Около 18 тыс. иностранных террористов из более чем 80 стран уничтожено за пять лет конфликта в Сирии, в том числе благодаря действиям Военно-космических сил (ВКС) РФ. Как сообщил научный руководитель Института востоковедения РАН, старший политический советник спецпосланника генсека ООН по Сирии Стаффана де Мистуры Виталий Наумкин, таковы итоги подсчетов ученых Института востоковедения.
«Примерно 18 тыс. человек — это погибшие из числа иностранных наемников, которые воюют в составе террористических группировок. Среди них граждане более 80 государств, — сказал он. — Так что этот бандитский интернационал тоже несет существенные потери, в том числе благодаря действиям ВКС РФ». В.Наумкин также указал, что, согласно данным российских ученых, погибших боевиков из числа граждан Сирии, примкнувших к террористическим отрядам, насчитывается около 24 тыс. человек.
«Потери сирийской армии и проправительственных ополченцев составили 45 тыс. человек из в общей сложности 105 тысяч, гражданского населения — 36 тыс. человек. Причем большинство из них погибли от рук джихадистов», — добавил он. Последние цифры мы комментировать не будем, поскольку в данном случае еще как-то можно опираться на цифры официальной государственной статистики. Но вот о числе убитых иностранных наемников и собственно самих сирийских джихадистов надо упомянуть отдельно. Совершенно непонятным остается при этом главный вопрос: из какой статистики и из каких источников «российские ученые» берут свои данные? Никаких учетов потерь, тем более иностранцев, боевики не ведут. В том числе и в силу максимальной разобщенности этих самых группировок и отсутствия между ними какой-либо координации в большинстве случаев. Не существует и единой или хотя бы частичной системы социальной реабилитации и учета потерь в оппоционных организациях Сирии. Нет таковой и в «Исламском государстве» (ИГ, запрещено в России). Это означает, что никакой официальной статистики на этот счет вообще нет. Возможно существуют какие-то цифры, которыми оперируют лондонские НКО сирийских оппонентов сирийского режима. Но верить им категорически нельзя. По их данным, кстати, число погибших оппозиционеров достигает 95 357 человек, и еще 40 тыс. пропали без вести. А сирийская армия за это время потеряла вообще до 87 тыс. человек. Если же мы берем в расчет естественную убыль населения с учетом числе беженцев в лагерях в Турции, Иордании и Ливане, то опять же такая статистика грешит очень большими погрешностями. Во-первых, не все беженцы являются боевиками. А, во-вторых, далеко не все беженцы учитывались и проживали в лагерях. Достаточно вспомнить недавний миграционный кризис в Европе, во время которого европейцев умилили «крепкие молодые люди из Сирии» в огромном количестве. Только за 2015-2016 гг. в Европу, согласно статистике самих европейцев, прибыло более 367 тыс. сирийцев. Из них 70 процентов — это мужчины «призывного возраста» по преимуществу суннитского направления ислама. Сколько же всего конкретно суннитов проживало в Сирии до начала гражданской войны вообще точно никто не знает. Принято считать, что их было порядка 13 млн человек.
Теперь о самих цифрах. По представленным данным, в год погибало примерно три с лишним тысячи человек со стороны боевиков. И это только иностранных наемников. И примерно под пять тысяч собственно самих сирийских оппозиционеров. Потери в год 8,5 тыс. боевиков за год являются для этой структуры сопротивления критической при общем количестве населения страны в 18,% млн человек (на 2015 год). По причине того, что к ней надо добавить еще, как минимум, 25 тыс. условно возвратных потерь в виде раненых. С учетом использования сирийской армии систем залпового огня и авиации в самом широком формате и плохой системе медицинского обеспечения этих раненных надо оценивать как именно очень «условно возвратные» потери. То есть за год исламисты теряли под три кадровых дивизии личного состава согласно военной классической статистике. В Сирии просто не было таких глобальных битв с таким количеством погибших. Если представить, что потери составляют одну треть от общего числа боевиков, то такого количества более, чем достаточно, чтобы закончить войну за пару месяцев. Сюда еще не включаем дезертиров и перебежчиков. С учетом многообразия группировок и сложной обстановки с их распадом, слиянием и тому подобных факторов «сложной оперативной обстановки» такая категория составляет обычно до 10 процентов от общего числа.
И за счет чего собственно группировки противников Б.Асада в таком случае пополнялись? При этом группировка ИГ в Сирии в количественном составе фактически не увеличивалась. Она составляла примерно в пик своего могущества в 2013-2015 гг. около 10-12 тыс боевиков, в основном иракцев и иных иностранцев. Сейчас гораздо меньше как за счет снижения нефтяных доходов, так и за счет процесса мирного применения с отдельными населенными пунктами и племенами. «Джебхат-ан-нусра» и аффилированные с ней группы составляют примерно столько же. То есть активное ядро сопротивления режиму Б.Асаду практически всегда составляла в общей сумме максимум 25-30 тыс. человек с учетом бедуинских племен на юге страны. При этом надо понимать, что когда мы говорим о территориальном контроле исламистов над теми или иными районами Сирии, то имеем ввиду не повальную оккупацию их вооруженными отрядами, а присягу суннитских племен общему центру оппозиции при получении ими социально-экономической автономии. И при такой системе не нужно огромное количество боевиков. Зарубежные спонсоры их просто не прокормят. Достаточно иметь ядро боевиков при активной поддержке основной массы населения. Что мы и наблюдаем сейчас в ряде районов Сирии и суннитском треугольнике Ирака. И в этой связи следует отметить, что подобного рода оценки экспертов, безусловно, имеют значение для ведения информационной войны, но никак не отвечают существующим реалиям.