Возрастет ли террористическая угроза в России после разгрома «Исламского государства»

Ранее мы уже сообщали о некоторых выводах американских экспертов в отношении последствий взятия силами коалиции иракской  «столицы» Исламского государства (ИГ, запрещено в России) Мосула. Закономерно проанализировать, чем такой сценарий может обернуться для России. В этой связи основные опасения многочисленных политологов связаны с тем, что в страну хлынут воюющие сейчас в Ираке и Сирии российские последователи этой группировки, которые и станут организаторами и проводниками новой волны терроризма на российской территории. Интересно, что такой сценарий для Европы США считают маловероятным по следующим причинам: европейских джихадистов де местные спецслужбы знают по именам и тщательно отслеживает процесс их возвращения в Старый Свет. Факт фактически бесконтрольного проникновения огромных масс людей из Ближнего Востока в Европу при этом почему-то не учитывается.  Как и факт того, что при нынешнем хаосе в той же Сирии и Ираке выправить себе документы на любое имя также большого труда не представляет. Вопрос в данном случае стоит в большей степени не в плоскости эффективности спецслужб, хотя этот момент безусловно важен для удачного противодействия такой угрозе, а наличия или отсутствия внутренних причин для возникновения такого рода угрозы. В Европе таковые есть, и связаны они прежде всего с системным кризисом социально-ментальной адаптации выходцев из стран «третьего мира» к местным реалиям и менталитету европейцев. И эта константа существует вне зависимости от наличия ИГ или его отсутствия.

В России такой константы нет. Есть оппоненты действующей власти или просто криминальные элементы на Северном Кавказе или в Татарстане, но это не система и не фундаментальная основа для возникновения джихадизма. В России нет того главного условия возникновения ИГ, которое есть в том же Ираке или Сирии — это фундаментальное  нарушение системы получения социальных и экономических благ различными конфессиями. В России можно говорить о самоуправстве той или иной региональной элиты, но нельзя говорить о силовом дистанцировании той или иной социальной или религиозной группы от бизнеса и управления в принципе в масштабе всей страны. И еще, что очень важно, региональные элиты в мусульманских регионах страны определились со своей позицией в отношении нужности и целесообразности приобретения государственно-экономического суверенитета. Эта идея, которая была основным механизмом известных событий на Северном Кавказе  в 1990-х годах, в данных реалиях уже выдохлась. Она показала свою несостоятельность. Правила экономической игры, которые в общем устраивают всех или почти всех, уже установлены. На этом фоне возможно только несистемные проявления исламистского терроризма, под эгидой которого в ряде случаев действуют и экономические конкуренты, и просто криминал.

Также отсутствует и еще один очень важный компонент возникновения джихадизма в той или точке мира, в том числе и в России. Мы имеем ввиду прежде всего наличие зарубежных спонсоров и соответственно финансирования джихадистов на регулярной основе. Кто бы что не говорил о стихийности исламистского радикализма, за любым восстанием или партизанской войной стоят деньги. Лично мы сейчас не видим источников такого финансирования в мире. В принципе таковых в мире на сегодняшний день только два: КСА и Катар, и оба они плотно завязли той же Сирии и меньшей степени — Ираке. Саудовская Аравия к тому же несет очень существенные издержки в Йемене. Это все происходит на фоне волатильности мировых цен на углеводороды и растущего дефицита бюджетов этих стран. Так что им просто не до «жиру», хорошо бы просто как-то поддерживать более приоритетные направления своей экспансии непосредственно в регионе Ближнего Востока. Так что говорить о каком-то системном финансировании или заказе со стороны этих стран на организацию массового террора в России сейчас излишне. И еще. ИГ никогда не ставила своей целью нападение на Россию, это организация с сугубо националистическими установками, возникшая для решения вопроса инкорпорации суннитской общины в политическую и властную структуру в Ираке и Сирии. Какие-то антироссийские высказывания ликвидированного Умара аш-Шишани надо рассматривать как его личную инициативу, не более. В этой связи еще раз подчеркнем, что приход массы иностранных добровольцев в ряды ИГ был обусловлен абсолютно разными причинами для разных стран. Если для европейских мусульман это был в большей степени шаг на пути восстановления своей религиозной и национальной самоидентификации (поэтому большинство из них и жгли свои паспорта стран ЕС публично, например), то для большинства «добровольцев» из бедных стран Ближнего Востока и российского  Северного Кавказа это был просто способ заработать и «справедливо» устроить свою жизнь по законам шариата. Поэтому они и ехали в целом ряде случаев туда вместе с семьями. Разгром структурного центра любого восстания (в данном случае Мосула или Ракки) всегда означает упадок и кризис идеи, его породившей. То же самое справедливо ко всему феномену ИГ. В данном случае большая часть сторонников отходит от движения по причине отсутствия возможности заработать, а пассионарная часть «интеллектуалов и теоретиков» мучительно начинает искать причины поражения и вырабатывать новые ориентиры для своего притяжения. Этот процесс всегда сопровождается упадком, децентрализацией и фрагментацией. То есть ослаблением боевого потенциала.

По данным российского НАК, в рядах ИГ сейчас воюет около 7 тыс. боевиков из России. Мы эти оценки не разделяем. Представляется, что таковых не более 2 тысяч, причем не только в составе ИГ. После взятия Мосула часть из них, возможно, и постарается вернуться на родину для организации джихада. Но, во-первых, это будут единицы или десятки. Большинство найдут свое место в рядах иных, более востребованных в финансовом плане саудитами группировок в Сирии, или просто осядут с семьями в той же Турции или Ираке. А, во-вторых, трудно осуществлять такие глобальные вещи без денег. Утверждать, как это делает ряд отечественных аналитиков, что «США развернут джихадистские массы» в сторону Центральной  Азии и российских мусульманских регионов, мы бы не стали просто в силу абсурдности таких утверждений. Не вдаваясь в подробности, отметим только, что «слухи о способности Вашингтона разворачивать массы» сильно преувеличены.

Все аргументы, приведенные выше справедливы к реальности сценария возникновения системного исламистского сопротивления в России с организацией его ядра  за счет наших соотечественников, воюющих сейчас в ИГ. Но не по отношению к сценариям единичных терактов отдельных индивидуумов. А это требует от системы органов безопасности неусыпного мониторинга ситуации и процесса возвращения в регионы реальных или потенциальных боевиков. Другими словами, как говорил начальник зарубежной агентуры Департамента полиции П.Рачковский, «агентура определяет все». Добавим в частном данном случае — агентура «на земле». То есть, в каждом населенном пункте, мечети или медресе.

62.83MB | MySQL:102 | 0,612sec