М.Ахмадинежада. Эта политика «разделяй и властвуй» приносит без сомнения свои плоды и сохраняет стабильность в политической верхушке страны, давая возможность иностранным инвесторам не без труда, но все-таки начать поступательный вход на иранский рынок. Бескомпромиссный консерватор М.Ахмадинежад в состоянии серьезно попортить нервы практически всей политической элите страны, начиная от реформаторов и заканчивая теократической верхушкой, которую бывший президент Ирана не устает обвинять в коррупции и мздоимстве. Представители последней уже давно недовольны поведением М.Ахмадинежада и воспользовались всеми рычагами своего влияния для того, чтобы заблокировать ему дорогу к власти. И если брать более широко — то окончательно отправить его на политическую периферию. Нынешняя попытка М.Ахмадинежада, по оценке ряда экспертов, является его последней реальной попыткой сесть в президентское кресло. При этом нынешний президент ИРИ Х.Роухани принял в данной ситуации единственно верную тактику: он безусловно признает приоритет аятоллы А.Хаменеи в вопросах международной политики и национальной безопасности, и никогда не пытался вмешиваться в эти сферы. М.Ахмадинежад на президентском посту наоборот пытался всячески контролировать эти области, опираясь при этом на мощную поддержку высшего руководства КСИР, и в этой связи неоднократно вступал в открытую перепалку с аятоллой А.Хаменеи. Так, широко стал известен факт его открытой ссоры с аятоллой А.Хаменеи по вопросу назначения в свое время руководителя национальной разведслужбы, который был креатурой верховного лидера, и которого тогдашний президент М.Ахмадинежад считал «абсолютно некомпетентным человеком». Такие действия даром не проходят, хотя бы потому, что верховному лидеру надо при любых вариантах «сохранять лицо» самого главного верховного судьи. М.Ахмадинежад в этой связи был абсолютно не политиком, он постоянно делал все свои претензии к аятолле Хаменеи предметом публичной сферы, апеллируя при этом к «простому народу». Такая линия поведения сильно раздражала не только самого аятоллу А.Хаменеи, но и очень мощный пласт священнослужителей, которые увидели в молодом выходце из КСИР реальную угрозу монополии своей власти. Кроме того, такие люди как М.Ахмадинежад, видимо, хороши, когда страна воюет или находится по плотными санкциями, но не при ожидании прихода иностранных инвесторов. Последние, безусловно, не рискнут в своей массе вкладывать деньги в иранскую экономику с таким непредсказуемым президентом. Это, пожалуй, самый главный момент и возвращение М.Ахмадинежада в большую и серьезную политику возможно только при условии того, что сделка по ИЯП забуксует, и санкции останутся в силе. В противном случае все его попытки останутся только попытками. Страна разворачивается к своей интеграции в мировую финансовую систему, и этого одинаково желают как реформаторы, так и консерваторы. Вопрос в данном случае только в том, как и на кого будут перераспределены новые финансовые потоки. Собственно, за это и будет идти борьба на предстоящих президентских выборах. М.Ахмадинежад в этой связи не нужен ни тем, ни другим, поскольку по своему менталитету и уровню политики застыл на уровне исламской революции в 1979 году.

В этой связи встреча между ним и аятоллой  А.Хаменеи была посвящена не только предстоящим выборам. В данном случае все было понятно, и дабы не вызвать никаких народных волнений по поводу активной популистской риторики М.Ахмадинежада, его участие в предвыборной президентской кампании был пресечен в зародыше. Помимо этого аятолла А.Хаменеи еще и четко обозначил место М.Ахмадинежаду в нынешней архитектуре власти. Ему предписывается занять место публичного критика власти (в соответствующих пределах), и не более того. Как это сейчас делает еще один бывший президент А.А.Хашеми-Рафсанджани. Эти два тяжеловеса априори больше не будут президентами, они навсегда останутся только бывшими лидерами, которые могут высказывать свое мнение. Это, в общем-то, неписаные каноны иранской политической культуры. Судя по лихорадочной попытке М.Ахмадинежада эти каноны нарушить, такая роль его не устраивает. Его отвод от президентской кампании, безусловно, нельзя расценивать как поражение консерваторов. Представляется, что через очень короткий период времени мы станем свидетелями аналогичного удара по представителям реформаторского крыла для того, чтобы уравновесить шансы двух основных фракци политической элиты страны. А сам факт отстранения М.Ахмадинежада многие эксперты расценивают как, прежде всего, сигнал внешним инвесторам и внутренним силам в лице КСИР. Последним тем самым ясно дается понять, что в нынешних реалиях необходим более гибкий и практичный президент. По крайней мере, такой, при избрании которого бы не обрушивались бы фондовые рынки. Это необходимое условие для полновесного встраивания консервативной части иранской элиты в современные экономические реалии.