С начала активной фазы т. н. «арабской весны» (включавшей и активизацию на Ближнем Востоке и в Северной Африке деятельности экстремистских группировок), гражданского войны в Сирии и противостояния некоторых государств Ближнего Востока экспансии террористической группировки «Исламское государство» (запрещена в РФ), в регион из Европы перебрались тысячи исламистов и им сочувствующих с европейскими паспортами, искавших главным образом легкой славы палачей или удовлетворения своих психопатических садистских наклонностей. Конечно, были среди них и профессиональные боевики, внесшие серьезный вклад в локальные успехи ИГ до того как в конфликт вмешалась коалиция стран Запада, а затем и Россия. Теперь, когда из-за успехов организованных боевых действий против экстремистов, в Сирии, Ираке и сопредельных государствах стало не так интересно, значительная часть исламистов возвращается в Европу, где их ждут социальные пособия, различные права и никаких обязательств, и в целом можно неплохо и комфортно отдохнуть перед тем как приступить к очередным боевым операциям.
Известно, что многие из тех, кто в течение 2015-2016 гг. подготовил и осуществил резонансные теракты в Париже, Брюсселе или городах ФРГ, участвовали и в боевых действиях на Ближнем Востоке на стороне ИГ и аналогичных группировок или хотя бы прошли там боевую подготовку. Поэтому теперь многие в Европе с ужасом или обреченностью (как французские спецслужбы, постоянно твердящие, что стране угрожают террористы, а они ничего не могут с этим поделать) ожидают возвращения многих исламистов на европейский континент. Но что если основная опасность кроется даже не в этой угрозе, которую уже можно назвать традиционной? Что если она может исходить изнутри Европы? Но не столько от инфильтровавшихся под видом беженцев исламистов, у которых, даже при выплате соцпособий и очевидном попустительстве местных властей вроде бывшего бургомистра бельгийской коммуны Моленбек, все же не всегда есть необходимые ресурсы, что вынуждает импровизировать, сколько от тех, кто жил в Европе всегда и просто воспринял идеологию и риторику исламистов в условиях, когда последних зачастую невозможно выделить из многомиллионной массы беженцев, на религии большинства которых они паразитируют. От тех, у кого есть поистине безграничные ресурсы для осуществления своих планов. Что если основная угроза исходит оттуда, откуда ее совсем не привыкли ждать, наоборот, надеясь на защиту от террористов, – из европейских спецслужб?
Когда с разницей в несколько месяцев в ноябре 2015 г. и марте 2016 г. в Париже и Брюсселе произошли эффективные и резонансные террористические атаки, ставшие не столько следствием каких-то успешных действий экстремистов, сколько провалом и свидетельством тотальной некомпетентности правоохранительных органов Франции и Бельгии, естественно, не могла не возникнуть мысль о том, что в спецслужбах этих стран действуют «кроты» исламистов. Но даже тогда верилось в это как-то не очень, тем более не было и подтверждений или хоть каких-то намеков. Но, похоже, что самое простое объяснение и вправду все-таки самое верное, ведь такое подтверждение появилось. Причем пришло оно из Германии, также пострадавшей от двух атак летом 2016 г.
На первый взгляд, может показаться странным, что исламист был обнаружен именно в немецкой спецслужбе, ведь Германия далеко не так сильно пострадала от терактов за последний год, как Франция или Бельгия. Но если посмотреть более пристально, становится ясно, что все вполне логично – практика по предотвращению террористических угроз и реагирования на них показывает, что из госорганов трех стран только немецкие спецслужбы сегодня находятся на том уровне, который позволяет выявлять двойных агентов в своих рядах. 29 ноября британское издание The Telegraph со ссылкой на немецкий Der Spiegel и представителей властей страны сообщило об аресте 51-летнего сотрудника Федеральной службы защиты конституции Германии (BfV) по подозрению в подготовке подрыва штаб-квартиры организации в Кельне и вербовке для этих целей европейских исламистов через интернет.
Имя подозреваемого не называется, так же как не указывается его этно-религиозная характеристика, но известно, что он работал в спецслужбе как минимум с начала 2016 г. и занимался сбором информации о действующих в стране экстремистах, и, по сообщениям СМИ, уже частично признал свою вину в подготовке теракта. В чатах с потенциальными сообщниками подозреваемый под разными именами не только призывал к атакам на неверных «во имя Аллаха», но и предлагал закрытую информацию о спецслужбе, носители с которой были найдены у него при задержании. Представители BfV заявили, что вплоть до ареста мужчина находился вне подозрений, а о его специфической интернет-активности стало известно около месяца назад. Сообщается, что подозреваемый обратился в ислам два года назад, но члены семьи, допрошенные правоохранительными органами, ничего не знали ни об этом, ни о последовавшей за этим радикализации. В ходе расследования выяснилось также, что сотрудник спецслужбы присягнул Мухаммеду Махмуду, считающемуся лидером австрийской ячейки «Исламского государства».
Напомним, ранее в 2016 г. директор службы Ханс-Георг Маасен, рассуждая о террористической угрозе Германии в интервью агентству Reuters сказал, что в стране сегодня насчитывается порядка 40 000 исламистов, из которых более 9 000 считаются так называемыми ультраконсервативными приверженцами салафизма. Спецслужбы со своей стороны стараются бороться с исламистской угрозой (как выяснилось, не только внешней, но и внутренней). Так, в начале ноября по всей стране прошла масштабная спецоперация против ячеек и последователей группы салафитов «Истинная религия», в рамках которой были проведены обыски порядка 200 помещений. По итогам проверок деятельность «Истинной религии» в стране была запрещена. Еще ранее, 8 ноября, было объявлено о задержании пятерых подозреваемых в террористической деятельности в составе ИГ во главе с 32-летним выходцем из Ирака Абу Валаа (настоящее имя – Ахмад Абдельаззиз), считавшимся лидером местной ячейки группировки. Вполне вероятно, что обнаружение «крота» в BfV также стало следствием повышения в указанный выше период активности госорганов в области противодействия экстремизму на территории страны.
В то же время, пока сотрудники спецслужб тайком приобщаются к террористическим идеологиям, ситуация с выявлением исламистов в стране в целом усугубляется тем, что они умело скрываются среди стремительно растущего и при этом довольно закрытого (если не сказать больше) сообщества беженцев, иммигрантов и просто этно-религиозных меньшинств, оценить обстановку в котором не могут даже представители власти. Так, тот же Der Spiegel сообщает о целых районах, в которых группировки иммигрантов, например, ливанских кланов в Дуйсбурге или курдов в Гельзенкирхене, берут под полный контроль улицы и кварталы, местное население запугивается или принуждается к молчанию, а представители органов правопорядка и в особенности женщины-полицейские становятся объектом агрессии и нарочитого проявления неуважения. «В Берлине или на севере Дуйсбурга есть районы, где коллеги вряд ли решатся остановить машину, потому что знают, что они будут окружены 40 или 50 людьми. Эти атаки сводятся к преднамеренному вызову авторитету государства (и его представителей) и выражению презрения к нашему обществу», – комментировал ситуацию изданию еще несколько лет назад Райнер Вендт, президент Немецкого союза полиции (the German Police Union). Стоит ли удивляться, что в условиях, когда даже авторитет государства в лице его представителей постоянно подвергается унижениям и насмешкам со стороны уличных банд, рычаги влияния на которые у нынешних властей попросту отсутствуют, агрессивная и стремящаяся к доминированию идеология исламистов может показаться привлекательной и заинтересовать даже сотрудников спецслужб?
То, что немцы не согласны с тем, что в ФРГ при попустительстве (и даже поощрении) со стороны государства имеет место все вышеописанное, отчётливо продемонстрировали местные выборы в 2016 г., по итогам которых партия «Альтернатива для Германии» в одночасье стала серьезным игроком на политической арене. А готовы ли жители ФРГ всерьез что-то менять в происходящем с их страной, уже в 2017 году покажут главные выборы – парламентские. Но едва ли все то же самое справедливо для соседних Бельгии и Франции, даже несмотря на запланированные выборы в ближайшие два года. В Бельгии региональные социально-политические и культурные разногласия, уже не раз приводившие к фактическому безвластию в стране, кажется, всегда будут иметь приоритет перед любыми, даже самыми насущными вопросами, пока не станет слишком поздно. Во Франции же само общество и политический истеблишмент, считая, что терроризм может быть североафриканским, но не может быть палестинским, по сути, невольно легитимизируют проявления экстремизма. Вряд ли эти обстоятельства оставляют им хоть какой-то шанс изменить ситуацию в обозримом будущем.